Duke Ellington - Семантика цвета в названиях произведений Эллингтона

Сегодня мы начинаем цикл публикаций докладов с конференции "Дюк Эллингтон и современный джаз", прошедшей в конце апреля в С.-Петербурге в рамках фестиваля "Мы помним Эллингтона".

Творчество Эллингтона огромно. И хотя о нем написано множество статей и немало книг, я думаю, еще не одно поколение искусствоведов посвятит часть своего труда анализу различных аспектов жизни и творчества великого мастера джаза.

Я хочу рассказать о семантике цвета в названиях некоторых произведений Эллингтона. Я ставлю своей целью не столько поделиться с вами своими искусствоведческими наблюдениями, сколько предоставить вам возможность послушать и увидеть в цвете некоторые творения эллингтоновского оркестра. Надеюсь, они доставят вам удовольствие, даже если они вам хорошо знакомы.

В юные годы Эллингтон занимался живописью. Учился в школе прикладных искусств, расположенной в нескольких кварталах от его дома. Он не доставлял радости педагогам своей дисциплиной: урокам по общеобразовательным предметам нередко предпочитал баскетбол, а рисовальную доску чаще использовал как ударный инструмент. Он даже не закончил курс, бросив школу за несколько месяцев до окончания. Но специальностью, тем не менее, овладел. Он отлично смешивал краски и лихо рисовал рекламные плакаты, за что получил награду Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Это давало ему возможность стать стипендиатом Пратт-института в Нью-Йорке. Юноша, однако, этим не воспользовался, так как решил посвятить себя музыке. Но художественное образование наложило отпечаток на жизнь и творчество музыканта. Можно сказать, что Эллингтон и дальше продолжал смешивать краски, вкладывая в эту фразу не только живописный, но также музыкальный и социальный смысл.

Наиболее ярко воздействие художественного образования музыканта на его творчество сказалось в трактовке оркестра. В эпоху свинга типовые биг-бэндовые аранжировки строились на взаимодействии групп. Эллингтон же рассматривал оркестр как тембровую палитру, из которой можно извлечь многочисленные причудливые миксты, что не исключало использование общепринятых приемов. Этот принцип трактовки биг-бэнда как расширенного комбо позднее был замечательно развит Гилом Эвансом.

Воздействие художественного образования сказалось и в названии ряда произведений. Они не сводятся к констатации цвета. Черное, коричневое, шоколадное, бежевое, муви, сепия - это оттенки кожи негритянских жителей Америки. Жителей, которых Эллингтон встречал как во время многочисленных гастролей по стране, так и в районе Гарлема Шугар-хилл, где прошла значительная часть жизни композитора. У Ленгстона Хьюза есть стихотворение:

Кто посетил
Хоть раз Шугар-хилл,
Тот видел там
Во всем великолепии
Девушек из сепии
С углем пополам.
Девчонки в Гарлеме
Стройны и красивы.
Оттенками всеми
От сливок до сливы.
Их цвет золотится,
Струится из тьмы
От светлой корицы
До спелой хурмы.

Все эти перечисленные оттенки цвета встречаются в названиях эллингтоновских пьес и аранжировок. А началось все с пьесы "Black And Tan Fantasy", созданной в 1926 году. Название чаще всего переводят как "Черная и коричневая фантазия", но это не совсем так. Коричневый пo-aнглийcки - "brown". "Tan" - это золотисто-коричневый цвет, то что Ленгстон Хьюз обозначил как цвет спелой хурмы.

Содержание пьесы - сконцентрированная история негритянского населения Америки. Рычащие звуки трубы Баббера Майли - черное африканское прошлое, а соло Отто Хардвика на саксофоне-альте и Эллингтона на фортепиано - коричневое американское настоящее, когда появилось понятие "новый мир", сыгравшее важную роль в становлении гражданских взглядов композитора.

Один из самых замечательных микстов был извлечен Эллингтоном из оркестровой палитры в 1930 году в пьесе, называвшейся сначала "Dreamy Blues", а затем "Mood Indigo". На первый взгляд, ничего особенного - диксилендовый состав: труба, тромбон, кларнет. Но в диксиленде полифоническая фактура с верхним голосом у кларнета. В пьесе же Бигарда-Эллингтона фактура гармоническая, причем кларнету поручен нижний голос - на сексту ниже трубы.

У самого цвета индиго любопытная история. Он появился не в результате живописной практики, а в результате научного предвидения. Исаак Ньютон, сопоставляя по частотному принципу цвета красок со звуками гаммы, обнаружил, что нет краски, соответствующей цвету, расположенному между нотами ми и фа. А поскольку световой спектр непрерывен, то великий физик пришел к мысли, что такой цвет должен где-то в природе существовать. Вскоре он действительно был найден в соках растений, произраставших в Индии. Потому и "индиго".

В названии эллингтоновской пьесы, однако, помимо обозначения цвета, заключен и другой смысл, "второй план", выражаясь режиссерским языком. В Америке слово "blue" означает не только синий, но и грустный. (Отсюда этимология слова "блюз".) Поэтому индиго (буквально "темно-синий") - это еще и глубокая грусть.

Создавая пьесу, Дюк учитывал не только тембры инструментов, но и особенности индивидуального звучания музыкантов. У трубы Артура Уэтсола был специфически таинственный звук (сурдиной ему служила рука). Наверное, только у Барни Бигарда кларнет в нижнем регистре звучал столь вкрадчиво.

Дюк Эллингтон был творческим музыкантом, постоянно ищущим, экспериментирующим. Даже хорошо известные публике пьесы он нередко переоркестровывал, находил для них новые интерпретации. Как ни великолепна аранжировка "Настроение индиго", в пятидесятые годы композитор нашел иное изложение темы: два засурдиненных тромбона (Брит Вудман и Квентин Джексон) поверх бас-кларнета (Гарри Карни).

И после "Настроения индиго" Эллингтона продолжают привлекать оттенки синего цвета. Названия свыше десяти пьес содержат слово "блю". Но были и другие оттенки. В частности, мне представляется чрезвычайно интересной пьеса "Violet Blue" ("Лилово-синий"). Одна из замечательных колористических находок Эллингтона - использование человеческого голоса как оркестрового инструмента. Впервые это, как известно, было продемонстрировано в 1927 году в пьесе "Creole Love Call", где голос Аделейд Холл антифонно противопоставлен трио кларнетов. В пьесе "Violet Blue", созданной в 1946 году, этот прием использован иным образом. Поистине небесный голос Кэй Дэвис создает поразительный ансамбль с пленительным саксофоном-альтом Джонни Ходжеса.

Дюк Эллингтон был человеком глубоко религиозным. И по мере того, как его религиозность усиливалась, в его гражданском и художественном мышлении все большую роль играл образ рассвета. Первую часть одного из своих самых совершенных творений крупной формы "Liberian Suite", созданного в 1947 году, он назвал "I Like Sunrise". И сочинена она в жанре госпел - одноголосого церковного гимна.

Вспоминаются гастроли эллингтоновского оркестра в нашей стране в сентябре 1971 года. После окончания турне самолет улетал в Копенгаген ранним утром, когда только что взошло солнце. Рейс, правда, задерживался из-за того, что великий музыкант увозил три мешка подарков, и это требовало оформления. (Надо сказать, что Дюк любил подарки и сувениры.) Воспользовавшись этим, художник и фотограф Александр Соколов подарил бэндлидеру серию фотографий с его московских концертов и спросил, какой день музыкант считает своим. Дюк ответил: "Если я встаю, а чаще я возвращаюсь домой рано утром и вижу, что взошло солнце, то считаю, что день будет моим". Рассвет композитор трактовал не только как начало человеческого дня, но и как начало текущих господних деяний.

И образ рассвета, занимавшего важное место в мировоззрении позднего Эллингтона, привел к тому, что цветовые ассоциации бывшего художника стали смещаться в розово-красную часть спектра. Уже "Violet Blue" - свидетельство движения к розовому в сравнении с индиго. В 1947 году в репертуаре оркестра появилась пьеса "Lady Of Lavender Mist" ("Женщина в бледно-лиловом тумане"). Сочинена она Мерсером Эллингтоном. Но Мерсер был продолжателем дела отца. Названия нескольких пьес Дюка, появившихся в 1968 году, содержат прилагательное "красный" ("Red Carter", "Red Garter", "Red Shoes"). И одной из самых популярных пьес второй половины сороковых годов была композиция "Magenta Haze"("Дымка цвета мадженты"), появившаяся в 1946 году. Центральное соло в ней принадлежит Джонни Ходжесу. Кстати, "magenta" по-английски означает именно цвет восходящего солнца на ясном небе - розово-оранжевый.

То, что в названиях пьес Дюка Эллингтона заключены оттенки цвета кожи негритянского населения Америки, - свидетельство его гражданственности. Это элементарно. То, что в названиях некоторых пьес встречаются оттенки синего цвета, тоже можно считать проявлением гражданственности, поскольку за этим стоит фольклор. Влияние той же гражданственности можно увидеть и в розово-красном цвете, поскольку это связано с религией. Она, как известно, включает и этику, и эстетику, и гражданственность. И можно только удивляться мудрости великого художника, сумевшего выразить свои гражданские взгляды столь непредвзято и ненавязчиво.

Арнольд ВОЛЫНЦЕВ

1999