Джаз, блюз и все остальное в Ницце

Это был 52-ой фестиваль в Ницце. Три последних года директором фестиваля являлся Мишель Лееб (Michel Leeb). Чем отличается этот фестиваль от других? Мне кажется, одним: как большинство фестивалей на юге Франции, он не очень богат музыкой из соседних европейских стран (из более 50-и групп и оркестров — ни одного из Германии, Швейцарии и т.д.) Это не похоже на случайность. Здесь выступают или американские звезды или (за редким исключением) слабые французские ансамбли. Есть еще вторая, на этот раз приятная особенность. Сюда постоянно приезжают коллективы, совсем нехарактерные для джазовых фестивалей. В этом году было три таких сюрприза: Роберт Плант, Лу Рид и ирландская рок-группа "The Cranberries".
Cам фестиваль проходит в примеча­тельном месте, называемом "Les arenas de Cimiez". Это северный (верхний) район, очень красивый, расположенный над городом с великолеп­ным видом на город и море. Cimiez — это римские развалины первого века до нашей эры. Одна из сцен фестиваля находится в се­редине римского амфитеатра (или того, что от него осталось). Cimiez знаменито еще и тем, что здесь находится дом Анри Матисса с большой коллекцией его картин (возле нее расположена маленькая сцена). Третья, са­мая большая сцена, рассчитанная на самый мощный звук, находится в другом конце са­да (в середине Cimiez расположен оливко­вый сад).

Фестиваль начался в субботу, 22-го, с кон­церта Роберта Планта. Было заметно, что публика почти целиком состояла из людей, специально пришедших послушать именно его и никого больше. И они не были разоча­рованы. Плант совершенно не пытался при­ладить свой репертуар к джазовому фести­валю (пусть подстраивается тот, у кого нет своей публики!), пел песни из еще незапи­санного альбома. Если концерт и был более камерным, по сравнению с его обычными концертами, то это никак не касалось самой музыки, которая была вполне в духе его по­следнего альбома. "Камерным", потому что здесь не было истерики фанатиков, был про­сто замечательный часовой концерт. После одной из песен Плант пошутил: "Тише, тише, это же джазовый фестиваль".

Иду на другую площадку послушать (вер­нее уже дослушать) выступление оркестра Бейси вместе с Леебом. Вот его состав в этом году. Grover Mitchell (tb), William "Scotty" Barnhart (tp), Robert Ojeda (tp), Michael P. Williams (tp). Shown C. Edmonds (tp), William H. Hughes (tb), David Keim (tb), Clarence Banks (tb), Alvin Walker (tb), Doug Miller (sax), John Williams (sax), Kenny Hing (sax), John Kelson (sax), Brad Leali (sax), Tony Suggs (piano), James Leary (bass), Butch Miles (dr). Will Matthews (g), Jamie Davis (voc) — guest star. Гровер Митчелл сегодня занимается дела­ми оркестра. Блестящие солисты, блестящий оркестр, такие же аранжировки.

Бегу мимо маленькой сцены. На которой играют какие-то рене, пьеры, патрики, гийомы и паскали, чтобы пофотографировать знаменитый "Blues Brothers Band". Да-да, живы! И еще как! Правда остался всего лишь один "брат" —Томми Макдоннелл (Tommy McDonnell), но Мэтт Мерфи (Matt Murphy), "Blue Lou" и Стив Кроппер (Steve Cropper) — на месте. Шоу убийственное! Так работают люди, отработавшие тысячи концертов. (Только они и Джордж Бенсон приехали на фестиваль со своим "светом".) Спели все но­мера из фильма и уехали.

Во второй день играли сплошь француз­ские "звезды". Вечером — оркестр Бейси без Лееба и "Magic Slim Blues Band".

Третий день, 24-го (понедельник). Шемекия Коупленд (Shemekia Copeland) с квинте­том музыкантов — это первое, что мы ви­дим. Это — блюзовая вокалистка с совершен­но выдающимся сильным голосом. В середи­не концерта она спела пару куплетов под ор­кестр без микрофона (это на открытой пло­щадке, где из-за шума зрителей трудно пере­говариваться!). Но горло — не единственный ее сильный орган: во время одного из соло клавишных она подняла и поставила эти са­мые клавишные себе... на грудь. В такой по­зе соло было доиграно до конца. Кстати, о клавишных. На них играла небезызвестная Дона Оксфорд (Dona Oxford). Концерт, по су­ществу, был дуэтом Коупленд и Оксфорд.

Успевая послушать конец концерта "King of Blue Tribute". Пять звезд: Уоллес Роуни (Wallace Roney — tp); Марк Тернер (Mark Turner — ts); я был на его концерте зимой, Бенни Грин (Benny Green — р) (откуда взя­лись длинные рыжие волосы?), Бастер Уиль­ямс (Buster Wiliams — b) и Джимми Кобб (Jimmy Cobb — dr). Основную программу я, видимо, пропустил. Три последние компози­ции Майлса Дэвиса. Оригинальные аранжи­ровки, умно расположенные короткие соло — только благодаря этому пять солистов та­кого уровня могут сосуществовать на одной сцене. Через 15 минут после окончания это­го концерта началось выступление трио Джона Хикса (John Hicks —на которого я и пришел в основном). Трудно рассказывать о таком концерте — что бы ни сказал — все будет недостаточно. Ни секунды не тратится на что-либо незначительное, никакого "ум­ничанья", 100% музыки в единицу времени, настоящее удовольствие!

Джордж Бенсон же подъезжает на дорогой машине чуть ли не к самой сцене и из нее выходит прямо на сцену. Надо сказать, что Cimiez является заповедником и ни один ав­томобиль не вправе сюда заезжать. Сам Ле- еб переезжает со сцены на сцену на какой- то деревянной полутачке-полувагонетке, продукты к бесчисленным буфетам и кафе подносятся вручную, правило распространя­ется на всех... но не на Бенсона! Потому что он этого стоит. Супер-концерт! Он в прекрас­ной форме. 90% старых знаменитых песен, сшитых хорошим аранжировщиком. Бенсон на концерте производит огромное впечатле­ние. Общий сильный уровень солистов, по­стоянно меняющееся звучание оркестра, иг­ра самого Бенсона, светорежиссура — кон­церт пролетает как одна минута. Его голос гипнотизирует людей. Молодые (16-20 лет) воспринимают его музыку с таким же энту­зиазмом, как и люди его поколения. Фанта­стический музыкант!

25 июля. Я точно знаю, что пришел сегодня послушать. После концерта "Mighty Мо Rodgers Band" прохожу мимо сцены, на кото­рой стараются сильваны, андре, жан-Пьеры и жан-Люки, и занимаю хорошее место, чтобы слушать Херби Хэнкока с командой. (Ira Coleman (b), Terry Lynne Carrington (dr), Eddy Henderson (tp)). Это уже не "Gershwin's World". Нон-стоп концерт из переделанных заново аранжировок песен Гершвина, пере­плетенных с композициями самого Хэнкока. Майкл Брекер, Пат Метини, Ларри Голдинге и Билл Стюарт, выступающие завтра, слушают концерт за железной сеткой слева от сцены. "Знатоки" джаза переводят взгляд от сцены к Брекеру и обратно. Спустя короткое время после начала концерта становится ясно, что это — главное событие недели. Это какое-то абсолютно новое достижение, которое будет внимательно изучаться. На что это похоже? Гигантская увертюра. Ни на минуту не отвле­каешься, чтобы спросить себя — где заканчи­вается одно и начинается другое; все слуша­ется целиком. Новое ощущение времени. Ка­жется, что времени нет, музыкальные "собы­тия" не сменяют одно другое, а как бы до­бавляются к чему-то целому. Музыка или жи­вопись? Как это сделано? Известно, наверное одному Хэнкоку.

Выходя с концерта, слышу доносящиеся из­далека удары молота о наковальню — Масео Паркер (Масео Parker) начал свое шоу. Я был на его концерте до этого. Хоть его отно­сят к "funk-jazz", но концерты у него —- очень разнообразные по стилю. Он играет (и поет) блюзы, рок-н-ролл. 57-летний саксофонист, называемый "королем фанка", 20 лет про­работавший с Джеймсом Брауном. Трое ду­ховых, двое клавишных, быстрый темп кон­церта, Hammond ВЗ орган звучит божествен­но.

26-го, среда. Благодаря удачно располо­женным по времени концертам, удалось много послушать. Я мало слушал в записи Кенни Уорнера (Kenny Warner) до этого дня. Так играет на рояле только аранжировщик, исписавший тонны бумаги. Блестящий музы­кант, гибкий, разнообразный, оснащенный бесконечными приемами. Фактура постоян­но меняется; все это делается с великолеп­ным знанием рояля, вкусом. С ним в трио играют совершенно молодые музыканты: Эри Хениг (Ari Hoenig — dr) и Йоханнес Вайденмиллер (Johannes Weidenmiller — Ь). Ко­роткий получасовой концерт. Сразу после него выступает Клаудия Акунья (Claudia Acuna), молодая вокалистка из Чили, вместе с нью-йоркским трио: Джейсон Линдер (Jason Linder — р), Авишай Коэн (Avishai Cohen — b), Джефф Баллард (Jeff Ballard — dr). Со вку­сом составленная программа (стандарты че­редуются с чилийскими народными песня­ми). В середине был спет дуэт, с контраба­сом. Совершенно очевидно, что это — певи­ца с большим будущим. Потрясающая музы­кальность/вкус. Ее неопытность только боль­ше подкупает публику. Джазовый фестиваль хорош еще и тем, что здесь можно услышать будущих звезд..

Успеваю на начало концерта "Brecker / Metheny Special Quartet". Я третий раз за этот год слушаю Майкла Брекера: сверхъестествен­но контролируемый звук, широчайший диа­пазон приемов, настоящий поток идей. Квар­тет выступает без басиста, которого заменяет левая рука органиста Ларри Голдингса. Пер­вой была пьеса лидера "Sings and Arrows". Я знаю по крайней мере четыре джазовых ан­самбля, которые начинают свои концерты этой темповой пьесой. Два старых музыкаль­ных сотрудника Брекер и Метини сыграли не­сколько пьес из прошлого альбома Metheny "80/81". Пэт играет на акустическом инстру­менте — полугитаре-полуарфе с расположен­ными крест-накрест грифами и специальны­ми резонансными струнами (небезызвестное изобретение Метини — "пикассо-гитара" — Пр. ред.). Небольшой (50 минут), но мощный и плотный концерт.

В конце вечера Кенни Вернер играет дуэ­том с 78-летним Тутсом Тилемансом. Он пе­ренес инфаркт 2 года назад, тяжело дышит после каждого соло. Это был один из самых незабываемых концертов за неделю. Вернер
— аккомпаниатор за пределом всякой кри­тики — и Тилеманс — музыкант, записавший все эти гениальные пластинки с Паркером, Майлсом Дэвисом, Жако Пасториусом, Бил­лом Эвансом! Брекер слушал концерт на сво­ем месте за решеткой. Это. были три музы­кальных экскурса — в творчество Дэйвиса, Эванса и Мишеля Леграна. Два великолеп­ных музыканта, знающих глубоко музыку, ко­торую они играют, свободно музицировали. В конце концерта публика (включая Брекера) насвистывает тему Тилеманса "Blusette". Тот мрачно шутит по поводу своего здоровья и исполняет недавно написанную тему "It's Hand То Say Good Bye".

28-го, пятница. Будет петь Эл Джерро и еще два джазовых ансамбля: один после дру­гого на одной сцене вызывают дух Д. Колтрэйна. Это — "Elvin Jones'Jazz Machine* и "McCoy Tyner Trio". "Jazz Machine" — это Eric Lewis (p), Steven Kirby (b), Darren Barrett (tp),- Antoine Rohey (ts) В этом ансамбле'меняются только му­зыканты, но не его принципы — медитатив­ные композиции с длинными соло. Трудно добавить что-либо к репутации этого ансам­бля. Они — хранители традиций, "глубо­кие" музыканты. Из соло — это не трюкаче­ство, а докапывание до сути. Музыка течет как река.

"McCoy Tyner Trio": Charnett Moffet (b) и Al Foster (dr). Уникальный пианист. Рояль зву­чит как оркестр! Новые пьесы Тайнера. Кон­церт очень короткий. Первый раз увидел Моффета, играющего на электрическом ба­су. Ничего особенного вроде бы не произо­шло (Тайнер рояль на груди не держал), но когда слышишь такую музыку, то перестает хватать слов.

Короткое интервью с М. Брекером и Пэ­том Метини (25 июля, общая встреча в пресс-центре фестиваля).

— Расскажите о Вашем творческом партнерстве с Метини.


Брекер: — Мы с Пэтом знакомы долгие го­ды. Между нами существует некая природ­ная связь. Голоса наших инструментов сме­шиваются таким большим количеством раз­ных способов; у нас с ним — огромная бли­зость в звуковом смысле. Это — всегда удо­вольствие — играть с ним дуэтом, потому что я себя чувствую в знакомой обстановке, очень комфортно. Мы используем такое ко­личество разных звучаний. Мне очень нра­вится то, что мы делаем в течение этого тур­не. Дуэты намного отличаются от того, что мы обычно делаем и того, что мы делали раньше. И мне это нравится.

— Какие музыкальные качества Пэта Вы могли бы выделить?


Брекер: — О! Так много вещей необходи­мо было бы сказать! Я постоянно учусь у Пэта, который обладает широким музыкаль­ным виденьем вообще. Есть нечто, выходя­щее за пределы его гитары. Это — музыкант фантастический со всех точек зрения: техни­ческой, духовной, эмоциональной, с точки зрения звучания его инструмента. Это — вы­дающийся композитор, а также влиятель­ный музыкальный мыслитель. Он всегда яс­но и точно себя выражает как в разговоре, так и в музыке. Пэт очень редко бывает не­определенным, и мне, человеку столь часто оказывающемуся между двух стульев, это ка­чество особенно нравится. Пэт расставляет все по местам у меня в голове (улыбается). В течение многих лет мы музыкально связаны друг с дру­гом, обмениваемся идеями. Я думаю, это всегда для нас обоих обогащенный опыт. Каждый раз, поработав с Пэтом, я чувствую себя обога­щенным, голова полна новых идей и проектов. И это как раз то, что происхо­дит сейчас во время турне. Я уже начал пересматривать мои будущие аранжиров­ки.

— Расскажите об этом турне. Откуда возникла идея?


Метини: — Наши музыкальные карье­ры часто пересекались. Единственная причи­на этого турне — наша дружба, музыкальная и человеческая. Мы давно об этом думали и тот факт, что у нас наработано много об­щего музыкального материала, намного уп­ростил вещи. У нас огромное количество об­щего музыкального опыта. Мне всегда до­ставляло такое огромное удовольствие пи­сать музыку для Майка и слышать как он ее играет! Так что это турне было чем-то есте­ственным и приятным.

— Могли бы Вы сравнить Вашу музы­ку раньше и теперь?


Метини: — Моя музыка и моя манера иг­ры развивались в течение многих лет с на­чала моей карьеры. С годами и то, и другое стало более плотным, отяжелевшим. В са­мом начале моими принципами, моими эс­тетическими ценностями были пространст­во и тишина. Это имеет много общего с мо­им происхождением, местом, где я рос, и с моей эстетической концепцией, с тем, как я смотрю на вещи. С тех пор моя жизнь стала намного более сложной и наполненной. Я провел большую часть последних 27-и лет познавая и изучая этот мир. Это то, что мне сегодня позволяет играть более естественно разную музыку. Но я остаюсь восприимчи­вым к самым прорым вещам, на которые у многих людей не хватает терпения.

— Какие качества так привязали Вас к М. Брекеру?


Метини: — Я думаю, Майк является од­ним из тех музыкантов, которые внесли на­ибольший вклад в развитие нашего пред­ставления о гармонии. Я знал мало музы­кантов (может быть ни одного!), которые об­ладали бы такой гармонической гибкостью. Добавьте к этому удивительное чувство рит­ма и его ослепительный звук — вещи, кото­рые немузыкант не всегда оценивает по до­стоинству. Хотя, даже от музыканта эти вещи могут ускользать, если он находится слишком близко к другому музыканту, из инструмен­та которого звук бьет ключом. Майк облада­ет неимоверной силой, это — настоящая кладовая идей, если речь идет о переходе из точки А в точку В интересным и логичным способом. Он для меня — настоящий источ­ник вдохновения.

Сергей ЛАПКОВСКИ

Jazz-Квадрат, №1,2001