Норвегия славится своими джаз-фестивалями, во многом благодаря успеху которых норвежский джаз вышел на мировую арену. Один из старейших, фестиваль в Мельде, вступив в критический сорокалетний возраст, ежегодно собирает весь цвет мирового джаза.
Не отстает и столичный — в Осло, где представлен весь стилистический диапазон жанра. Огромную роль в установлении неформальных джазовых контактов сыграла знаменитая (ныне покойная) журналистка и подвижница "народной музыкальной дипломатии" Ранди Хултин, чей дом в предместьях Осло был пристанищем для многих зарубежных музыкантов в течение десятилетий.
Там, вне официальных гастрольных турне американских и европейских джазменов, устраивались многочисленные джем- сейшны и "джазовые посиделки", где музыкантам было легко и привольно. Журналистка долгое время была постоянным корреспондентом "Даунбита", активно информируя мировую общественность о норвежских событиях.
В 70-е годы норвежский джаз с триумфом вышел на мировую сцену благодаря деятельности фирмы ЕСМ, которая, несмотря на свое германское происхождение, начала свою деятельность в основном с раскрутки норвежских талантов (тогда юного поколения) — Яна Гарбарека, Терье Рипдаля, Арильда Андерсена, Йона Кристенсена и др.
С конца 80-х советские, а теперь российские музыканты — Чекасин, Альперин, Шилклопер, Ростоцкий появляются на севере Скандинавии гораздо чаше, чем в других скандинавских странах. Участие их в фестивалях Мелыде, Восса стало довольно регулярным и перспектива появления на других марафонах отнюдь не туманна. В этом году директор одного из крупнейших европейских фестивалей — Бергенского "Nattjazz" сказал мне, что намерен в ближайшем будущем приглашать российских джазменов.
Живший когда-то в США приятель-саксофонист, услышав от меня о бергенском "Nattjazz" — "ночном" джаз-фестивале, отреагировал сразу: "Ну как же, о нем и по Нью-Йорку молва ходила — стайерская дистанция!" Хотя и не самый древний — ему всего около четверти века, зато самый длинный и насыщенный в Северной Европе джаз-показ, он снискал известность и как самый плотный по норвежскому представительству. Берген-2000 — одна из европейских столиц культуры (по-норвежски Kulturby), где график интеллектуальных празднеств расписан на целый год. Разумеется, львиная доля пищи для ума и сердца приходится на двухнедельный фестивальный канун (конец мая — начало июня). Вот и сейчас в Бергене по традиции шли параллельно несколько фестивалей: основной "Bergenfeste spilline", представленный всеми музами — театр, балет, пантомима> цирк, всех видов шоу, и это помимо основной музыкальной программы. Дочерний фестиваль, "Music factory" — музыкальная фабрика "новой музыки", инициированный шотландским пианистом Джеймсом Клэппертоном, живущем в Бергене, собирает в небольшом "пергюнтовском" зале концертного комплекса "Grieghalle" который год подряд мощные силы академавангарда. Это роднит его и с московской "Альтернативой", и с подобными фестивалями передового ново-левого уклона. "Фабрика" хоть и самостоятельна, но все же связана пуповиной, как шутят в Бергене, с ортодоксальным официальным "Bergenfest-spillene", основанном в далеком 1947 году.
Зато "Nattjazz" был изначально самостоятельным организмом, что, разумеется, не мешает присутствию джазменов и на "Bergenfestspillene", ведь музыка едина, и многие норвежцы творят на стыке жанров. В этом году группа пианиста Кетиля Бьернстада оформляла постановку ибсеновского "Бранда" в зале "Логен" (Logen), а в прошлом знаменитый саксофонист Ян Гарбарек представил совместно с американо-армянской альтисткой Ким Кашканян, Ереванским Камерным Хором и исполнителями на дудуке и перкуссии проект "Армянская ночь" в главном зале Григ-комплекса. Впрочем, и в рамках самого "ночного" джаз-фестиваля проходят побочные мероприятия. В 2000-ом это был "Bajazz" — джаз-фестиваль детей и для детей, где демонстрировали свое искусство ребята, а взрослые устраивали им хэппенинги.
...Начну с джаза, хота персональным открытием для меня все же стала "музфабрика", потому что в позапрошлом году я на нее не поспел. По традиции, все концерты (шоу, перформансы) шли (порой одновременно) в здании бывшей буквально "сардинной" фабрики, и в недавно переоборудованной на благо "искусства верфи", окрещенной просто "залом" (Hallen). В этом году я попал на "Nattjazz" за пять дней до финала, и многие события, увы, остались "за скобками", хотя впечатлений на мою долю хватило. По-прежнему, фестиваль представляет норвежский (и не только) джаз во всем многообразии стилей, ответвлений, сплавов, интригующих слух гибридов при сопутствующем явлении звезд первой обоймы (Джон Скофилд, Джек ДеДжонетт и др.)
Прилетев, я ринулся с "лайнера на бал" — где царило торжество джазового вокала при искусно свингующем БББ — Бергенском биг-бэнде. Виновниками торжества были норвежская примадонна Сесиль Кюркебе и ее американская партнерша — джаз-дива Дайана Кролл — сенсация последних лет с миллионами проданных дисков. Оркестр заметно прибавил в весе за два года (техничность, артистичность). Биг-бэнд не просто свинговал, но с элегантностью и блеском щеголял изысканностью аранжировок, демонстрировал телепатический "интерплей", раскрепощенность и одновременно собранность. Некоторой скованности коллектива, которую уловило мое ухо в '98-м, как ни бывало (тогда оркестр выступал с американским тромбонистом Слайдом Хэмптоном). Вокалистки прекрасно взаимодействовали на сцене, выступая то поодиночке, то дуэтом. Это был типичный концертный расклад в духе старого, доброго, вечного джаза с поочередным перехватом в куплет, полкуплета, унисонами. Репертуар — классика: Гершвин, Портер, хиты мюзиклов 30-х. Сесиль предварила появление на сцене Кролл своей чарующей, нежной версией "Summertime", а лето и впрямь наступало через пару часов! Лучшего баланса по тембрам и регистрам, подумалось, и не сыскать. Дайана — зычноголосая, томная (как водится, с хрипотцой), чувственная, стопроцентной джазовой закваски американка — чудесно контрастировала со звонкоголосой, "высокочастотной", драматически сильной и тонко интонирующей Сесиль. Кролл исполнила еще несколько блюзов и баллад, аккомпанируя себе на фортепиано в трио, сразу вызвав в памяти классику Нэт "Кинг" Кола, а порой и Джорджа Ширинга. Под занавес Кролл спела в ритме медленной босса-новы "I've Got You Under My Skin", один из номеров ее последнего альбома. Эта классная пара заслужила бурю аплодисментов, обрушившихся на них из зала, заполненного под завязку не по-северному горячими норвежцами.
Как ни прекрасен был этот норвежско- американский саммит, подлинная моя встреча с Севером состоялась в полумраке бывшей коптильни "сардин" — так бергенцы именуют свой джазовый трехсценный ДК. Терье Исунгсет, знаменитый норвежский музыкант-затейник, джазмен- фольклорист представлял там свой новый проект — "Дерево". В этой этноджазо- вой мистерии, музшаманстве высшей артистической пробы приняли участие танцовщицы (сильно напоминающие кинетических див театра Саши Пепеляева), сомнамбулически блуждающие и дергающиеся под заводной, нервный ритм Терье Исунгсета (играющие то на ударных, то на варгане) и второго ударника. Музыканты то дули в горны, то камланили (особенно выразительно делал это известный трубач, он же вокалист Пер Йоргенсен, гортанно голосивший в языческом экстазе в некоей тибетско-лапландской манере). Йорма Тапио (игравший долгое время в группе Эдварда Весалы "Sound 2 Fury" саксофонист-авангардист из Финляндии) перекрывал буй- ство ритма то яростным воем своего тенора, то гнусавым клекотом бас-кларнета. Вдруг каскады звуковых 'завёсей оборвались, и ритм как бы повис в пространстве. Послышалось что-то странное, пульсация словно перешла в другое измерение. И тут, вытянув голову, я увидел, как по левую, сторону сцены один из музыкантов распиливает бревно, а по правую коллега рубил пень, создавая прекрасный ритм. Такого "плотницкого" джаз-хип-хопа я еще не слышал. Если добавить, что видеоряд дополняли свисающие со стен, потолка, недействующей печной трубы, колышащиеся на легком сквозняке деревянные скульптуры (творения Стига Кристиансена), то зрелище переносило мысленно в дремучий лес языческой Норвегии.
Сам Исунгсет, уже около десяти лет являясь лидером норвежского фолк-джаза, изобрел совершенно уникальную манеру игры на ударных, играя по коже или пластику барабана или скрепленными проволокой сучьями и корягами, или шурша по ней древесными "шторами", перехваченными горизонтально перекладинам. Арсенал им же изготовленных инструментов показался бы экзотичным даже африканским туземцам. Исунгсет вместе с другим фолкником-джазменом Карлом Сеглемом и скрипачом (народная скрипка хардингфеле) Хоканом Хегемо уже много лет играют в группе "Утла". В этом году "Утла" выступила в зале рядом с домом-музеем Грига вместе с народной исполнительницей Унни Левлид, блеснув аранжировкой народных норвежских песен.
Модна в Норвегии еще одна ветвь джаза — это сэмплированный электронный хип- хоп, который именуют иногда трип-джазом (можно перевести как "улетный джаз" или "джазстранствие"). Собственно, новое, это хорошо забытое старое, и предтечей этого тренда 6ыли и скрэтчи Херби Хэнкока, и фанк Майлса Дейвиса от начала 70-х до середины 80-х. Однако приятно, что норвежцы наполнили это своим содержанием, да и форма эволюционировала. Здесь немалую роль играет выдумка диск-жокеев, ставших равноправными членами таких представлений. Эталоном этого стиля стал небезызвестный джазмен, Нильс-Петер Мельвер со своим проектом "Кхмер", а ныне "Мощный эфир", завоевавший признание и популярность. Это немудрено — такой стиль танцевален и слушабелен одновременно, отсюда и около двухсот тысяч проданных дисков.
Мельвер со своей пусть несколько монотонной-моторной ритмикой, насыщенный плавными переливами трубы с матовым, округлым звучанием, создает интересную музыкальную ткань. Ему и выпала важная миссия открывать этот фестиваль. Впрочем, не все местные группы искусны в этом направлении. Хороша группа Вибуги, где баланс электроники и акустики не нарушен, однако звучание random sample слишком перегружено сэмплированными накладками, и порой красота синтетических звучаний (два ди-джея!) начинает раздражать. Что до чисто акустического джаза — от кула до бипопа в новой реинкарнации, то здесь норвежцы всегда были на Олимпе, что нынешний "Nattjazz" еще раз подтвердил. Особенно порадовало меня выступление давнего кумира, знакомого по пластинкам, мастера баритон-саксофона Йона Пола Индерберга, появившегося на фестивале сразу в двух составах — "The Setting" и "Bounce Tones". В первом ему аккомпанировало трио с участием известного пианиста Витейка Сторааса, норвежского "Джарретта", лауреата престижной премии "Спелмен". Второй, выступивший на "Сцене" ДК, включал гитариста из Бергена Бьерна Хуммельсунда. Индерберг — опытный духовик, напоминающий по манере Маллигана, но строящий свои импровизации более сухими и лаконичными фразами. Квартет "Bounce Tones" органичен, спаян: ударник Х.М. Йохансен играл фибрами души, улавливая кончиками щеток тончайшие обертоны, шедшие от густого баритона, в то время как гитарные переборы перекликались с пиццикатто контрабаса. Квартет исполнял как свой материал, так и джаз-стандарты (кое-что из Гиллеспи), буквально колдуя на "Сцене". Поразительно и то, что играя с душой, норвежцы делают это всегда с большим умом.
Шведский бэнд с участием Бубу Стенсона не появился — маэстро сломал руку. Но замена объявилась мгновенно: из "Тре крунур" приехали пианист соул-джаза, опытный Андерс Видмарк и камерно-джазовое трио "Allsmiles" с прекрасным тенористом Йоакимом Милдером. Вокалистка-пианистка Пернилла Андерссон и виолончелистка Беата Седерберг плюс тенор-сакс играют лиричный и в то же время экспрессивный джаз — как свои пьесы, так и классику. Особенно хорошо и необычно звучали "Одинокая женщина" О. Коулмена и "Прощай, черный дрозд".
... На любом, даже самом серьезном джаз-фестивале непременно должен наличествовать некий театрализованный балаган, типа "хлеба и зрелищ". Но монстр-шоу, призванное как бы эпатировать, доводить народ до экстаза, не всегда срабатывает. Начну с транспаранта, висевшего в ДК. Текст примерно таков: "Вы узнаете все о камикадзе, сумо, сакэ, гейшах, самураях, кабуки, харакири и тд." Все в одном концерте (флаконе). Забегая вперед, скажу, что впечатление было сродни полученному два года назад от "Cuban All Stars". Вместо "кубинщины" на этот раз была "японщина", представленная оркестром "Шибусаширазу" — целых 25 персон!
Музыканты, танцовщицы, мимы неистовствовали на сцене бывшей верфи под безумный фан-ритм, сквозь который едва уловимо прослушивался ну хотя бы японский мотив. Гетерофония превалировала, децибелы давили на перепонки. Кто-то ряженый в подобие кимоно выкрикивал заклинания в зал. Были фигуры — то ли загипсованные, то ли забинтованные, в общем, забеленные, олицетворяющие жертв войны. Некоторые дефилировали по сцене с муляжами каких- то эмбрионов в руках. На их фоне танцор классического танца "буто" выделывал свои гимнастические па и одновременно две рыжепариковые варьетешницы кокетливо извивались в такт, вихляя бедрами, будто крутя хула-хуп. Все это "куролесиво" не особенно смешило, и не трогало, по моим наблюдениям, вежливо аплодирующих норвежцев. Это действо было прервано запуском в пространство зала огромного надувного ящера- дракона, смахивающего на Годзиллу, который, совершив круг почета, испустил дух (т.е. выпустил воздух). "Дракон, дракон, дракон!" — заорал протагонист в зал и показал большим пальцем вниз, что означало "смерть". Добро восторжествовало, народ умилился, "токийская какофония", как окрестила шоу одна из газет, продолжалась. А я, не выдержав японского натиска, поспешил в другой зал, где ожидали появления итальянцев...
Болонья — итальянская столица культуры- 2000 прислала в Берген уникальную команду музассоциации "Bassofere": фри-фанковый состав танцоров-паяцев и драматического тенора, родом сицилийца по имени Стефано Байамонте (по совместительству продавца апельсинов и олив). Программа называлась "Невозможное возможно" — история Туридзу Фету — современная сказка (история о любви). Пока японцы-травести откидывали антраша, кривлялись в гротесковом танце, эпатируя публику "сардин" под исступленные запилы гитары, канонаду барабанов, ворчание трубы и повизгивание апеннинской волынки, на высокий подиум взошел статный сеньор тенор при бабочке и в смокинге, и властным движением руки оборвав вакханалию, начал повесть своей жизни по-итальянски. Юмор ситуации заключался в том, что он чередовал смачный речитатив как бы на родном норвежском наречии с исполнением знаменитых неаполитанских ("-О, sole mio!") и сицилийских песен и оперных арий, выдержанных в строгом каноне. Представление завершилось, однако, по-фриджазовому, в полной атональности и сумбуре, как будто бельканто и "Ла Скала" не было и в помине. Именно то, что все ингредиенты были намеренно полярны, вызвало к кульминации небывалый комический эффект. Тенор вальсировал и плясал тарантеллу с выхваченными из первого ряда норвежскими принцессами под фризовый забой. Это было фурором, норвежцы надорвали животы от хохота.
Столпотворение на заключительных концертах "Nattjazz", перетекание людского потока из одного зала в другой, то и дело сбивали меня с намеченного курса. Таких толп почитателей я не наблюдал за всю свою жизнь. Причем заключительная серия концертов была исключительно норвежская. Из чего следует: норвежцы, не создавая себе кумиров, "тащатся" от доморощенного искусства. Протиснувшись в "Коптильню", я обнаружил трех миловидных "фаций"-гитаристок, исполняющих бардовую музыку в духе Джоан Баэз — Боба Дилана, где о джазе напоминала лишь ритм-поддержка. После "Эфемеры" (так называется эта группа) фестиваль закрыла группа "Тундра" с талантливой поп- звездой Аннели Дреккер.
С начала июня я сделался завсегдатаем — пусть ненадолго — вечерних концертов современной академической (название чисто формально) "новой музыки". Открытием для меня стало творчество сорокалетнего бергенского композитора Кнута Воге, произведения которого исполнял известный, существующий более десятилетия, ансамбль "БИТ-20". Точнее сказать, не исполнял, а творил сочинения "Транзит" и "Движения", потому что партитуры современной музыки со сложной знакописью, напоминающей порой древние письмена или шифровальные таблицы, предполагают творческую свободу в исполнительской трактовке, возможность экспромта, импровизации. (Кстати, я присутствовал на лабораторном прослушивании нидерландского ансамбля "Insomnio", который проигрывал небольшие произведения разных композиторов по два раза — это напомнило мне джазовые пробы — "тэйки", которые сейчас издаются для любителей-кол- лекционеров на CD и раскрывают студийное "корпение" джазистов. Так вот, версии исполненные "Insomnio" отличались нюансами, штрихами, динамическими оттенками.
В творчестве Воге, композиторский язык которого ажурен и колористически сочен (есть приемы и сонористики, и алеаторики), важная роль придана пластике оркестрового движения. Это полет с виражами и воздушными ямами. Звучащая ткань полна контрастов и светотени, пронизана порывистым, "вертяным" ритмом. Особенно ярки некоторые солты в "Транзите", флейтистка Ингела Эйен. Музыкальный менталитет Воге был взращен не только академией, консерваторией, но и джазом, импровизацией. Это композитор с богатой фантазией. Его музыку не отнесешь к третьему течению, здесь нет формальных элементов свинга, блюзовых нот, детерминирующих сплав, он не пишет псевдо-симфо-джазовые пьесы с использованием джаз-инструментария. Зато она более окрыленная, изысканная, чем многие формальные опыты — скрещивания, джазовый дух в его творениях ощущается подспудно. После концерта я признался, в этом бергенскому мастеру, на что он сказал мне, что играл джаз в авангардной группе "Четверка Свободных" около десяти лет тому назад (как клавишник) вместе с Терье Исунгсетом.
Интересны были произведения нидерландских композиторов в исполнении ансамбля "Insomino", написанные для разных составов инструментов. Самым ярким из них, на мой взгляд было произведение Жерара Бейона из Утрехта "Shadow Gate" (Gerard Beljon).
Все бергенские фестивали шли с полным аншлагом, было продано рекордное число билетов. Директор "Nattjazz" Йон Шердаль (Jon Skjerdal) высказал мнение, что его фестиваль в этом году побьет знаменитый марафон в Мельде — старейшую джаз-фиесту в Европе. Я почувствовал это по нынешнему "Nattjazz": на один из концертов я вообще не попал — вход был заблокирован стражем порядка. За закрытыми, звукопроницаемыми дверьми наяривало именно бергенское трио "Sandkasse Orkester" на которое, невзирая на свой пропуск, я допущен так и не был. "Мест нет, спускайтесь вниз", — сказал стражник, и указал мне, жадному до нордического искусства, на лестницу, ведущую вниз. "Не будь настырным, еще целый век впереди", — подумал я, — "Необъятный норвежский джаз не объять", и покинул стольный град культуры.
Все, что происходит в первый раз, оставляет в жизни неизгладимый след. Такой след оставил в жизни моей и, уверен, других страстных поклонников джаза грандиозный по размаху таллиннский джазовый фестиваль. Нахожу в своем архиве толстый блокнот, листаю ...
Каждый из нас, если он достаточно сильно чувствует желание и потребность что-то сделать, должен просто решиться и делать! Делать, а не сидеть и думать, получится или нет. Вот так и я: взял и сделал фестиваль. Эти слова директора вильнюсского ...
И это истинная правда. Полный пессимизма, наш человек с трудом вынимал из загашника немалые деньги на билет в ГЦКЗ "Россия" на концерт джазовых звезд 5 февраля. Но недаром один джазовый гений говаривал — на такой случай деньги надо копить заранее. ...
В 1969 году мне исполнилось 17 лет. Я окончил девятый класс средней школы. Начинались последние в моей жизни летние школьные каникулы. "Хватит валять дурака!" - сказали мне родители - Хочешь иметь модный плащ, иди и работай!" Так я оказался на ...
На крайнем Северо-Западе США среди обширной всхолмленной равнины с самой богатой в Америке почвой (эта местность на стыке штатов Вашингтон и Айдахо называется Палуза), всего в пяти милях от границы Штатов, лежит хорошо знакомый нашим читателям по ...
Лодзь — русское название города: по-польски оно звучит как "Луджь". Это большой промышленный город, второй по населению в Польше — свыше 830 тыс.чел., находящийся в 130 км. к юго-западу от Варшавы. Он существует с 1423 г., однако превратился из ...
Это был 52-ой фестиваль в Ницце. Три последних года директором фестиваля являлся Мишель Лееб (Michel Leeb). Чем отличается этот фестиваль от других? Мне кажется, одним: как большинство фестивалей на юге Франции, он не очень богат музыкой из соседних ...
От редакции сайта: не первый год наш сайт плодотворно сотрудничает с редакцией ежегодного "Альманаха "Эрмитаж" Jazz: серьезное и курьезное". Коллеги уже подготовили пятый по счету выпуск Альманаха. Его презентация состоится на фестивале "Джаз в саду ...
...Сердцу хочется ласковой песни И хорошей, большой любви... В. Ле€едев-Кумач. На лодке (Из к/ф "Первая перчатка") Автор сих заметок М.М. — известный пессимист в восприятии и максималист в требовательности, но в данном случае я во многом ...
Стокгольмский архипелаг — тысячи необитаемых и обитаемых островов, на четырнадцати крупнейших из которых и раскинулся город-красавец. Город красавиц, муз, добрых фей, порхающих на велосипедах по его уютным улицам и переулкам. Острова —- от мала до ...
Заметки о конференции по интуитивной музыке, Дания, 17-19.08.2001 Предыстория. Об этой конференции я узнал где-то в мае — копаясь в недрах Интернета, обнаружил ссылку на известном музыкальном сайте www.gaudeamus.nl и очень заинтересовался этим ...