Главная»статьи»другие статьи»Чтоб не пропасть поодиночке... - джазовые архивы и музеи в Америке и в России
Чтоб не пропасть поодиночке... - джазовые архивы и музеи в Америке и в России
05.02.1998
Мы предлагаем читателю взглянуть на проблему сохранности джазовой истории в целом и на двух небольших примерах сравнить, каким образом возникают джазовые архивы и музеи в Америке и в России. Надеемся, что у этого очень нужного и важного для всех нас дела найдутся энтузиасты-последователи, которые сумеют сохранить для потомков атмосферу джаза XX века во всех его проявлениях.
Пора, давно пора джазу обзаводиться своими серьезными исследователями, а не только критиками и летописцами. Критиковать легко и интересно: есть злободневный материал — записи, концерты, интервью. Исследовать гораздо сложнее: нужно взглянуть на явление в развитии, а для этого совершенно необходимо иметь мало-мальски приличное собрание как самой музыки, так и того, что ее сопровождает на протяжении многих лет — пресса, переписка, книги, фотографии, устные воспоминания современников и т.п.
Все это имеет обыкновение пропадать, теряться, либо рассеиваться по разным коллекциям и лежать там погребенным в пыльных папках, а потом по небрежности быть выброшенным на свалку. Люди умирают, и вместе с ними уходит их память о джазе, а ведь он — живое искусство, которое творится не в тиши кабинетов с пером и нотной бумагой, а в концертных залах, клубах, ресторанчиках, на фестивалях, джем-сейшенах, просто на дружеских вечеринках. Любительские фотографии и переписка еще имеют шансы сохраниться, но люди очень редко записывают хронику происходящих встреч, выступлений, дружеских бесед...
В джазе, пожалуй, те люди, которые постоянно находятся в центре всех событий, — продюсеры, организаторы, обозреватели — просто морально обязаны все время вести нечто вроде дневника или хотя бы надиктовывать все это на пленку и хранить. Любые подлинные воспоминания — большая ценность, хотя их носителю они могут казаться пустяком и безделицей. Будущим исследователям без таких материалов придется пользоваться больше домыслами и сплетнями.
Изучение музыки, как и чего-либо другого, — кропотливый труд, но без исследования разных источников, сопоставления многих рассуждений и аргументов мы всегда будем получать в результате только одно субъективное мнение автора. Если бы Юг Панасье в свое время не ограничился только собственным вкусом в оценке современного джаза, а смог бы услышать разные аргументы самих творцов би-бопа и ощутить их идеи, то... вряд ли бы он, конечно, полюбил этот стиль, но уж адекватно оценить смог бы. Бедность информации — вот главный порок всех претендующих на истину.
Евгений ДОЛГИХ
Архив Марра: да здравствует звукозапись!
Томасу А. Эдисону, создателю фонографа, мы обязаны тем, что смогли сохранить ранние записи Дюка Эллингтона, Флетчера Хендерсона и Льюиса Армстронга. Начиная с выпуска в 1917 г. первой джазовой записи "Livery Stable Blues", эволюция жанра тщательно документировалась в бесчисленных грампластинках (сейчас – на CD).
Понимая всю важность звукозаписи, некоторые библиотеки и институты серьезно занялись комплектованием фонотек и архивов. Один из наиболее полных - архив Марра библиотеки Миллера Николаса (Миссурийский университет, Канзас-Сити).
Архив основан в 1987 г. на базе собрания звукозаписей, принесенных в дар профессором Гэйлордом Марром и его женой Ольгой. Тогда архив насчитывал 42 000, теперь — уже 125 000 единиц хранения всех видов и форматов. Фонотека открыта для посещений всю неделю, но на дом записи не выдаются. Все материалы расставлены на стеллажах и имеют свою этикетку и номер издания. Поэтому служащим и посетителям легко найти все, что нужно. Есть и вспомогательный справочный аппарат — дискография, указатели. Конечно, есть зал для прослушивания.
Наряду с осуществлением таких проектов, как сохранение записанного наследия американского композитора Пола Крестона и хора колледжа Св. Олафа в Норфилде (Минессота), архив активно работает в области контроля соблюдения Закона об авторских правах США.
Услугами архива пользуются студенты и сотрудники университета, представители широких кругов музыкальной и педагогической общественности и все любители музыки. Среди покровителей архива – "Merchant-lvory Films", "Capital Records", "Disney/EMM", "CBS News", "Enja Records", "National Public Radio".
Центральное место коллекции занимают американские записи популярной музыки, оперы, классики, конферанса и, разумеется, великолепного разнообразного джаза, щедро представленного всеми стилями и направлениями. Следует сказать, что особенно заметно представлены традиционный джаз и биг-бэнды. Музыкальное наследие Канзас-Сити очень богато, в том числе и джазовое. Именно канзасские музыканты создали уникальную американскую джазовую традицию, что, естественно, отразилось на содержании архива.
Пополняется он преимущественно за счет содействия сотен энтузиастов и коллекционеров. Таким образом удалось разжиться записями Роберта "Оул Анкл Боп" Моссмэна, Джорджа Стампа, Билла Ланта, Эйч Ди "Вуди" Вудраффа, Дона Харви и Мартина Макнэлли. Крупный вклад в это благородное дело внес Джордж Солсбери. Одаренный пианист и известный собиратель музыкальных реликвий на протяжении 30 лет был еще и преподавателем консерватории. Его фонотека включает записи таких пианистов как Джон Льюис, Хэнк Джонс, Томми Флэнэгэн, Мэри Лу Уильямс.
В 1988 г. архив пополнился коллекцией Дэйва Э. Дэкстера. Уроженец Канзас-Сити заслужил между народное признание как журналист и продюсер "Capitol Records". В 30-е гг. он издавал и поддерживал начинавших тогда Джо Тёрнера, Каунта Бэйзи, Джулию Ли и Джея Макшанна. Дэкстер продюсировал и фундаментальную антологию джаза Канзас-Сити для фирм "Decca" и "Capitol". Его книга "История джаза" служит пособием для студентов. Коллекция Дэкстера, собранная за 50 лет, включает фонотеку, фотографии, книги и журналы, рукописи.
Коллекция известного композитора и бэнд-лидера Раймонда Скотта также находится в архиве. Известная в американском музыкальном мире фигура, Скотт прославился как автор эксцентричных композиций 30-х гг. Несмотря на то, что он никогда не писал музыку к мультфильмам, его мелодии "Twilight In Turkey", "Dinner Music For A Pack Of Hungry Cannibals", "Reckless Nights On Board In Ocean Liner", "Ren And Stimpy" сотни раз использовались в жанре мультипликации.
В 1994г. семья Чарли "Кактуса" Миниса передала в дар архиву множество грампластинок, магнито- и видеозаписей, периодики, фотографий и памятных подарков. Минис был известен во всем мире как критик, радиопродюсер, джазовый педагог. Он был первым джазовым критиком, сотрудничавшим с сент-луисской радиостанцией "Post Dispatch". Более 50 лет в эфире Сент-Луиса звучали его радиопрограммы, посвященные биг-бэндам и вообще джазу. Кроме того, он вел курс джаза в Миссурийском университете (Сент-Луис) и ряде окрестных колледжей. Коллекция Миниса — это мост между джазовыми сообществами Канзас-Сити и Сент-Луиса.
Последнее приобретение архива - собрание Бака Клэйтона. Ее подарила весной 1995г. Пэт, жена Клэйтона. В первую очередь собрание иллюстрирует развитие карьеры самого Клэйтона — композитора, исполнителя, бэнд-лидера. Это записи, аранжировки, фотографии, книги, газетные вырезки, памятные вещи. Почти год шла обработка собрания. Теперь оно доступно читателям и слушателям.
Отметивший в этом году свое 10-летие архив Марра великолепно дополнен коллекцями книг, компакт-дисков, нот, рукописей, фото- и видеоматериалов и периодических изданий, сосредоточенными в музыкальной библиотеке университета. Вместе взятые, оба собрания представляют собой один из крупнейших музыкальных архивов международного значения.
Чак ХЭДДИКС,
Перевод Любови ГАВРИЛЮК
История джаза не только в Америке!
В октябре 1997 года в петербургской "Филармонии джазовой музыки" открылся "Музей петербургского джаза". Главным инициатором и собирателем материалов экспозиции является Давид Голощекин, чья музыкальная судьба неразрывно связана с прежним Ленинградом и теперешним Санкт-Петербургом. Поразительно, что у него хватает энергии и времени и на собственно джаз, и на исследование истории его развития в Северной Пальмире.
Посещение музея оставляет противоречивые впечатления. Конечно, собрание будет постоянно расширяться, и материалы продолжают поступать, но принцип их подбора показался несколько зауженным. Например, не представлены довоенные коллективы и почти ничего нет об авангарде, который, несомненно, играл определенную, хоть и не очень большую роль в старом советском джазе. Но вообще то, что такая выставка состоялась, просто здорово! Главное, чтобы начатое дело не заглохло из-за каких-нибудь глупых разногласий и сомнений.
Помимо того, что уже собрано в музее, Голощекину есть много чего самому вспомнить из давнего и не столь давнего джазового прошлого. На возникшие после просмотра экспозиции вопросы лучше него, конечно, не ответит никто...
— Экспозиция "Музея петербургского джаза" открывается пятидесятыми годами. Означает ли это, что до 50-х годов джаза в Петербурге не было?
— Это вопрос закономерный, и мне придется не один раз на него отвечать. Появляться он будет, особенно у людей старшего поколения: а как же Утесов, а как же Скоморовский, как же Цфасман, Варламов и так далее, то есть все те, кто известен нам как представители советского джаза раннего периода (30-х г.г.)? Но дело в том, что речь пойдет об истинном джазе, о том искусстве, которое в принципе называется джазом.
Правильнее было бы говорить о первых попытках создания джаза, об употреблении слова "джаз" в связи с созданием джаз-оркестров, джаз-капелл и так далее... Но мы говорим о периоде, когда в нашем городе музыканты начали играть тот джаз, который проник в Европу из Америки. Известно, что становление джаза в Европе произошло только в конце 40-х — начале 50-х годов (скажем, в Англии до 30-х годов ни о каком джазе речи не шло, во всяком случае, данное явление так не называлось)... Мы говорим об истинном джазе, то есть о том искусстве, в котором была зафиксирована личность музыканта импровизирующего. До 40-х годов популярно-танцевальная музыка, эстрадная музыка — все смешивалось в понятии "джаз". Но в 50-е годы произошло совершенно четкое разграничение, и это заметно.
Коммерческий джаз, в котором не было усложнения, остался коммерческим, истинный же джаз стал развиваться с появлением таких личностей, как Чарли Паркер, Диззи Гиллеспи, то есть людей, которые усложнили, сломали прежнее представление о джазе как танцевальной музыке, сделали вообще невозможным танцевальное восприятие джаза (это вызывало протест публики, которая кидалась тухлыми помидорами, кричала "вон со сцены") и так далее. Этот период развития джаза как раз охватил и нашу страну: и в Москве, и в Ленинграде в ту пору (мы говорим о Питере начала 50-х годов) только появились первые джазмены, которые пытались играть истинный джаз. Другой вопрос — как? Это в основном были любители. Следует учитывать ту обстановку: тогда все это было запрещено категорически. И запрещено даже с точки зрения названий и происхождения композиций: под запретом были и Эллингтон, и Армстронг. Разрешалось играть музыку только советских композиторов, которая называлась "советским джазом".
Но истинные признаки джазовой музыки 50-х годов стали проявляться среди музыкантов нашего города (мы говорим об истории питерского джаза, а не вообще советского или какого-то там еще) только в 50-е годы. Поэтому характерно появление в конце 50-х и "Ленинградского диксиленда", и оркестра Вайнштейна... А до этого создавались маленькие коллективы так называемых "стильных" музыкантов, которые были абсолютными нелегалами, которые выступали на подпольных вечеринках, — это те коллективы, которые мы представили на нашей фотовыставке: оркестр Станислава Пожлакова, оркестр Валерия Милярского, ансамбль Ореста Кандата. Это первые питерские группы, в которых появились настоящие джазмены, не просто воспроизводившие модные мелодии Гленна Миллера или кого-то еще, а полностью проявившие себя как творческие личности, пытавшиеся импровизировать, и, в целом, неплохо.
Это не значит, что мы никогда не коснемся истории более точной, пояснив, конечно, что это не было настоящим джазом, но сейчас при создании экспозиции стояла задача рассказать о тех людях, которые играли то, что, собственно, и принято (по крайней мере, сегодня) считать истинным джазом при условии не только исторического, но и научного подхода к данному музыкальному жанру.
— Чем джазовые музыканты в 50-х годах зарабатывали на жизнь? Играли в ресторанах?
— Нет, в ресторанах не играли, потому что в ресторанах подобную музыку было категорически запрещено играть в 50-е годы. Тогда ленинградские джазмены в основном делились на две группы. С одной стороны, это были студенты немузыкальных вузов (пример — "Ленинградский диксиленд", где не было ни одного профессионального музыканта, все это были студенты различных гуманитарных или технических вузов), с другой, консерваторцы, которые у нас представлены, и которые, услышав программы Уиллиса Коновера, быстро восприняли суть подлинного джаза. Это такие люди, как контрабасист Эрик Иоффе, классический скрипач Арик Лескович и примкнувший к ним Герман Лукьянов, впоследствии известный советский джазмен, в ту пору также учившийся в ленинградской консерватории. Вот эти люди и сделали первые попытки копировать то, что они слышали по "Голосу Америки", а эта радиостанция уже в 1955 г. начала трансляции программы Уиллиса Коновера.
С этого начинал и я. Спросите любого любителя джаза соответствующего возраста, любого музыканта — все тогда начинали только с этого. Как сказал в своем интервью, которое есть и у нас в музее, Юрий Вихарев (и это можно услышать), что если бы не Уиллис Коновер, то, может быть, в Россию джаз бы и не проник, потому что он никак не мог проникнуть при тоталитарной системе: это было просто невозможно. Радиоволны было невозможно остановить, заглушить, и они проникли, отдельных людей захватили, и таким образом из этих очагов, через этих отдельных людей, о которых мы говорим, джаз и стал распространяться. Поэтому принято считать, что первыми были консерваторцы — Олег Лескович, Арик Иоффе, Владимир Прокофьев, затем такие люди, как Валерий Мысовский, который никогда не был профессиональным музыкантом (он преподаватель английского языка в Мухинском училище), в ту же пору он был, наверное, студентом. Вот эти люди и стали все это двигать. И такие люди, как Натан Лейтес, об разовали клуб "Д-58" и стали пропагандировать джаз в лекциях, читаемых ими в различных подобных клубах, которые без конца закрывались властями, перемещались...
Профессионально джаз не существовал никоим образом, его вы не смогли бы найти нигде в 50-е и в 60-е годы ни на концертной эстраде, ни в официальных концертных организациях, которые держали монополию на все, а сами находились под жестким контролем партийных органов... Программа утверждалась очень сурово и никаких изменений быть не могло: малейшее изменение, малейшая попытка сыграть на эстраде джаз, я знаю, моментально приводили к увольнению музыкантов. Если, к примеру, выяснялось, что какой-то ансамбль, который сопровождал того или иного эстрадного певца, вдруг сыграл что-то из Гленна Миллера... Такие случаи известны. Поэтому все, повторяю, случилось благодаря радиостанции "Голос Америки".
Профессионально джаз не существовал. В ресторанах его практически не играли. Чуть позже, может быть, в конце 60-х годов, когда была некая оттепель, в 1964-66 гг., когда прошли два ленинградских джазовых фестиваля, кое-где иногда, где-то в центральных ленинградских ресторанах, в частности, в ресторане "Нева", где теперь находится знаменитый "Голливуд", заиграли джаз. Это был единственный ресторан с джазом... Слава Чевычелов, знаменитый музыкант, который теперь живет в Москве, Стас Стрельцов, который играет в моем составе, — вот эти люди и практиковали играть в первом отделении джазовую музыку. А так, практически единственным местом, где в 60-е годы господствовал джаз, был оркестр Иосифа Вайнштейна: сначала во Дворце культуры им. Первой пятилетки, затем последовательно во Дворце культуры Промкооперации (теперешний Ленсовета) и Дворце культуры им. Горького.
Итак, с 1960 по 1966 гг. оркестр Иосифа Вайнштейна непреклонно играл джазовую музыку, за что преследовался, всячески разгонялся и, в общем-то, с трудом просуществовал в лучшем своем виде шесть лет, а потом все же вынужден был перейти на концертную эстраду. Имея в своей программе достаточно большую часть джазового репертуара, ему пришлось играть песни советских композиторов, потому что иначе невозможно было. "Ленинградский диксиленд" в 60-е гг. также был принят в "Ленконцерт", потому что нельзя было не считаться с его славой, признанием. Однако и этим ребятам приходилось "прогибаться": их заставляли играть музыку Дунаевского, давали им в нагрузку каких-то фокусников, конферансье, которые чего-то там шутили и прочее, сдабривали все это как бы советчиной такой.
— Как повлиял на ситуацию Фестиваль молодежи и студентов в Москве в 1957-м году?
— Действительно, это было очень большое событие. Фестиваль был в Москве, в Питере-то ведь не было ничего — все в Москву ездили и смотрели. Фестиваль особенно повлиял на московскую ситуацию, которая также отразилась и на Ленинграде. Мы впервые увидели настоящих джазовых музыкантов (известно, что там было очень много джазовых коллективов) и впервые услышали настоящий живой джаз. Впервые наши джазовые музыканты общались с американскими. Это тоже стало переломным моментом. Все к одному.
В 55-м году стал вещать Уиллис Коновер, в 57-м состоялся фестиваль, приехали американцы. Я думаю (не смею, впрочем, утверждать), что это было отправной точкой развития истинного джаза в нашей стране — и в Москве, и в Ленинграде... Но до середины 50-х годов ничего подобного не было. Были потуги старых музыкантов, способных людей, которым нравилась эта музыка, воспроизводить то, что они слышали, но это не было творчеством: никто из них не был импровизатором. Кроме, скажем, Цфасмана в Москве, который выделялся какой-то виртуозностью и способностью к импровизации. Все остальные артисты были немного похожи по звучанию на американские оркестры 30-х годов, но на самом деле среди них не было ни одного выдающегося человека. В Америке тоже не все являлись импровизаторами, но среди них уже были какие-то молодые интересные музыканты, тот же Диззи Гиллеспи. Еще 20-летними парнями они уже что-то такое вытворяли, что-то уже играли. Тот или иной оркестр звучал свежо потому, что большое значение уделялось импровизации, сольному фрагменту того или иного музыканта, чего у нас, к сожалению, не было.
— Где встречались ленинградские музыканты в 50-е и 60-е годы?
— Ну, "Д-58" — естественно, наш питерский клуб, где проводились концерты, где те люди, которых я перечислял, организовывали свои первые встречи, выступления, джем-сешн... В 60-е годы в нашем городе был бурный расцвет джаза, в основном в студенческой среде (Ленинградский университет, Электротехнический институт им. Ульянова-Ленина, в котором был джаз-клуб). Существовал тогда джаз-клуб в "Пятилетке", он назывался "Камертон", в Кировском дворце, в кафе "Восток", в знаменитом месте, где сегодня доживает свое джаз-клуб "Квадрат", в кафе "Белые ночи" на Майорова (здесь уже под покровительством комсомольцев, которые все-таки были хорошие люди, которые как-то пытались поддерживать джазменов). Там джаз находил свое место, и могу сказать, что и я там тоже делал свои первые шаги.
— Будет ли в музее представлен "новый джаз"?
— Да, безусловно, и что-то в экспозиции у нас уже есть. Но он не был у нас сильно распространен. Я ведь не старался в первой экспозиции показывать приезжих людей, потому что речь шла о петербургском джазе. Главной моей задачей было показать первый пласт ленинградцев. В последующих же экспозициях непременно будет новый джаз. У нас, если говорить о питерских музыкантах-экспериментаторах, практически на весь обозримый период времени есть только два человека — Волков и Гайворонский. К ним слегка примыкал Вапиров. Но в основном исполнение авангарда было связано с приездами Чекасина, Ганелина и Тарасова, которые распространяли это поветрие по всей стране.
Сегодня, может, вы больше найдете авангардистов даже в Новосибирске. Но у нас это как-то не прижилось... Я не ориентируюсь на свой вкус, я стараюсь в первой экспозиции быть наиболее объективным и показать в первую очередь тот старый пласт, тех первых настоящих джазменов, о которых я говорил. Конечно, у нас мелко показан и фестиваль "Осенние ритмы", где все присутствовали, да и еще один наш фестиваль — "Свинг белой ночи"... Сейчас первая задача — создать панораму, может быть, немного грубую и общую, от середины 50-х до сегодняшних дней. Мы только создали музей, он создан для того, чтобы все здесь постепенно накапливалось, все было отражено.
Бюджет европейских джазовых фестивалей, которые предоставляют возможность увидеть лучших музыкантов более чем 14 миллионам зрителей со всей Европы, составляет примерно 250 млн. EUR в год. Окупаются они, во-первых, за счет билетов (115 млн. EUR), ...
Сегодня к юбилею самого известного в мире джазового музыканта вас ждет небольшой сюрприз — фрагменты из его мемуаров, а также две статьи, принадлежащие перьям тех, кто делал перевод этих мемуаров еще тогда, в конце шестидесятых: Леонида Борисовича ...
Джазовый мир отмечает юбилей Луи Армстронга. Большое видится на расстоянии, и столетие со дня рождения великого трубача позволяет оценить его огромный вклад в избранный им музыкальный жанр. Однако не все отечественные музыканты и любители джаза ...
Не слишком хорошо осведомленному в музыкальном плане человеку очень легко заблудиться во всем хитросплетении и многообразии существующих сегодня музыкальных стилей. Впрочем, даже специалистам и профессионалам часто также приходится нелегко, особенно ...
В нашем журнале недавно публиковалась статья Ю.Верменича, посвященная знаменитому американскому джазовому критику и энциклопедисту Леонарду Фэзеру. Сегодня вы имеете возможность познакомиться с одной из его поздних работ. Этот материал был написан ...
Мистика это или нет не знаю, но 25 лет тому назад, именно в день рождения Дюка Эллингтона – 29 апреля 1981 года латвийская газета "Советская молодежь" впервые в СССР опубликовала итоги опроса джазовых критиков, определивших лучших музыкантов и ...
Наряду с очевидным ростом интереса беларуских слушателей к музыкальным проектам, которые в очередной раз реанимируют старые добрые роковые традиции образца 60-ых и 70-ых, оживления на блюзовой сцене страны почему-то не наблюдается. Пока новый ...
Изданный в Лондоне в 1981 году справочник "Джаз в кино" упоминает 3724 фильма, в которых звучит джаз. Это игровые ленты, короткометражки, документальные, мультипликационные и телевизионные фильмы. Совершенно очевидно, что в течение прошедших с ...
Авторская аргументация этой статьи опирается с одной стороны на пристальное погружение в перкуссионную специфику, где речь пойдёт о выборе инструмента, системе занятий, использовании упражнений, настройке барабанов, а также краткий анализ творчества ...
Говорят, что первый джаз-клуб был открыт в Германии, в мало кому известном городе Крефельде. Старожилы и завсегдатаи этого клуба, ссылаясь на уцелевшие в огне рукописи времен средневековья, вспоминают. В эпоху Великих географических открытий и ...
Все чаще и чаще можно увидеть известного ди-джея, творящего модную музыку на каком-нибудь показе мод, открытии выставки, других мероприятиях, на которых раньше играли джаз-бэнды. Но если этого требуют зрители, то, что в том зазорного? Мы видим, как ...
Молодёжные кафе 60-х, эти маленькие островки городской культуры! Не просуществовав и десятка лет, они стали частью истории своих городов. Как правило, их было по одному в городе, а в такой огромной стране, как Москва, — всего два-три в единицу ...