От редакции сайта: добрый друг нашего сайта, редакция ежегодного "Альманаха "Эрмитаж" Jazz: серьезное и курьезное" постоянно в поиске. В подготовленном коллегами пятом по счету выпуске Альманаха читатели смогут обнаружить совершенно новый раздел: "Джаз в рифму". Благодаря любезности редколлегии Альманаха мы публикуем у себя, пусть и в разделе "Проза" выборку посвященных джазу стихов трех выдающихся поэтов. Это Иосиф Бродский, Андрей Вознесенский и Юлиан Тувим. Стихи этих и не только этих поэтов помещены в разделе "Джаз в рифму" в пятом выпуске Альманаха. Его презентация состоится на фестивале "Джаз в саду Эрмитаж" в Москве 27-28 августа т. г.; электронная версия появится сразу после фестиваля на сайте "Джазовая библиотека имени Юрия Верменича".
ИОСИФ БРОДСКИЙ
Памяти Клиффорда Брауна
Это – не синий цвет, это – холодный цвет.
Это – цвет Атлантики в середине
февраля. И не важно, как ты одет:
всё равно ты голой спиной на льдине.
Это – не просто льдина, одна из льдин,
но возраженье теплу по сути.
Она одна в океане, и ты один
на ней; и пенье трубы, как падение ртути.
Это не искренний голос впотьмах саднит,
но палец примёрз к диезу, лишён перчатки,
и капля, сверкая, плывёт в зенит,
чтобы взглянуть на мир с той стороны сетчатки.
то – не просто сетчатка, это – с искрой парча,
новая нотная грамота звёзд и полос.
Льдина не тает, точно пятно луча,
дрейфует к чёрной кулисе, где спрятан полюс.
(Февраль 1993 г.)
Пьеса с двумя паузами для сакс-баритона. Фрагмент
Ночь приносит
из тёплого тёмно-синего мрака
жёлтые квадратики окон
и мерцанье канала.
Играй, играй, Диззи Гиллеспи,
Джерри Маллиген и Ширинг, Ширинг,
в белых платьях, все вы там в белых платьях
и в белых рубахах
на сорок второй и семьдесят второй улице,
там, за тёмным океаном, среди деревьев,
над которыми с зажжёнными бортовыми огнями
летят самолеты,
за океаном.
Хороший стиль, хороший стиль
в этот вечер,
Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,
что там вытворяет Джерри,
баритон и скука и так одиноко,
Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,
звук выписывает эллипсоид так далеко за океаном
и если теперь чёрный Гарнер колотит руками по
чёрно-белому ряду,
все становится понятным.
Эррол!
Боже мой, Боже мой, Боже мой, Боже мой,
какой ударник у старого Монка и так далеко,
за океаном,
Боже мой, Боже мой, Боже мой…
АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Алексею Зубову
Я встретил старого друга, саксофониста Алексея Зубова. Увидел его – не поверил. Он совсем
не изменился, только побелел весь. Как был антипопсой в России, так и остался в Штатах. (От ред. Альманаха: Фестиваль «Русские ночи» в Лос-Анже-лесе», 2004 г. Опубликовано в «Новой газете». Предоставлено Алексеем Зубовым).
Стебли росных ландышей
Сакс напоминал.
Я нашёл в Лос-Анджелесе
Зубовский бульвар.
Зубов улыбался,
кумир антипопсы.
Как прорези на басе,
висят усы.
Ударник, старый
мальчик
бледней нашатыря,
Сто лет не брал он
палочки
в глуши монастыря.
Зуб, улыбнись, как
ножик!
Лицо, как падишах,
как стул на венских
ножках,
уселось на усах.
Леха, гни коленца.
Принц моих детских лет,
будто Лех Валенса,
усач и диссидент.
Буди интеллигенцию,
Интеллигент!
Гулял по Зубовской
улице.
Усы жирные, как
устрицы.
Вместе с усами
бен Ладена озвучены
Би-лайно.
Русский камикадзе
По ком дивертисмент?
Кто сказал, что эмиграция
– это смерть?
Разве только в эмиграции
есть Русь?
Шевелится сакс
играющий,
как третий ус.
От Нью-Йорка
до Сургута общий вкус
наши внутренние трубы
ждёт Исус.
Воет сакс, как трупный
третий ус.
Баи Бахусы
усища
усыпительное лассо.
Усыщи
Уссыщи
Усё.
ЮЛИАН ТУВИМ
Острый звук оркестра-кестра –
звоном в люстрах, полным блеска,
плеском скрипок по колоннам,
барабаном, медным звоном.
Бац! И в блеск, и в плеск, и в браво
металлическая лава,
джаз, гремящий фуриозо.
Душный запах туберозы –
в ноздри, в сердце капитана.
(Темп: шампань-шантан-канкана).
И задасты, и грудасты,
только даст ли, даст ли, даст ли,
и уж – вскачь, и взор – кастетом,
по паркетам пируэтом.
Первый "Стомперс" То были древние времена, для нынешних двадцатилетних – почти предыстория польского джаза. Мирок наших меломанов только что пережил сильные эмоции во время выступлений знаменитого квартета Дэйва Брубека; enfant prodige 657 польской ...
Встреча шопениста с джазом «С момента, когда Бадди Болден 675, парикмахер из Нового Орлеана, задул в корнет и выдал слушателям первую горячую тему своей импровизации, уплыло свыше половины века. Это достаточный срок, чтобы разобраться, что это: ...
«В джазе, как в фехтовании, есть фантазия» «Мой рост переступает нижнюю границу среднего, и я лишён комплексов. На снимках, особенно если зеркальный фотоаппарат обрезает все сравнимые по высоте объекты, как, например, коллег, я выгляжу намного выше, ...
Самый счастливый Комеда? – Господин Кшиштоф, Вы слывёте едва ли не самым счастливым джазменом в Польше. – ? – Много лет, почти с начала вашего музицирования, Вы занимаете – и заслуженно – исключительное место в польском джазовом движении: ведущего ...
У кого учился «Дудуш»? Принадлежит к истории польского джазового движения. «В первые годы после войны – говорил мне Анджей Курылевич – Юрек был одним из тех, кто принял на себя бремя ответственности за всю джазовую жизнь Кракова. Был душой ...
Новоявленные "Три короля" 796 Адам Славинский, музыковед молодого поколения, занимался до недавнего времени джазовой критикой. Он был единственным в Польше, кто делал это дольше и в более широком масштабе. В последнее время он оставил критику ради ...
Мой хлеб насущный – Вас интересуют мои отношения с джазом… Ну, я должен признать, что являюсь нетипичным слушателем. Правильное потребление джаза должно заключаться в подсознательном подчинении себя стремительно протекающей музыке. Самый лучший ...
Путь глобтроттера к публичности «Ян Врублевский является первоклассным джазменом, а также, что у нас чуть реже, первоклассным музыкантом. Грубое, жёсткое, только изредка оживляемое вибрацией звучание инструмента; насквозь современная структура ...
Последним из многочисленной плеяды «серьёзных» музыкантов, композиторов и критиков будет отвечать на вопросы репортера краковский мастер теории и композиции, «величайший джазмен в кругу композиторского авангарда» – Богуслав Шеффер. Этот разговор мы ...
Роланд Кирк на Волшебной горе – Охотнее всего я слушаю джаз, когда я один, – говорит он. – И когда тихо. Здесь всегда царит идеальная тишина. Когда так я лежу в одном положении и ковыряюсь в моём линолеуме с рассвета до обеда, наступает, наконец, ...
Дискография Дискография звукозаписей джазовых музыкантов, беседы с которыми размещены в книге, охватывает известные автору польские и зарубежные пластинки с звукозаписями музыки джазовой или с примесью джаза. (В спорных случаях выбор пластинки ...
Похождения авангардиста Первый польский бопер, и вместе с тем один из самых выдающихся наших джазменов, Анджей Тшасковский315 представляет особый раздел польской джазовой музыки. В нижеследующем разговоре Читатель найдёт артистическое кредо этого ...
получить rss-ленту
