Роман Столяр утоляет джазовый голод Новосибирска

1. Столяр вместо "рождествен­ских негров"


В последний раз "живые настоя­щие негры" (любимое выраже­ние редактора джазового отдела Новосибирской филармонии Сергея Беличенко) приезжали на гастроли в Новосибирск почти год назад. И после легендарной Дениз Перье, на заре своей ка­рьеры успевшей поработать с Армстронгом, наш город посе­щали только россияне.

Большие надежды возлагались на традиционное джазовое Рож­дество, но гастроли, заявленные на 25 декабря и 7 января, так и не состоялись. Разочарованные зрители дали этому факту снис­ходительное объяснение — теп­локровные афроамериканцы поняли, что от 43-градусного мо­роза их не спасет даже 40-градус­ный русский национальный на­питок.

На первом концерте 2001 го­да, состоявшемся 15 января в малом зале филармонии, на­роду было очень много. При­чем помимо привычных лиц джазфэнов в зале были и рок- музыканты, и целые семьи сту­дентов с маленькими детьми, и представители риэлтерского и ресторанного бизнеса N-ска, и даже торгового вида тетеньки в зеленых кримпленовых пиджа­ках.

Новая программа, представ­ленная квартетом Романа Сто­ляра, вызывала предваритель­ный интерес уже тем фактом, что в него вошли лучшие музы­канты, обычно играющие в дру­гих, не менее известных соста­вах: консерваторский Владимир Тимофеев (тенор-саксофон), почти прописавшийся в Новоси­бирске красноярский барабан­щик Сергей Кушилкин, не нужда­ющийся в представлении Дмит­рий Аверченков (бас) и вокали­стка Виктория Чековая.

Первое отделение, прошед­шее нон-стопом, когда соло на саксе переходило в вокал, когда Кушилкин менял разные типы барабанных палочек с барабан­ной же скоростью, когда Авер­ченков, уйдя в "запил" на кон­трабасе, почти опускался на кор­точки, а Столяр в своей классической манере "работал" на клавиатуре, напевая скетчи са­мому себе, прошло на едином дыхании, как одна композиция long-drink. Причем обычно бо­лее эмоциональные женщины первыми начали в свинговом ритме притоптывать ногами, а некоторые мужчины, не сдержав эмоций, оценивали происходя­щее на сцене нецензурными вы­ражениями в превосходной сте­пени, сопровождая их восхищен­ными шумными вздохами. Сам герой вечера временами рас­слабленно сидел за роялем, по- американски закинув ногу на ногу. Такое, конечно же, возмож­но только в джазе. Когда до тво­его соло осталось целых два так­та.

2. Джаз по Гоголю

Что влияет на отсутствие зрите­лей в зале или, наоборот, на ан­шлаг? Никто до сих пор точного ответа дать не смог, да и вряд ли он когда-то будет. Вот и 26 января (пятница — обычно са­мый популярный для филармо­нии день) по непонятным при­чинам малый зал новосибир­ской филармонии не удалось заполнить даже наполовину. А ведь программа, представлен­ная джаз-квинтетом Романа Столяра "Новое поколение", была весьма оригинальна. На­чать хотя бы с того, что парти­тура писалась по специальному заказу нового главрежа моло­дежного театра "Глобус" Алек­сандра Галибина. Сама музыка уже на следующий день сопро­вождала премьерный спектакль "Игроки" по пьесе Николая Ва­сильевича. Выбор музыкантов был, скорее всего, не случай­ным.

Самый джазовый из молодых и самый молодой из джазовых композиторов Новосибирска Роман Столяр лучше всех смог справиться с задачей. К спектак­лю записывалась именно ори­гинальная музыка, а не столь популярные сейчас оджазированные обработки. Все эти фак­торы способствовали тому, что небольшое количество зрите­лей, которое добралось в фи­лармонию вопреки дикому вет­ру, все выступление пребывало в экстазе, а некоторые, наибо­лее неугомонные, время от времени вскакивали и начина­ли аплодировать стоя.

Весь концерт прошел нон- стопом и уложился в 50 "с ко­пейками" минут. Причем за три минуты до концерта саксофо­нист Андрей Турыгин еще бегал с партитурой по филармонии и выяснял, кто, когда и где вступа­ет. Когда все музыканты уже на­чали игру, Турыгин, подходя к микрофону и помахивая в такт головой, все еще протирал свой сопрано-саксофон фланелевой тряпочкой. А руководитель кол­лектива время от времени де­лал коллегам знаки руками в стиле биржевых брокеров. Но именно эти шероховатости были "в стиль" и даже, что называет­ся, "в жилу".

В выступлении у каждого бы­ла своя "коронка", знакомая джазовой публике, ведь в со­став "столярского" квинтета входят поистине звездные му­зыканты' Барабанщик Беличен­ко отличался своим излюблен­ным телеграфным стилем, ког­да тарелкам раздаются звонкие пощечины, из палочек "вытира­ется" огонь с фирменным беличенковским звуком, а сама ударная установка дрожит, как "Боинг" на взлете. Столяр пря­мо-таки наслаждался своим произведением, развалясь (на­сколько это возможно) на прирояльном стуле, а в нужном ме­сте вскакивал и принимался за свое любимое занятие — ковы­рял струны в рояле, да еще при этом напевал что-то сам себе под нос в стиле Джеймса Дарви­на. И бесконечно долго держал педаль после последнего аккор­да. Я уж не говорю о том, как после шумной, но слаженной гармонии наступала обрывоч­ная тишина и начиналось сту­пенчатое соло сопрано- и тенор-саксофонов. Были и ситуа­ции всеобщего необузданного веселья на сцене, когда в ход идет все, что издает звуки, даже мелочь в кармане у солиста.

Что же касается самой музы­ки, то ее можно с одинаковым успехом отнести к любому со­временному направлению. Хотя правильно было бы называть это сибирским джазом с гротеск­ными элементами (от жестокого танго типа "Ля Кумпарсита" до балаганного parad allez). В об­щем, музыка была стопроцент­но гоголевской. И даже без ви­деоряда она была самодостаточ­на, вызывала у слушателей гофмановско-гоголевские сюрреа­листические образы, после кон­церта начавшие жить самостоя­тельной жизнью.

Юлия Латыпова, Новосибирск

Jazz-Квадрат, №1,2001