Vilnius Jazz 2005

С б по 9 сентября в Литве в 18-й раз проходил Международ­ный джазовый фестиваль Vilnius Jazz 2005. Немного подражая большим коммер­циализированным джазо­вым форумам, фестиваль также обзавелся в меру па­фосной "Церемонией от­крытия": масштабный симфо-джазовый проект самой рейтинговой литовской джазовой группы Дэйнюса Пулаускаса (Dainius Pulauskas Group) при участии Ли­товского государственного симфонического оркестра п/у Гинтараса Ринкявичуса на сцене престижного кон­цертного зала Вильнюсско­го Дворца Конгрессов, где через неделю должен был выступать — ни больше, ни меньше — Лондонский сим­фонический оркестр!

Dainius Pulauskas Group


Идея сыграть музыку, кото­рую пишет для своей группы Дэйнюс Пулаускас, в симфо­нической обработке, вероят­но, давно витала в воздухе, потому что музыка эта кроме всех прочих своих досто­инств, всегда была исключи­тельно мелодична, вырази­тельна и полна оттенков, по­тому так приятно расклады­вать ее на палитре оркестро­вой партитуры. При этом му­зыка Пулаускаса при любых обстоятельствах способна оставаться умной и сложной композиционно, как и доста­точно внятной и понятной мелодически, чтобы не быть продуктом сугубо для крити­ков и специалистов.

В "Сюите для джазовой группы и симфонического оркестра", основанной на синтезе академических и свободных форм, компози­тор тонко сыграл с различ­ными элементами, как то: ритмический крисс-кросс между оркестром, джазовой группой и солистами, джазо­вые риффы, окрашенные в симфонические цвета...

Еще один залог успеха эксперимента: на нынешний день состав Dainius Pulauskas Group являет собой класси­ческий all-star band, в кото­ром собран цвет современ­ного литовского джаза: Витаутас Лабутис на саксофо­нах, Валериус Рамошка на трубе, Аркадий Готесман — перкуссия, Леонид Шинкаренко — бас. Лучшие из луч­ших!

Понятно, что обсуждать сыгранность и классность солистов нет смысла: все ве­щи исполнены были с под­купающей интеллигентнос­тью и внятной простотой, за которыми — большой труд и нетривиальный талант всех исполнителей. Соло на роя­ле, на трубе, партия баса и саксофона — все было сыг­рано просто с подавляющей чистотой и бережностью, так что слышны были все обертона, все нюансы, вся палитра. Эта пространст­венная и звуковая точность приводит к тому, что вос­приятию становятся доступ­ны все тонкости взаимодей­ствия музыкантов, вся их техника, вся ювелирностъ аранжировки, сделанной Пулаускасом. Бережная об­работка бережной музыки. В ней почти нет неприкрыто­го трагизма, или же такой же безоблачной радости — эту музыку надо слушать внима­тельно, чтобы не обмануться ее кажущейся банальной внешней красивостью. Это не красивость — а сосредо­точенность на нюансах, со­бранная и аккуратная красо­та. которая по крупицам, по нотам открывается по-на­стоящему, на всю свою глу­бину. Вслушайтесь, набери­тесь терпения и внимания, и вы найдете здесь невероят­ное, почти осязаемое ощу­щение счастья и ту послед­нюю печаль, за которой сто­ит мудрость.

Концерт с симфоничес­ким оркестром порадовал еще и тем, что самим музы­кантам этот эксперимент, очевидно, был любопытен: словно в старые паруса по­дул свежий ветер. Незабыва­емо выступление DPG на по­следнем фестивале Kaunas Jazz весной 2005, когда в эн­ный раз играя лучшие темы из своего арсенала, музы­канты группы не могли скрыть от публики рутин­ность и тоску этого занятия. Никто не говорит, что иг­рать и слушать эту талантли­вую музыку скучно из года в год, но ведь и деликатесы то­же иногда приедаются и есть черную икру ложками каж­дый день совсем не комильфо...

Eldbjorg Raknes



На сцене — миловидная норвежская девушка с "певучим" именем Эльдбьорг Ракнес. Просто певица. Просто голос...Нет-нет, все не так просто. Эльдбьорг вовсе не одинока на сцене: у нее есть loop station, и поэтому ее голос своим многоголосием способен соперничать временами даже с хором. Она и поет хором — со своим голосом! Поет ноту, фразу, мелодию,i тут же записывает ее и дальше поет, а рукой крутит и двигает все эти разноцветные кнопки и они отзываютсяэхом, многоголосием, све­жеслепленными сэмплами, заполняют воздух, окрашенные в новый тембр или новый темп. Но в то, что машина эта облегчает труд вокалиста уже не веришь, когда понимаешь, чем забита в момент концерта голова певицы: она думает о том, как спеть самой, и как споют все эти, заточенные в машину волею ее разума, голоса: ими надо управлять разумно и дозированно, выпускать на волю не иначе как джинна из тылки — лишь при условии данной клятвы: "Слушаю и повинуюсь!".

С 1991 годаа Эльдбьорг пела в а сареllа квартете Kvitretten и приняла участие в записи трех альбомов коллектива. С 1996 по 99 гг. Ракнес вошла в состав трио "вокальных экстремистов" ESE вместе с Сидсель Эндресен и Элин Росселанд, с которыми охотно экспериментировал, к при­меру, Бугге Вессельтофт. В 1997 году собственный квартет Эльдбьорг Ракнес выпустил альбом TINGeLING, в основу которого легли цитаты кз литературных трудов Эрнеста Хэмингуэя, Редьярда Киплинга, Пабло Неруды. Всего же в дискографии 35- летней певицы более 15 аль­бомов! С 2002 года она отда­ет предпочтение своему соло- гворчеству и пению а capella сама с собой...

Ее манера пения неверо­ятно далека от сыпанья джа­зовыми афоризмами. Хотя бы потому, что, несмотря на виртуозное владение скэтом,Эльдбьорг охотнее при­бегает к особой технике йойк (jojk) — разновиднос­ти горлового пения, автор­ское право на которое при­надлежит саамам — абори­генам севера Швеции (к примеру, Mari Boine часто обращается к этой вокаль­ной технике).

Звук ее голоса протяжен, высок, холоден. Но за кажу­щейся холодностью в нем угадывается сильная чувст­венность и география. Вот, к примеру, одна композиция: шведская народная песня в личной интерпретации Эльдбьорг, созданная под впечатлением от ужаса чело­веческой трагедии — разру­шительного цунами в Юго- Восточной Азии. Такой неве­роятный коктейль севера и юга, седой этники и телено­востей, норвежской моло­дой женщины, вековой тех­ники народного пения и на­пичканных электричеством проводов... Но это самое сильное впечатление о чем бы ни была композиция, су­ровая красота природы крайнего севера продолжает блистать сквозь сумрачные аккорды ее песен.

Это, безусловно, северная музыка, в которой есть мете­ли, снега, обледеневшие пей­зажи. Она явилась в этот мир не развлекать, а передавать ему свои радости, страхи, комплексы — если вслушать­ся в эту изящную музыку,
то там найдется тяжесть невы­сказанных слов, переходя­щая в стон. Музыка, которая способна по настроению ли­
бо измотать душу, либо ввес­ти человека в состояние, подобное медитативному трансу. Успокаивать, впрочем,
она врядли способ­на: в этих простых фразах слишком много внутреннего напряжения.

Думаю, альбом с музыкой Эльдбьорг Ракнес вполне подходит и для домашнего прослушивания: только надо предварительно запереть дверь и отключить телефон, потом натянуть теплый сви­тер и шерстяные носки, по­гасить свет и зарыться по­глубже под одеяло, не забыв поставить возле кровати ста­канчик с глинтвейном, на случай критического паде­ния температур...

Kazutoki Umezu — Hiviya Katan



Начало второго сэта-. как всегда чрезвычайно свобод­ное и чрезвычайно напорис­тое соло одного из самых из­вестных фри-джазовых сак­софонистов мира, японца Кадзугоки Умэдзу. Короткий, но очень выразительный мо­нолог с характерным для Кадзутоки хриплым звуком на грани с фрулато, и вот на сцену выходит... "то ли де­вушка, то ли видение" по име­ни Хивия Катан в цветастом наряде, при макияже, с вы­крашенными в рыжий цвет локонами волос, и с гитарой, облепленной потертыми розами-наклейками, и ма­нерно, очень по-женски за­бросив ногу на ногу, усажи­вается. Затем еще более ма­нерно и демонстративно до­стает баночку с тальком, как заправский гимнаст перед выступлением на брусьях, гу­сто обсыпает руки тальком, пуская облако белого тумана, и вдруг резво — "с места в ка­рьер" — выдает на гитаре страстный пассаж в духе Ал ди Меолы. При этом в какой- то момент Умэдзу, забывая про саксофон, начинает прихлопывать в такт, как это делают мастера фламенко, а потом имитирует звук каста­ньет щелчками по мундшту­ку саксофона. Эдакая япон­ская "испанщина", сдобрен­ная надрывным вокалом Хи­вия Катан. Песня эта и без слов понятна: романс о креп­кой мужской дружбе и не- сбывшейся любви.. .

Я, в шоке от увиденного и услышанного, еще раз тща­тельно изучаю текст в букле­те, чтобы удостовериться: ги­тарист или гитаристка, но по­нимаю что это ОНО. И в этом суть! Потомучто вот он — но­вый вид свободного искусст­ва XXI века- freak jazz! От пол­ной свободы музыкальной до абсолютной свободы само­выражения, где все средства хороши! И то, что поначалу кажется "народной самодея­тельностью сексуальных меньшинств" вдруг начинает играть такими неподражае­мыми гранями своей непо­вторимости и не подвластно­сти любым стилистическим определениям и известным музыкальным формам. Само­родок?! Или, может быть, в этом банальная истина, и та­ков и есть кратчайший путь к "Граалю" фри-джаза? Да, самородок! Хивия Ка­тан всю "прежнюю"жизнь за­нимался дизайном, но как-то одиноким вечером 2001 года взял в руки гитару и обзавелся псевдонимом, производным от имени культовой япон­ской кукольницы Катан Амано, сказавшей однажды, что"мир кукол и людей разделяет зеркало". И вот сегодня, всего четыре года спустя после то­го судьбоносного вечера, Хи­вия Катана, не одной забавы ради, приглашают в свои проекты Кадзутоки Умэдзу, Киммо Похьонен (с его про­ектом Kluster TU Хивия съез­дил в тур в 2004 году), а его со­льный альбом был отмечен Guitar Nobel Prize ("гитарный нобелевский приз"), учреж­денного авторитетным жур­налом Contemporary Guitar Magazine.

Но, соглашаясь с несо­мненной неподражаемос­тью и самобытностью талан­та Хивия Катана, и "снимая шляпу" перед столь смелым его привлечением в дуэт Кад­зутоки Умэдзу, я все-таки не могу дотерпеть до конца сэта и ретируюсь: уж слишком не­ординарное шоу..

Вill Wyman's Rhythm Kings



Финал первого дня готовит культовое событие для Виль­нюса: выступление хэдлайнеров Vilnius Jazz'a — проекта Bill Wyman's Rhythm Kings.

Билл Уаймен — один из са­мых известных бас-гитаристов в ритм-энд-блюзе и рок- н-ролле; один из тех бойцов невидимого фронта, чье творчество чаще интересует экспертов, нежели рядовых аудиофилов. Более 30 лет он играл в Rolling Stones, и, ка­жется, все это время "проси­дел в тени", будучи едва ли не самым малозаметным участ­ником скандальной группы. В визуальном и имиджевом, но отнюдь не в звуковом пла­не: это струны его баса звучат в легендарных Satisfaction или Ruby Tuesday, как впро­чем и всего, записанного "роллингами" до 94-го года.

После мирового турне 1992 года, ’Тихоня" Уаймен вдруг выкинул свой первый громкий трюк,- взял и ушел из группы и уже в 1997 году со­брал свою группу Rhythm Kings, и заиграл все, что душе угодно: ритм-эвд-блюз, кан­три, джаз, соул, рокабилли. блюз... В "королях" у него од­но время числился извест­ный по Procol Hamm орга­нист Гари Брукер и до сих пор играет Альберт Ли, пять раз названный профессио­нальным журналом Guitar Player "Лучшим кантри-гита­ристом". К записи альбомов Уаймен привлекает старых приятелей, таких как Мик Тейлор и Эрик Клэптон. а на альбоме 2001 г. Doublebill можно услышать самого Джорджа Харрисона. Сего­дня в группе 8 участников, все — умудренные опытом зубры, переигравшие с ог­ромным количеством звезд, при этом сами — люди ши­рокой публике мало извест­ные, как и Уаймен. И все эти товарищи вместе выдают очень приятную музыку, слу­шая которую отчетливо понимаешь, что, играя ее, ста­рики получают удовольст­вие и не пытаются никому ничего доказать: они не до­бывают огня, не изобретают велосипед, ничего не ищут в этом мире, где и не без их по­мощи уже почти все сказано. Этот концерт был очень по­хож на эдакий музыкальный автомат в засиженном муха­ми кафе где-то на задворках штата Техас: ты протираешь пыль, бросаешь монетку и вот оно! Звучит! Такая вот вечная молодость!..

За четыре дня до выступления коллектива в Вильнюсе свет увидел их альбом Live, записанный на концерте в Верлине в 2004 году. Про­грамму с этого альбома (плюс-минус) группа испол­нила на Vilnius Jazz'e: конеч­но. не обошлось без класси­ков. таких, как Рзй Чарльз, The Beatles, Чак Берри — в ар­сенале группы исключитель­но старый рок-н-ролльный инструментарий и вечные ритмы ушедших времен. Мне лично хотелось понять, как звучит ныне безо всяких предубеждений легенда и точно ли рука Уаймена все также гениально щиплет струны баса?! Но настолько недвижима была вся его фигура и так неподвижна рука на грифе гитары, что и этот секрет "мастодонт" увез с со­бой-.

Lindas Mockunas — Marc Ducret


Выступление литовско-французского дуэта Людас Моцкунас (саксофон) — Марк Дюкре (гитара) не обещало легкоусваиваемой звуковой пищи для приятного времяпрепровождения. Два музыканта, бесконечно стремящиеся к полнейшей импровизации, готовили *труднопережевываемую" пищу для ума. "Готовили" — тоже не подходит, потому что это выступление было крайне спонтанным, несмо­тря на то, что перед саксофо- нистом на пюпитре стоял-таки листок с нотами. Это так, ’тема для разговора", а уж куда он зайдет — неведомо было никому. И публика этим сполна насладилась...

Марк Дюкре уже не пер­вый раз в Литве. Два года на­зад он выступал на фестива­ле в Бирштонасе, который покидал в шоке — число жи­телей в городке и количество публики в зале равнялось! Такое Дюкре и во сне не могло присниться!..

Марк и Людас играют вме­сте в проекте Toxikum; в "ко­пилке" Дюкре — одного из самых непримиримых ги­тарных импровизаторов в мире — совместные проекты с американским саксофони­стом Тимом Берном (Big Satan, Science Friction). Сбить его с "пути истинного" невоз­можно: он — самоучка, боль­ше 30 лет играет фри-джаз, и признается, что "фишка" его крайне спонтанной и само­бытный манеры в том, чтобы "играть партию ударных на гитаре".

Дуэт Моцкунаса-Дюкре — чистейшая импровизиро­ванная медитация. Марк Дю­кре, обладатель какой-то со­вершенно невероятной тех­ники игры на гитаре (опять же, самородок-самоучка!), выдающий невероятные пассажи, с бесконечной сме­ной риффов, рожденными явно hand-made приемами звукоизвлечения. Кто был на концерте, подтвердит, что человек этот всего несколь­кими движениями пальцев запросто создает в прост­ранстве поле напряжения, а примочки его гитары обра­зуют настоящую стену плот­ного звука.

Моцкунас более заботится о понимании: характерный звук его саксофона — не то чтобы агрессивный, но и не благожелательно-сладкий, скорее хрипловатый и труд­ный, оставаясь в рамках предложенной "игры в прят­ки", пытался хотя бы местами говорить на понятном языке с залом, а не только с гитари­стом. Все это с внешней убийственной серьезностью обоих, за которой немедлен­но возникает желание запо­дозрить некий умысел. Умы­сел точно есть: более утон­ченного издевательства над мелодизмом трудно приду­мать! Из этих композиций невозможно было выделить мелодию как таковую. Вооб­ще!

Конечно, как гитаристу, яв­ляющемуся виртуозом в та­ком непростом для общече­ловеческого понимания об­ласти как фри-джаз, Дюкре очень легко предстать перед публикой в роли завзятого циника. Ибо бесспорно: на­стоящий новатор играет, прежде всего, для себя, потом для искусства и уж в третью очередь — для публики. И ча­сти публики это не понрави­лось: в середине концерта ка­кой-то мужчина старше средних лет в костюме-трой­ке встал, повернулся спиной к сцене и, демонстративно тыкая в циферблат своих на­ручных часов, начал публич­но и громогласно настаивать на том, что, мол, пора уже "за­канчивать валять дурака, и ус­тупить место "настоящему" джазу" (во втором сэте дол­жен был играть Willem Breuker Kollektief). Конфликт "талантов и поклонников" был разрешен насильствен­ным путем: случайно оказав­шийся "не в нужном месте не в нужное время" обыватель был под белы рученьки си­лой препровожден вон нахо­дившимися в зале двумя ли­товскими джазменами! Казус этот напомнил мне старый анекдот про монтера Ивано­ва, позвонившего как-то на радио с просьбой поставить в эфире пятую сонату Хинде­мита, на что радиоведущий настоятельно советовал Ива­нову не выпендриваться, и дальше слушать свою люби­мую neсню про "Валенки".

В конце концов, из всего услышанного и сыгранного дуэтом сложилась картина умной, расчетливой и мас­терской работы, которую при определенном усилии над собой (умственного, не эстетического характера) можно внимать даже удо­вольствия ради. Во всем этом звуковом раздрае, решитель­но не оседающем в памяти, трудно расслышать музыку, пока, наконец, она сама не огреет тебя по голове. Слушать это, конечно, непросто, хотя и поучительно, потому что после того, как затихнет последний аккорд — ты ос­таешься во власти впечатле ния, что побывал в другом мире. Что и требовалось до­казать!

Marc Ducret Trio

Еще раз увидеть и услы­шать гитару Марка Дюкре — такая возможность была предоставлена на финаль­ном концерте фестиваля: иг­рало трио Марка Дюкре, к ко­торому присоединились контрабасист Бруно Шевийон и барабанщик Эрик Эшампар. Эта тройка фран­цузов — коллектив непро­стой: его нужно "расслы­шать". А за "трудностями пе­ревода" есть что-то цепляю­щее безоговорочно. Хотя препятствий немало...

Опять чистейшей воды фри-джаз, но в отличие от ду­этного выступления Дюкре с Людасом Моцкунасом, мело­дия в этой музыке уже жила. Именно в ней была сокрыта некая хватающая за сердце нота, навевавшая одновре­менно тоску и утешение, го­ворящее о том, что всякая то­ска проходит. И утешением этим были роковые реми­нисценции, которые звучали весьма жизнеутверждающе, и как трава сквозь асфальт, прорастали через ткань му­зыки. С первой минуты кон­церта понятно, что на сцене — фанатики импровизации, эксцентрики и очень нетри­виальные музыкальные мыс­лители. Поразительно, насколько во время выступления три музыканта способны слиться в одно тело, в один мозг — они настолько сыг­ранны (вместе уже 10 лет), и настолько ход их мыслей синхронен, при этом остава­ясь уникальным и глубоко личным. Ход мыслей, превра­щенный в музыку посредст­вом эмоции и техники — по­трясающий концерт потря­сающих артистов. Базовое понятие спонтанной импро­визации — умение на сцене вести беседу с партнерами на разные темы, бросая реплику, которая тут же подхватыва­ется, тут же обрастает эмоци­ями, впечатлениями, мысля­ми другого и передается, как эстафета, дальше...

После концерта я очень порадовалась информации
о том, что последний альбом трио как раз был записан в формате live, и очень сожа­лею, что это не DVD, потому что видеть, как извивается вокруг контрабаса "гутта­перчевый" Бруно Шевиньон, сколько гримас за концерт выдает красавчик-барабанщик, прошедший "школу" эпатажа от Киммо Похьонен (с ним он играет в дуэте с 2001 года) — это, конечно, отдельный концерт и совер­шенно неповторимая музы­ка тела! Ведь согласитесь, что иногда в музыке тело тоже имеет значение...

Willem Breuker Kollektief



В то время, когда пародии становятся серьезным твор­ческим актом, а серьезные вещи выглядят пародийно (пример тому — описанное выше выступление дуэта Марка Дюкре и Людаса Моцкунаса), музыкальная экс­центрика и неподдельное лу­кавство "на голубом глазу' голландского Willem Breuker Kollektief, выступившего в последнем сэте концерта второго дня фестиваля, при­шлась как нельзя кстати. Па­родии на оперу, джаз, класси­ку — все это сделано с таким виртуозным мастерством и чувством меры. что. бесспор­но, попадает в область насто­ящего искусства, хотя, воз­можно, "в других руках" вы­глядело бы обычным крив­лянием.

Имя лидера коллектива имени себя самого — гол­ландского саксофониста Виллема Бройкера (Willem Breuker) в анналах джаза сто­ит в одном ряду с именами таких известных музыкантов-новаторов и земляков, как Миша Менгельберг и Хан Беннинк В одно время они дружно взялись за создание традиции европейской им­провизационной музыки, основав в 1967 году музы­кальный коллектив Instant Composers Pool — одно из первых в Европе объедине­ний фри-джазовых импро­визаторов, некоммерческую организацию, взявшуюся продвигать голландский джазовый авангард посред­ством создания новоджазо­вых по сути и комических по настроению \гузыкатьно-те­атральных постановок Быть официально "пересмешни­ками" Менгельберг и Бен­нинк вот уже сколько лет как перестали, а вот Бройкер, со­брав в 1974 году свой коллек­тив, продолжает шутить, вот уже 30 лет.

Коллектив Бройкера вот уже не одно десятилетие критиками называется од­ним из лучших в Европе ан­самблей современной им­провизационной музыки (их можно сравнить, пожа­луй, разве что с Vienna Art Orchestra). Особенность "коллективного творчества" заключается в комбинациях джаза и классической музы­ки с самыми популярными жанрами — от марша и цир­ковой музыки до латиноаме­риканских ритмов, музыки для кино и театральных представлений.

Результат как юмористи­чен, так и серьезен: музыка полна фальстартов и пауз, не­ожиданной смены настрое­ний и тонкого чувства иро­нии. Все это было бы не смеш­но, если бы не бесспорная одаренность всех 11 солис­тов коллектива (состав, кста­ти, интернациональный). Ну а пианиста Хенка де Йонге — совершенно точно. Свиде­тельствую: в зале некоторые даже визжали от восторга, когда он, клацая пальцами по клавишам, безбожно мешал классику и цирк, на выходе получая джаз. Искусство иг­рать чужую музыку как свою — коллективу это блестяще удается, поскольку им, в сущ­ности, не столь уж важно, что играть, важнее — как и с ка­ким настроением. Потому что они не шутки ради имен­но "играют" чужими вещами, не снимая их "в ноль", а по- свойски жонглируя на задан­ном материале с использова­нием арсенала всех накоп­ленных за годы знаний — как музыкальных приемов, так и анекдотичных житейских историй.

Что касается техничности, стоит ли даже говорить, что сыгранно все было замеча­тельно. Ни в виртуозном вла­дении инструментами, ни в особом звучании ансамбля, ни в интересных аранжи­ровках им не откажешь. Ритм, динамика, энергетика и несомненное наличие столь редкого явления, как музыкальное чувство юмора в рамках хорошего тона — все есть! Таков фирменный почерк коллектива: музы­кальная эксцентрика с множеством музыкальных ци­тат, вплетенных в джазовые аранжировки, плюс потря­сающая сыгранностью всей секции медных духовых (в коллективе три саксофонис­та, два тромбониста, и два трубача). Ну а когда "на бис" Виллем Бройкер взялся спеть "стандартик", уже про­сто можно было хохотать в полный голос, потому что все гениальное не только просто, но и смешно!

Riot


Ежегодно сцена Vilnius Jazz’a предоставляется про­ектам молодых литовских джазменов. При том, что фе­стиваль этот весьма автори­тетный, считается одним из старейших и престижней­ших в Восточной Европе но- воджазовых форумов, т.е. это отнюдь не место для "проб и ошибок юности". Но дирек­тор Vilnius Jazz'a Антанас Густис в том, что касается ново­джазовой поросли, видит свою миссию. Поэтому в первом отделении послед­него фестивального дня, в котором вполне могли бы выступать заморские звезды энной величины, сцена от­дана была квинтету из самых молодых и активных литов­ских джазовых музыкантов, объединившихся в проект Riot С'Бунт").

Это не будет громко сказа­но: в квинтете играют луч­шие из лучших нового поко­ления музыкантов. И, что не­маловажно, ученики луч­ших. Ян Максимович (саксо­фон) — ученик Пятраса Вишняускаса, Дмитрий Го­лованов (фортепиано) — Артураса Анусаускаса, Мариюс Алекса (ударные) де­бютировал на джазовой сце­не в 13 лет в дуэте с Олегом Молокоедовым! Витис Нивинскас — бесспорно, луч­ший молодой контрабасист Литвы, и не просто музыкант — очень креативная лич­ность, композитор, инициа­тор нескольких музыкаль­ных формаций и активный участник совместных про­ектов. На трубе в квинтете играет сын Пятраса Вишняу­скаса, Доминикас, ныне сту­дент консерватории в Ам­стердаме. Все остальные участники проекта — выпу­скники музыкальной школы им. Дварионаса, Вильнюс­ской консерватории и Ли­товской академии музыки и театра.

За плечами у юных дарова­ний — призы многочислен­ных конкурсов: собственно проект Riot был назван обла­дателем Гран-при I-го Меж­дународного джазового кон­курса Hope of Jazz. У лидера коллектива — Яна Максимо­вича — Гран-при литовского конкурса саксофонистов в Клайпеде, третий приз меж­дународного саксофонного конкурса "Бриллиантовая нота" в Латвии и первый приз Международного кон­курса молодых джазовых ис­полнителей (Клайпеда). Его дебют на сцене Vilnius Jazz'a состоялсяв 1999 году в соста­ве ансамбля Олега Молокое- дова; затем он выступил на сцене фестиваля в проекте Витиса Нивинскаса Coltrane Impressions (2000). и с тех пор стал ежегодным участ­ником форума: в 2002 году выступал тут со своим квин­тетом, в 2003—с квартетом, в 2004 — в составе проекта Baltic Asteroids.

На фестивале группа пред­ставила программу из ком­позиций Яна Максимовича и Витиса Нивинскаса. Если быть искренней, связь между названием и тем, что играют музыканты, я не уловила: ка­кой смысл называть свой коллектив "Бунт", если игра­ешь ты композиции в рамках современного джазового мэйнстрима? Стилистичес­ки группа балансирует меж­ду хард-бопом и фри-джа­зом, скорее тяготея к перво­му. Очевидно другое: эта му­зыка красива и романтична, и в чем-то, конечно, по-юно­шески смела. А удача, как из­вестно — награда за сме­лость.

Несомненно и радостно другое: уже в который раз убеждалась, и выступление Riot стало еще одним веским доказательством — без высо­коклассных джазовых музы­кантов Литва не останется. Налаженный конвейер пере­дачи джазовых знаний от по­коления к поколению, воз­можность обучения за рубе­жом, достаточное количест­во фестивалей, предоставля­ющих сцену молодым музы­кантам и их проектам — все это, конечно, способствует пополнению новыми блис­тательными именами и без того объемистого тома исто­рии современного литов­ского джаза. И вот концерт Riot наглядно представил це­почку имен таких музыкан­тов, которые, несомненно, в скором будущем станут веду- щими творцами литовской джазовой сцены. Немного с опаской поставила бы в этот ряд имя Доминикаса Вишня­ускаса: звучанию его трубы все еще не хватает полного дыхания и полета. Он кажет­ся скованным и зажатым, что совершенно вредит звуку. Но, может быть, над ним до­влеет авторитет отца? Такой фактор нельзя сбрасывать со счетов ни в коем случае. Тем более, что Пятрас Вишняус- кас пришел только на один концерт фестиваля и только для того, чтобы проконтро­лировать выступление сына. Конечно, лучше Доминикаса среди молодых литовских джазменов на трубе не игра­ет никто, но назвать его "мо­лодым львом литовского джаза", как это можно смело сделать в случае с Максимо­вичем или Головановым — язык не поворачивается. Но несколько его соло на кон­церте, конечно, заставили поверить, что потенциал есть, осталось только наст­роить душу на свободу джа­за...

Ну или взбунтоваться, правда, что ли?

Анастасия КОСТЮКОВИЧ

Jazz- Квадрат, №1/2006