"Тригон" — геометрическая фигура, базирующаяся на трех углах. И название молдовской группы из трех музыкантов, представляющих совершенно разные музыкальные миры. Сама музыка "Тригон" — столь же единое и одновременно разнородное сочетание молдавского фольклора, джаза, камерной инструментальной музыки, рока и фанка. Плюс большая опытность и оригинальность музыкантов, замешанная на стремлении к импровизации и исключительно живому исполненению.
Рожденное при идейной поддержке известного джазмена Михаила Альперина в 1992 году, арт-джаз-и-фолк трио "Тригон" имеет за своими плечами выступления на многих джаз-фестивалях на Украине, в Литве, Франции и Испании. Музыканты трио проводили семинары в Норвежской музыкальной академии. Сегодня в их музыкальном багаже ряд записей для молдовского, российского, болгарского, румынского и французкого радио и ТВ. А также два альбома, выпущенных в одном только 1997 году.
Лидер группы — Анатолий Штефанец — известен музыкальному миру как солист знаменитой молдовской фолк-группы "Леутари" ("Leutari"). Он — потомственный музыкант с, можно сказать, наследственным чувством ритма и гармонии. Тем не менее сам Анатолий довольно скромно оценивает свои музыкальные способности, всего лишь как "свадебного музыканта". Ударник и перкуссионист Олег Балатага начинал свою музыкальную карьеру как музыкант в стиле рок и традиционный джаз. Олег работал с рядом поп-групп в Молдове, преподавал в консерватории и, как его коллеги, играл на деревенских свадьбах. Олег Балатага известен своими авторскими композициями, в которых сочетает джаз и классику. Аранжировщик и басист Сергей Тестимицяну — по словам Михаила Альперина — "музыкант, помешанный на музыке и с прирожденным чувством музыки".
Лидер группы — альтист Анатолий Штефанец — любезно согласился дать интервью журналу "Джаз-квадрат" на следующий день после выступления трио "Тригон" на фестивале "Бирштонас-98".
— Честно говоря, мы были шокированы, узнав, что в Молдове играют такой интересный джаз...
— Вы не намного ошиблись. Мы действительно из Молдовы, но джаза в нашей стране немного. Джазовых фестивалей у нас нет. Джазовой платформы — нет. Хотя, казалось бы, — ведь есть же в Кишиневе джазовое отделение при Институте искусств, которое должно готовить эту платформу. Джазу в Молдове, на мой взгляд, не способствует ни политическая, ни экономическая ситуация. Жизнь музыкантов у нас очень сложна: при зарплате 23 доллара у нас одна курица стоит 2 доллара. В такой ситуации без зарубежных фестивалей и гастролей физически прожить было бы просто невозможно. Мы очень долго голодали, почти пять лет...
Это был трудный период во всех смыслах: совпало время экономического кризиса в стране и время моих творческих поисков. По 12 часов репетиций, в ресторанах и на свадьбах некогда играть... Тогда я попробовал было заняться бизнесом, и сразу же прогорел. Бизнес — это талант. И не мой талант.
"Тригон" сформировался в 1992 году, это были как раз самые критические годы. Именно с 1992 года ситуация в нашей стране становилась все хуже и хуже. Это сейчас все начало потихоньку возрождаться: экономика, политика, культура. А тогда, в 1992 году, когда мы собрались играть джаз, поводов для этого не было никаких. У меня в то время была просто сумасшедшая любовь к фольклору. Я ведь фольклорный музыкант в третьем поколении: мой дед, мой отец были музыкантами. Хотя я очень люблю слушать и классическую музыку, и фольклор, и джаз, меньше — Киркорова. Я полностью не отметаю рок, хотя это не по моему вкусу. Но в любой серьезно сделанной музыке я могу находить что-то интересное для себя. Мне достаточно всего нескольких тактов, чтобы понять, хороший или плохой за ними стоит музыкант.
— А в какой момент Вы вдруг решили соединить воедино любовь к фольклору и любовь к джазу в новой музыке?
— До "Тригона" я играл фольклор и даже успел во Франции выпустить свой фольклорный диск в фирме, которая занимается выпуском дисков с фольклором со всего мира: из Австралии, Африки, откуда угодно. Олег и Сережа в то время играли джазовые проекты, в этом смысле они изначально были ближе к джазу, чем я. Для меня играть джаз было сложно по менталитету. Джаз — это состояние человека. Это не направление в музыке, а именно состояние музыканта.
Когда я выпустил свой фольклорный диск, я встретил Мишу Альперина. Я с ним вместе учился в Бельцах у себя на родине, потом он уехал в Кишинев, потом из Кишинева в Москву, потом из Москвы в Норвегию, где преподает сейчас в консерватории джазовую композицию. Я показал Альперину свой диск, и он спросил: не хочу ли я сыграть джазовые импровизации на фольклорные темы. Он не сказал — просто джаз, потому что для меня это слово было равносильно смерти. Я никогда не играл джаз и понимал, что это очень сложно. А так он сказал: поимпровизируй на фольклорные темы, ты должен создать образ, какой-то пейзаж. Я каждый день разговаривал с Альпериным по телефону по 40 минут (благо, что тогда он еще жил в Москве), и он мне объяснял, что я должен делать. И вот мы собрались вместе: Олег, Сергей и я. Первую пьесу мы делали два месяца... Потом пошло легче, потому что мы как-то сразу попали на то, что хотели выразить. То есть, мы не преследовали цель стать очень хорошей джазовой командой. Или скопировать кого-то. Для нас очень важно было самовыразиться в музыке. Поэтому появился наш стиль: на молдовской фольклорной основе с элементами джаза, с элементами классической и современной музыки. В нашей музыке есть и шоу, потому что на сегодняшний день никто от этого не застрахован. В концертном зале человек должен чувствовать себя комфортно. И поэтому элемент шоу в любом выступлении должен присутствовать. Сейчас публика и очень хорошая, и очень сложная. И ни один концерт не похож друг на друга. Можно попасть на элитную джазовую публику, но у которой в данный момент нет настроения вас слушать. И разбудить ее можно только маленьким фирменным шоу. Даже Спиваков говорил об этом, что элемент шоу должен присутствовать в каждом выступлении.
— Кто в вашей группе в основном пишет композиции, делает аранжировки?
— В начале есть желание создать музыку. Я придумываю свою ритмическую линию на протяжении всей пьесы, как ее развивать. Прихожу с этой мыслью в класс и под эту мою мысль Сережа делает свою партию баса. Иногда моя мысль совсем не совпадает с его взглядом на композицию, мы ищем гармонию и порой приходим к совсем другому результату. Потом мы вместе идем с этой идеей к барабанщику, Олегу, и опять все сначала. Мы записываем то, что получилось, прослушиваем очень много раз, отметаем то, что на наш взгляд плохо и... получается композиция.
— То есть ваша музыка полностью авторская, а не джазовые обработки фольклора?
— Нет. Есть какие-то определенные фольклорные темы, точки, на которых мы основываем пьесу. Все остальное — пространство для импровизаций. Хотя я все-таки думаю, что музыкант, выходя на сцену, должен быть подготовлен. Свободная импровизация — это удел очень великих музыкантов, таких как Грапелли, например. А мы просто не имеем права выходить на сцену и ошибаться. Поэтому на своих репетициях мы заранее репетируем определенные моменты, делаем очень много заготовок: 80-70 процентов, а остальное — оставляем на импровизацию. Может быть лет через пятьдесят мы будем импровизировать больше и лучше.
— А где вы выступаете в Молдове?
— В Молдове — практически нигде. 2-3 концерта в год и только в Кишиневе. И то нужно очень много бегать, чтобы собрать публику, людей хоть с каким-то интересом к джазу. У нас для джаза очень неподготовленная публика. А играть в ресторанах... Я когда-то поигрывал, но теперешнюю свою музыку я не могу играть в ресторане. Не могу играть, когда человек сидит и чавкает. Надо понять, что искусство — это искусство, а желудок — это желудок. В жизни должно быть и это, и такие музыканты. Но для меня только сцена — та атмосфера, которая настраивает на творчество.
— Из чего же тогда складывается ваша концертная биография?
— Для "Тригона" первой концертной площадкой была сцена Гренобльского джазового фестиваля. И это было страшно, особенно для меня — всю жизнь игравшего фольклор. Потом мы выступали во Франции, Испании, Норвегии, в Румынии, Болгарии, на Украине в Одессе, в Москве, вот теперь в Бирштонасе.... У нас уже почти два диска, второй — "Oglinda" вот-вот должен выйти в Германии.
— И все-таки: почему — "Тригон"?
— Тригон — это астрологическое понятие. Нам экстрасенс предложил это название. Во-первых, нас в группе трое, мы играем на трех разных инструментах. Во-вторых, три — это три стихии: воздух, земля, вода. У человеческой жизни тоже три фазы: юность-зрелость-старость... Нам это название подошло. К тому же, с точки зрения астрологии мы трое находимся в "тригоне": я — Водолей и двое музыкантов — Весы. Это воздушный Тригон.
— То есть появление "четвертого элемента" в "Тригоне" невозможно?
— Нет. Только как приглашенного на определенный проект. У нас временно был четвертый. Михаил Альперин. Вместе с ним в Норвегии мы записали свой второй диск.
— А как Вы представляете свою дальнейшую карьеру?
— Отчетливо представляю 31 марта этого года. В этот день я должен выступать в Париже на французском радио в составе фольклорной группы с совсем другим проектом. Что касается жизни — я знаю одно: моя дальнейшая карьера зависит всего от одного пальца руки. Если я вдруг сломаю его — моя карьера музыканта закончится. Я не хочу зарекаться. Я хочу играть. Знаю, что проживу 74 года и на 363 день я сыграю концерт и умру. Я хочу работать до конца...
— А в каких Вы отношениях со своим музыкальным инструментом?
— Если Вы заметили, я играю на альте. А начинал я со скрипки и к альту перешел совершенно случайно. Просто как-то раз, случайно, я взял альт в руки и, случайно, играю на нем уже шесть лет. В фольклоре альт используется только как аккомпанирующий инструмент. Он был скучен мне в таком приложении, просто как аккомпанемент, и я стал постепенно делать из альта "солиста". Мне это было интересно. И сегодня мое отношение к альту много лучше, чем, например, к скрипке. Потому что альт своим тембром ближе всего к человеческому голосу. В этом плане для него нет никаких преград. А скрипка все-таки несколько писклявый инструмент...
— С точки зрения музыканта: в мире музыки у Вас есть идеал?
— Паганини. Мой любимый скрипач. Когда-то я неистово собирал записи всех его произведений. Собирал все, что было написано о Паганини, вплоть до газетных заметок (у меня для этого была даже специальная папка). Сейчас Паганини-скрипач для многих стал таким же собирательным образом, как Штирлиц-разведчик. Я обожал Паганини, но в конце концов этот фанатизм закончился. И это нормально. Нельзя всю жизнь смотреть в одну точку. Нельзя всю жизнь смотреть только на одну женщину. Ведь чтобы понять, что именно она самая прекрасная на свете, надо оглянуться по сторонам и увидеть менее прекрасных... Все познается в сравнении.
— А из джазовых современников, чье творчество Вам наиболее интересно?
— Из джазовых — мне очень нравятся Гарбарек, Маклафлин... Если просто из "современников-музыкантов", то Граппелли, Спиваков... Люблю слушать записи с Николаем Петровым.
— А из белорусского джаза Вы что-нибудь слышали?
— К сожалению — абсолютно ничего, если не считать заставок к "Угадай мелодии" в исполнении оркестра Финберга. Мне было бы очень интересно поучаствовать в одном из ваших джазовых фестивалей.
— Он у нас только один...
— Тогда Вы должны так хорошо написать о фестивале в Бирштонасе, чтобы в Беларуси стало больше фестивалей. Мне кажется, у вас в стране есть для этого все возможности...
Я думаю, что организатор любого джазового фестиваля, в первую очередь, должен иметь деньги, чтобы приглашать по возможности самых интересных музыкантов. А сами музыканты должны понять совершенно иное: что американский классический джаз умеют очень хорошо играть черные американцы. И не в Америке, сидеть дома и снимать с записи импровизацию какого-то американского музыканта не имеет никакого смысла, потому что это то же самое, что срисовывать полотна Сальвадора Дали. Джазовый музыкант, выходя на сцену, должен самовыражаться. В этом его предназначение. Сейчас кое-где заметно повальное увлечение американским джазом, по его канонам строятся все импровизации... Но это принадлежность к культуре другого народа. Я не могу хорошо играть белорусский фольклор или китайский. Я могу хорошо играть молдовский фольклор и импровизировать с ним, потому что во мне течет молдовская кровь. Не надо быть попугаем. Появилось что-то хорошее, не копируй это, а пытайся создать что-то лучшее. Свое!
Ведь что такое "хороший музыкант"? Это понятие очень разностороннее. Он должен быть авантюристом, любить музыку и жизнь, любить вино и женщин. Человек, который говорит: "Я люблю вот только этот диван и ничего больше", такой человек просто не интересен. Ведь если по правде, то только критика развивает человека, заставляет его становиться лучше.
— Ваше трио и вашу музыку очень хорошо приняли на фестивале в Бирштонасе. Что Вы сами об этом думаете?
— Для меня каждый концерт — лишь этап, только ступенька лестницы, по которой я должен все время идти вверх. Я думаю, что она для меня никогда не закончится...
— Это счастье, если она не заканчивается. Ведь если этой лестнице пришел конец, то либо уже некуда идти, либо надо спускаться вниз...
— Я почему сказал "лестница" — такова моя жизненная позиция. И я точно знаю, сколько в ней ступеней — 74. Эта цифра мне много раз снилась. Мой дед прожил столько лет... Выходит, что, кроме того, что я музыкант, я еще и фаталист...
На завершившемся в Юрмале музыкальном фестивале Summertime звучал и джаз. Публика, заполнившая концертный зал «Дзинтари», впервые услышала легендарный Mingus Dynasty Band из США. Чарльз Мингус - выдающийся контрабасист, композитор, один из ...
В 1997 году немецкий музыкант и продюсер Pit Baumgartner и его группа DE-PHAZZ дебютировали на молодом тогда лейбле Mole Listening Pearls альбомом Detunized Gravity, получившим великолепную прессу в самых модных и продвинутых изданиях. Мне же было ...
Может быть в Москве "Маримба плюс" - и достаточно известный коллектив. Тем более, что ему уже 5 лет, и второй диск вышел в феврале этого года. Но я с этим секстетом познакомилась лишь на 1 -м Московском джазовом фестивале "ВСЕ ЗВЕЗДЫ ДЖАЗА" Анатолия ...
Клавишник John Medeski, басист Billy Martin и барабанщик Chris Wood известны как авангардно-джазовое трио MEDESKI, MARTIN & WOOD. С начала девяностых группа исколесила с концертами всю Америку, выпустила с десяток альбомов и сменила несколько ...
Когда в 2000 году на сцене Молодежного театра эстрады в рамках фолк-фестиваля «Таукачыю» состоялось дебютное выступление нового музыкального проекта "Акруга вольнага мастацтва" из Могилева, слушатели и критики заговорили о перспективном ...
Pervy Perkin – испанская группа, исполняющая прог-рок. Ее дебютный альбом Ink вышел в марте 2014 года. Эта работа способна удивить многих искушенных любителей музыки. Ink – это двойной альбом с шестнадцатью композициями и общей ...
Фанк в Москве прижился. Коллективы — разные, возраст, состав, репертуар — тоже. Но огромное количество народа на вопрос: "А вы знаете Sunlight?" отвечает: "Да, конечно! Мы очень любим эту группу!". Для меня парадоксально то, что ребята играют ...
Сравнительно недавно, в 2006 году, в галактике, именуемой "российский джаз", появилась новая звезда под названием Venger Collective. Находится она достаточно далеко от центра галактики (сиречь – мэйнстрима) и занимает пограничное положение между ...
II Международный байк-фестиваль «Мозырь 2007», на мой взгляд, удался не очень. Количество зарегистрированных мотоциклистов явно не соответствовало названию мероприятия, зрителей было совсем немного (хотя неформальная молодежь нашей страны ...
Группа Shono была образована в 2014 году музыкантом-мультиинструменталистом, Александром Архинчеевым. Александр профессионально исполняет бурятские сказания и эпосы-улигеры, владеет горловым пением, мастерски играет на бурятских и монгольских ...
В конце сентября в одном из столичных клубов состоялся концерг-презентация долгожданного альбома группы «Крама» "Усё жыццё - дз1уны сон". Безусловно, это мероприятие значимое как для самих музыкантов, поддержать которых аж из Москвы приехал ...