Вячеслав Горский - неисправимый романтик

Не так уж много у нас джазовых музыкантов и композиторов-полистилистов, которым ничто не чуждо и которые с равным успехом сочиняют и играют рок-оперы, джаз-рок, мэйнстрим и нью-эйдж. Представляем вам одного из них.

Какая джаз-рок-фьюжн группа была самой популярной в Советском Союзе в 70-е — 80-е годы? Верно, "Арсенал". Так вот, на протяжении нескольких лет в начале 80-х музыкальным руководителем в ансамбле был клавишник Вячеслав Горский, воплощая идеи Алексея Козлова в конкретные формы, а также участвуя при этом и в творческом процессе.

После "Арсенала" он организовал не менее нашумевший ансамбль "Квадро", где Вячеслав смог самовыразиться уже в полной мере. Гастроли, фестивали шли чередой. Если перечислить только те города, в которых он принимал участие в фестивалях, то наберется изрядный список: Москва, Ленинград, Киев, Таллинн, Донецк, Баку, Ереван, Ростов-на-Дону, Архангельск, Варшава (Jazz Jamboree), Братислава, Берлин, Будапешт, Стамбул, Париж. Довелось играть и на рок-фестивалях: в 1987 году в составе "Квадро" Вячеслав получил приз за профессионализм на "Рок-панораме" в г. Москве. (А в 1995-1997 гг. он практически единодушно признавался ведущими музыкальными критиками лучшим клавишником страны.)

Джаз-роковая волна в последнее десятилетие постепенно сходила на нет, и в творчестве Горского все сильнее стали проявляться те стороны, которые были присущи ему всегда, но ранее как бы слегка "затушевывались" — романтизм и классицизм. И хотя в начале 90-х он даже написал две рок-оперы, "Блуждающие звезды" и "Синяя борода", постепенно все больше и больше его творчество приобретало черты классицизма, становилось мягче и мелодичнее. Вячеслав стал работать в дуэтах с Алексеем Козловым и Сергеем Манукяном, больше использовал академические традиции. Новый стиль Горского наиболее близок к ньюэйджу, но сам мастер называет его "neo-classical", намекая на первооснову замысла.

Корреспондентам "JK" довелось пообщаться с музыкантом и композитором весной этого года в Минске перед его с Козловым концертом, и сегодня вы можете прочитать о том, что он думает о современном состоянии джаза, и узнать о его творческих планах.

— Вячеслав, что такое в Вашем представлении современный джаз в целом?

— От нордического ECM до зажигательной Тани Марии, от Пэта Мэтини — до "Art Ensemble Of Chicago". От обработок классики — до эйсид джаза. Современный джаз — это целый океан музыкальных идей и стилей. Лично мне по-прежнему импонирует музыка с яркой мелодикой, с организованной ритмикой, использующей элементы фанка, джаз-рока, латиноамериканских мелодий, но обязательно с внутренней драматургией, с яркой запоминающейся импровизацией, со своей индивидуальностью.

То, что сейчас предлагает в огромном количестве Запад под названием "contemporary jazz", во многом вторично. Зачастую просто невозможно отличить одного музыканта от другого. Сотни саксофонистов играют под Сэнборна или Кенни Джи, сотни пианистов — под Боба Джеймса или Хэнкока, сотни, если не тысячи, гитаристов — под Бенсона и Пако де Лусию. Сладкая прикладная музыка, очень далекая от конфликтов, от настоящих полетов духа. Но она хорошо продается, потому что рассчитана на людей, далеких от джаза...

Лично мне по-прежнему нравятся Кейт Джарретт, Херби Хэнкок, Билл Эванс, Джон Маклафлин, "Tower of Power", Пэт Мэтини...

— Какие Вы видите особенности и отличия современного российского джаза от американского и европейского?

— Я вижу отличие современного российского джаза прежде всего в отсутствии института менеджеров и продюсеров, работающих исключительно на "ниве" джаза. Отсутствие сведений о джазе и самой этой музыки в большинстве средств массовой информации приводит к тому, что миллионы потенциальных слушателей лишены возможности ознакомиться с хорошей музыкой. А музыканты, в свою очередь, не могут показать свое мастерство и вынуждены довольствоваться выступлениями в клубах, на презентациях и т.д. И только единицы, сумевшие выстоять и сделать себе имя 20 — 30 лет назад, теперь имеют возможность вернуться к концертной деятельности, ездить по городам бывшего Союза и за рубеж.

Но таких "звезд" всего человек двадцать, а тысячи джазменов, молодых и пожилых, не могут никуда пробиться, потому что у нас нет людей, которые умеют эту музыку грамотно продавать. Кстати, нет и тех, кто может ее грамотно и со знанием дела купить. Почти все наши джазовые звезды сами занимаются своим промоушеном, поскольку за все годы до и после перестройки жизнь сделала из них опытных администраторов своей судьбы.

В России, как и на Западе, хватает исполнителей, просто воспроизводящих чужие идеи, играющих "под кого-то". Но вообще у нас немало музыкантов и мирового уровня, которые пишут настоящую авторскую музыку. Можно начать перечислять: Козлов, Шилклопер, Манукян, Кондаков, Бриль, Бутман... но всех назвать трудно. И джазовые события происходят, но в печать, на массовые программы радио и телевидения все равно попадают лишь материалы о поп-звездах...

— Как, по-вашему, изменился слушатель джаза за последние пятнадцать-двадцать лет?

— Во-первых, публика очень помолодела. На наши концерты сейчас приходит примерно половина слушателей в возрасте от 18 до 25 лет. Это очень приятно, что молодежь, уставшая от однообразной попсы, потянулась к более сложной музыке, но пока еще многие из них не могут отличить, где тема, а где импровизация, и не знают о том, что после яркого соло можно и даже нужно аплодировать... Но зато, если уж им понравится, то могут кричать "Бис" и "Браво" чуть ли не час подряд.

С людьми, которые выросли на музыке 70-х годов, сложнее — их часто трудно даже заманить в зал. Причины разные: финансовое положение, разбитые мечты, неприятие нового и т.д. Но всегда остаются слушатели, верные своим кумирам, не потерявшие юношеского задора и интереса к новым формам джаза. Вкусы меняются, мода трансформируется, аудитория омолаживается. На смену свингу и бопу приходят новые стили: эйсид джаз, хип-хоп, электро-фанк... И это, как мне кажется, нормально. Все течет, все изменяется...

— Ваши инструменты — синтезатор и рояль — дополняют или конкурируют друг с другом?

— Конечно, дополняют. Для одних целей рояль, для совершенно иных — синтезатор. Правда, там, где рояль плохой, я играю тембром рояля на своем "Roland RD-500". Звук засэмплирован со Стэйнвея и клавиатура полная — 88 клавиш. Естественно, новые тембры рождают новые мысли. Многообразие звуков — как палитра у художника. Смешиваешь краски и творишь... Но и хороший рояль, особенно если это новый Стейнвей, — просто сказка.

Результатом поисков новых звучаний стал для меня новый сольный проект "Романтический танец", где я использовал множество тембров, которые сделал сам путем их глубокого редактирования. Прозрачность, пространство, новая пульсация... средневековая романтика и современные ритмы. Надеюсь, что уже осенью появится компакт-диск под названием "Romantic Dance" — его выпускают "AT" с "RDM".

— Расскажите, пожалуйста, про другие Ваши проекты последних лет, а также про те, которые Вы собираетесь осуществить в ближайшем будущем.

— В 1994 году вышел мой авторский диск "Волшебный замок" в стиле "new classic", в котором я соединил нью эйдж с классическими гармониями и с ритмикой, взятой из арт-рока и популярной музыки. В нем восемь моих композиций и одна обработка баховской темы, которую когда-то использовал Гэри Брукер в незабвенном хите "Прокол Харум" — "Whiter Shade of Pale".

В 1995 году я записал альбом с Сергеем Манукяном "Джем на двоих", но выйдет он только этой осенью. Недавно мы закончили с Сергеем работу над следующим совместным проектом — "Джем на двоих — II", куда войдут десять композиций (8 авторских, а также "Take Five" и "Whiter Shade of Pale" в нашей новой версии). В одной композиции ("Moscow Funk") участвует неповторимый Аркадий Шилклопер. А Манукян, кроме вокала, сыграет во всех пьесах на барабанах. Я исполнил партию баса и всех клавишных, которые мы записали наложением. Все это звучит в итоге как мощный бэнд из пяти-шести человек, в отличие от первого альбома, где мы воспроизвели атмосферу "живого" джема, и все было сыграно сразу, как на концерте.

В начале осени должны выйти два компакта группы "Квадро", которые к пятнадцатилетию ансамбля выпускает компания "RDM" совместно с фирмой "AT". На первом будет 18 композиций — все хиты "Квадро" 80-х лет, включая "Ночные мечты". А второй, под условным названием "Лас-Вегас", представляет нашу последнюю работу, записанную в ноябре 1997 года на студии "Гранд" (спасибо за классный звук Ольге Мошковой).

Кстати, компания "RDM" вместе с "AT" уже выпустила четыре диска "Арсенала" и весной, 21-го апреля, прошел потрясающий концерт, в котором участвовало более 20 музыкантов, игравших раньше в группе. Алексей Козлов проделал гигантскую работу, собрал всех музыкантов (только В.Зинчук не участвовал, сославшись на занятость. — Пр. ред.), отрепетировал программу, срежиссировал и провел весь концерт. Это был грандиозный праздник "Арсенала", которому в нынешнем году исполняется 25 лет.

Вообще деятельность компании "AT" — пример практически безвозмездной поддержки наших джазовых музыкантов, которые внесли свой вклад в развитие российской и мировой культуры. Уже намечено выпустить более тридцати CD самых интересных исполнителей с записями 70-х — 90-х лет. Подобное издание, я думаю, станет потрясающим явлением в культурной жизни не только России, но и многих других стран...

Недавно было завершено сведение записи нашего дуэта с Алексеем Козловым. В альбом войдут композиции из нашей новой камерной программы: фрагмент из "Половецких плясок" Бородина, орегоновская "Hand In Hand", "Корни лотоса" Маклафлина, "Павана" Равеля, "Пробуждение" Форе, а также "Баллада" и "Бедная Лиза" Козлова. Да, и я еще написал пьесу-посвящение Алексею под названием "Коктебель" — она тоже будет в альбоме. Интересный факт: на саксофон мы поставили три (!) микрофона и экспериментировали со звуком. По-моему, получилось замечательно! Я очень доволен этой работой, и Алексей, мне кажется, тоже... Несколько компаний уже заинтересовались этим альбомом, и в скором времени он будет выпущен.

Самой последней моей работой стал проект "New Romantic Jazz". Мы записались в формате трио: Юрий Голубев — контрабас (виртуоз-импровизатор, работающий ко всему прочему в оркестре Юрия Башмета), барабанщик Руслан Капитонов (прекрасный, тонкий и в то же время очень "драйвовый" музыкант, игравший в последнем составе "Квадро" и в джаз-рок группе "Транс-Атлантик") и я на рояле и синтезаторе. Также в трех вещах замечательно сыграл специальный гость трио — фьюжн-гитарист Игорь Бойко. В этот альбом вошло десять композиций, которыми мне хотелось отдать дань уважения моим кумирам — Баху, Шопену, Скрябину, а также Кейту Джаррету и Биллу Эвансу. Там восемь моих пьес, версия "My Song" Джаррета и "Tears In Heaven" Эрика Клэптона. Альбом мы записали в новой экспериментальной студии в Московской консерватории. Кстати, я сам был sound-produser'ом — это новое для меня занятие и, надо признаться, очень увлекательное. Диск этот выходит на новом независимом лэйбле уже очень, очень скоро.

Как видите, я многого жду от 1998 года. Надеюсь, вы и дальше будете освещать мои проекты. Очень хочется вновь встретиться с минской публикой и продолжить шоу (еще не падал рояль и не взрывались барабаны...). До встречи!

Беседовал Евгений ДОЛГИХ

фото Сергея ШАРУБЫ