Андрей Плесанов

История белорусской популярной музыки богата на интересные события и имена. В начале пути энтузиасты-рокеры были совсем молодыми людьми и тогда даже не осознавали, что стоят у истоков нового музыкального направления современности. Теперь, по прошествии многих лет, уже маститые музыканты (кто – обласканные государством, кто – принципиально андеграундные) восстанавливают картину романтических лет становления отечественной популярной музыки – рока, блюза, джаза…

Одним из активно действующих на белорусской рок-сцене исполнителей до сих пор остается известный белорусский рок-музыкант Андрей Плесанов – человек, который стоял у истоков отечественного биг-бита, блюза, белорусской рок-музыки вообще. И сейчас Андрей хорошо помнит события тех лет, когда рок-музыка в стране делала первые шаги, когда только обозначались контуры явления, которое сейчас именуют белорусским роком. С чего начинался тогдашний рок-н-ролл, какая музыка оказывала наибольшее влияние на музыкантов, на каких инструментах осваивали они азы рок-исполнения? С этими вопросами мы обращаемся к Андрею Плесанову – лауреату первого белорусского бит-фестиваля, теперешнему лидеру группы P.L.A.N.

Андрей Плесанов: Если говорить об инструментах, то играли мы тогда на чешских гитарах «Кремона», которых сегодня днем с огнем не найти. Те, кто видел чешский мюзикл «Старики на уборке хмеля» Ладислава Рихмана, могут вспомнить гитары такого типа, на которых играли главные герои ленты. Точно такие инструменты были и у нас в то время. Наша группа называлась «Пингвины». В ее составе играли Александр Вольдькин (соло-гитара), Александр Нехайчик (ритм-гитара) и сын известного белорусского писателя Пимена Панченко – Владимир Иванин (ударные). Я же играл на басу. Сначала использовал обычную шестиструнную гитару, после сделал настоящую бас-гитару: установил звукосниматели, натянул струны от рояля. Саша Володькин свою первую гитару тоже сделал сам. Это был наш первый опыт изготовления и игры на электроинструментах.

Анатолий Мельгуй: Помните ли вы дебют вашей группы? Как принимали слушатели такую непривычную для уха советского человека музыку?

Первый концерт группы «Пингвины» мы отыграли в кинотеатре «Центральный». Это была осень 1965 года. Прошла наша премьера с большим успехом, хотя в то время люди мало понимали, что такое рок-музыка. Тогда мы были инструментальным ансамблем, у нас не было даже микрофонов. Были только усилители для озвучки. Мы играли инструментальный репертуар британской группы Shadows, мелодии «Поющих гитар».

Кроме этого, до нас доходило много польской музыки (польские радиостанции не глушились, как западные), и ее мы даже могли записывать на магнитофон. Музыка из Польши транслировалась в довольно приличном качестве, которое позволяло слушать песни польских групп, «снимать» не только мелодии и аккорды, но и тексты. Поэтому на меня большое влияние оказал польский биг-бит – группы Czerwony Gitary, Trubadurzy, No To Co…

Многим рок-музыкан-там того времени запомнился первый белорусский бит-фестиваль. Как проходили его концерты, какой репертуар исполнялся вашей группой?

Да, группа «Пингвины» стала участником первого в Советском Союзе бит-фестиваля, который состоялся в 1968 году и три дня проходил в Минском радиотехническом институте. Каждой группе нужно было представить слушателям и жури пять композиций. Одна из них должна была быть белорусской. Мы спели народную песню «Рэчанька, рэчанька». Одна песня в нашей программе была на стихи С. Есенина, другая – на английском языке. Исполняли мы и инструментальные пьесы. На Минском бит-фестивале 1968 года группа «Пингвины» стала лауреатом, а тогдашний наш солист Юрий Ряжев был признан лучшим вокалистом.

У меня остались самые яркие воспоминания о выступлении на том бит-фествале. Помню, диктор объявляет наш номер: «Эта песня посвящена Мартину Лютеру Кингу», и Юрий начинает низким голосом, в стиле Поля Робсона, исполнять спиричуэл «Миссисипи». В зале тихонько хихикают... Подумалось: «Ну, все – провал!» Мы доиграли песню до конца, в зале воцарилась тишина. Для меня эта тишина длилась минут десять. Хотя на самом деле это были секунды… И вдруг на нас обрушивается лавина аплодисментов и возгласов «Браво!», тысячный зал поднялся с мест и начал рукоплескать! Трудно передать чувства радости, которые мы переживали тогда вместе со слушателями!

Как сложилась ваша судьба как рок-музыканта после успеха на первом белорусском бит-фестивале?

После фестиваля мы с Владимиром Орловым из группы «Грифы» пошли устраиваться в филармонию. Нас туда взяли. С 1968 по 1969 год проработали в качестве артистов эстрады, с концертами побывали во всех уголках Беларуси, часто выступали на Украине. Давали много концертов, при чем эти концерты в основном были «левыми». По плану мы должны были за официальную зарплату отыграть 11 концертов. А мы давали по 25 концертов в месяц, за день объезжали с песнями 7-8 деревень! Заработок тоже был соответствующий! Добирались до отдаленных мест на машинах. Концертные площадки оснащались просто: у грузовиков открывались борта, клались доски, и мы на них играли. Поэтому, кстати, нас часто било током.

Со временем филармония надоела. Это был, действительно, тяжелый труд. Нужно было все время куда-то торопиться: отыграл, лег спать, чтобы утром вновь играть концерт… Вскоре я понял, что здоровье дороже, и бросил эту работу. «Пингвины» уже давно были забыты. Я продолжил играть с Валерием Жерноснековым и новыми музыкантами. Мы тогда уже никак не называлась. Но то, что наша группа «поднимала» любой зал, это оставалось для нас незыблемым правилом!

Часто мы играли со знаменитыми в то время «Алгоритмами» на концертных площадках того же Радиотехнического института. В то время я был в очень хорошей форме игры на басу, и вокальные данные позволяли мне петь практически любые темы. Пели всякую ахинею. Английского языка я не знал, и до сих пор не знаю. Поэтому песни представляли собой гортанный набор каких-то иностранных звуков. А когда нас спрашивали: «Хлопцы, так классно поете! А что это за песня?» Отвечали: «Да это из нового альбома Grand Funk!»

А до этого я говорил Валерию: «Давай просто: ми-мажор, ре-мажор, соль-мажор». И по этой функции я начинал играть басовое заполнение, барабанщик выстукивал ритм, а Валерий играл на гитаре соло, аккомпанемент, я начинал петь. Естественно, это не был Grand Funk в чистом виде, но что-то очень похожее, хард-роковое.

Многие минские группы того времени часто становились «лицом» той или иной танцевальной площадки, вроде «Корчей» или «Веранды». Приходилось ли вам выступать на танцах?

Да, мы долго играли на «Морге». Что это такое? Сейчас это помещение Молодежного театра эстрады. А раньше это был клуб, в котором показывали кино, и по субботам и воскресеньям играл духовой оркестр. Поэтому в народе это место прозвали «моргом». Мы там играли в среду и пятницу. Состав группы был такой: орган, три гитары и барабаны. Я уже не помню фамилии музыкантов, но помню, что мы играли – музыку групп Christie, Czerwony Gitary, Trubadurzy и, конечно же, Beatles, Rolling Stones. У меня хорошо получались такие хиты «роллингов», как Jumpin` Jack Flash и Satisfaction.

После была группа «Славяне». Теперь даже не припоминаю тогдашний ее состав, на это была «золотая пора» расцвета ансамблей. Тогда все они громко играли на «Корчах», на Первом и Втором кирпичных заводах. Было очень много групп, которые приезжали к нам, мы ехали к ним. Сейчас перечислять их не имеет смысла, потому что все это уже прочно забыто…

Как пришло к вам понимание и любовь к блюзу? Ведь это музыкальное течение вплоть до сегодняшнего дня определяет вашу композиторскую и исполнительскую манеру в группе P.L.A.N.

Что касается блюза, то весь биг-бит того времени изначально вышел из блюза. Тот, в свою очередь, является наследником джаза. Мое увлечение игрой на губной гармонике было колоссальным толчком для того, чтобы понять это и начать играть блюз.

Если говорить честно, то гитарист я – довольно средний, просто аккомпаниатор. Правда, всегда хотелось играть как Эрик Клэптон или Карлос Сантана. Когда открывал школу известного гитариста, то думал: вот проштудирую, и буду играть лучше всех. Естественно, школа больше никогда не открывалась, хотя радовало, что человек, подаривший эту книгу, верил в меня…

А вот на губной гармонике я могу играть абсолютно все, что играют самые лучшие харперы. Конечно, несколько школ игры на этом инструменте я изучил. Но просто кому-то дано хорошо владеть гитарой, кому-то импровизировать на губной гармонике. Я пытался выяснить, почему так получается? Специалисты говорят, что все зависит от слуха. Вот у меня такой слух, который позволяет играть на губной гармонике не думая, сразу же в нужной тональности с любым коллективом. Даже без репетиций. Естественно, это обстоятельство отражается и на моей теперешней музыке. Во все альбомы, которые записываю, стараюсь вставить этот маленький, но дорогой для меня инструмент. Кстати, в моей коллекции есть более 50 губных гармоник…

Вспомните свой первый блюзовый фестиваль, в котором вы участвовали составом группы P.L.A.N. Как принимают слушатели ваши композиции?

Это был фестиваль Noc Bluesowa в польском городе Рава Мазовецка (2003 г.). Когда группа P.L.A.N. выпустила свой первый альбом «Blues у канцы тунэлю», известный музыкальный журналист Дмитрий Подберезский отправил диск в жюри фестиваля. После этого мы получили приглашение и поехали с Дмитрием в Польшу.

Правда, на границе с нами произошел казус: гитарист Георгий Станкевич забыл поменять паспорт и на фестиваль не попал. Мы были в шоке, ведь на его гитаре и импровизационной манере держалось минимум 75 процентов нашей программы! Мы сразу рассказали о нашей проблеме организаторам. Руководитель фестиваля успокоил нас, а после достал деньги и сразу же заплатил гонорар. Так он был в нас уверен! Хотя неизвестно, смогли бы мы достойно сыграть или нет…

Буквально за два часа до начала фестиваля к нам подоспел ученик Станкевича – лидер группы Mojo blues Илья Шевчик. Сидя в автобусе рядом с колонками, на электрогитарах мы репетировали свою программу. Шевчик, безусловно, физически не мог за два часа выучить то, что мы должны были играть. Поэтому мы пошли на компромисс и решили базироваться на репертуаре, который был знаком Илье. Ведь рок-н-роллы и блюзы, в основном, строятся на схеме из трех аккордов: тоника-субдоминанта-доминанта. Шевчик очень любил исполнять композиции блюзового гитариста Stevie Ray Vaughan, а эта музыка построена по аналогичным законам. Позже, несколько поменяв тональность, на концерте мне легко было петь свои песни, а Илье – играть любимую музыку. Получилось неплохо и несколько тысяч зрителей, пришедших на фестиваль, танцевали, аплодировали и от души поддерживали нашу группу!

На следующее утро Дмитрий Подберезский рассказал: жюри фестиваля было в восторге, что настоящий блюз группа P.L.A.N. спела по-белорусски. В то время как все остальные – на английском языке. Мы были единственными исполнителями, кто исполнял блюз на своем родном языке! И даже «Анну-Марью» исполнили по-белорусски, и это было с положительной стороны отмечено фестивальной прессой.

Можете ли вы назвать самый блюзовый альбом в дискографии группы P.L.A.N.?

У P.L.A.N. нет «самого блюзового» альбома. Даже на дебютной пластинке «Blues у канцы тунэлю» не все песни блюзовые. Они разнообразные. Как говорят специалисты, на альбоме есть даже композиция, написанная в ренессансной стилистке XVI-XVII веков. Речь идет о песне «Пакет». Во всех альбомах группы P.L.A.N. присутствует блюз: песни изобилуют гармоническими элементами этого музыкального стиля, постоянно звучат губные гармоники плюс электрогитары со слайдером. Что касается вокала, то я пою, как требуется конкретно для данной композиции, стараюсь донести текст до слушателя. А блюзовое это пение или нет, пусть решают слушатели и музыкальные критики.

Я знаю группу P.L.A.N. как постоянного участника традиционного фестиваля «Блюз жыве ў Мінску». А в прошлом году вы решились на сольное выступление. Чем это было вызвано?

Действительно, на последнем фестивале "Блюз жыве ў Мінску" я выступал один и для этого были причины. В настоящий момент два ведущих музыканта – А. Дементьев (соло-гитара) и А. Сапоненко (ударные) – заняты работой в параллельных проектах и физически не смогли участвовать в фестивале вместе со мной. Я подумал, а почему бы мне не выступить сольно?

Для меня фестиваль начался с неприятного казуса. Перед началом концерта один из организаторов подошел ко мне и безапелляционно спросил: «Зачем ты поешь на этом тарабарском языке! Мы что, оппозиция какая-нибудь?» Видимо, имел в виду государственный белорусский язык, на котором я исполняю свои песни в группе P.L.A.N.! На что я ему ответил: «Хорошо, я спою по-английски». Но твердо решил не поддаваться на провокации: спел три белорусскоязычные песни и под шквальные аплодисменты ушел со сцены. Потом вернулся и «на бис» спел четверную песню. После этого зал приветствовал меня стоя, не давая возможности ведущему продолжить фестивальный концерт. За кулисами «знаток» родного языка и непрошенный «советчик» лез обниматься, приговаривая: «Старик, только мы с тобой способны поднимать с мест стадионы!» Смешно, если бы не было так грустно…

Будет ли продолжение блюзовой тематики на вашем новом альбоме, который готовится к выходу? Возможно, не только блюз станет его музыкальной визитной карточкой?

Да, сейчас готовится к выходу шестой альбом группы P.L.A.N. Он имеет название «У пошуках страчанага» («В поисках утраченного») и является продолжением альбома «Зьніч надзеі» («Вечное пламя надежды»), записанного в рамках проекта Piosenki samotnego licvina («Песни одинокого литвина»). Это будет акустический, преимущественно пост-фолковый альбом. Все песни для него написаны мной, а в аранжировках присутствуют элементы блюза в виде соответствующих гармоний, «слайдовой» гитары, губной гармоники.

Но музыку седьмого альбома группы P.L.A.N. я хочу приблизить к стилистике ритм-энд-блюза. В нем будет задействовано минимальное количество музыкантов. Сейчас для работы над ним я пригласил нового барабанщика Игоря Долгого из города Пуховичи. Мы уже начали репетировать, и я увидел, на что способен этот музыкант. Игорь великолепно играет на фортепиано, импровизирует. Поэтому у меня возникла идея ввести элементы джазовой импровизации в аранжировки композиций будущего альбома.

На этом диске будет звучать «Вясельны блюз» («Свадебный блюз») на стихи нашего постоянного автора Витаута Мартыненки. Витаут даже не подозревает, что он, по сути, является композитором этой песни. Как любой талантливый автор, он закладывает в размер стихотворения уже и ритмику, и мелодию. Поэтому, после прочтения текста будущей песни я слышу готовую композицию!

У вас богатая джазовая коллекция. Мне кажется, что появление в будущем альбоме группы P.L.A.N. импровизационных элементов имеют глубокую историю, уходящую корнями к вашему увлечению джазом?

Действительно, я собрал джазовую коллекцию, которая насчитывает более 500 дисков. Первым моим проводником в мир импровизации стал друг и коллега по работе на «Беларусьфильме» Феликс Кучер. У него самого богатейшая коллекция винила и CD-дисков с записями джаза. Причем, он является обладателем и самой совершенной ламповой звуковоспроизводящей аппаратуры. Включая ламповый проигрыватель дисков! В свое время он потихоньку начал прививать мне вкус и привязанность к джазовой музыке.

Но настоящая любовь к джазу началась в начале 70-х, когда я услышал музыку трио Жака Лузье. Потом я начал слушать Колтрэйна, Хэрби Хэнкока. Теперь у меня другие ориентиры в джазовой музыке – Стефан Грапелли, Джон Маклафлин, Эл ди Меола. Нравится все, что играет на акустике Джон Бенсон, Чик Кориа и другие гранды. Не буду слишком распространяться о своей любви к музыке Луиса Армстронга и Эллы Фицджеральд. Само собой разумеется – они любимые классические джазовые музыканты!

Вспоминаю, как в Минск приезжал оркестр Дюка Эллингтона в 1972 году. В это время мы вместе с Анатолием Кашепаровым репетировали в оркестре гостиницы «Юбилейная». Кашепаров тогда еще не был в «Песнярах». Один из музыкантов оркестра Дюка Эллингтона, который проживал в этой гостинице, подошел к нам, послушал нашу музыку и подарил мне редкий инструмент – джазофон. Этот инструмент уже сломался, но хранится у меня долгие годы, как самая святая джазовая реликвия!

Вот так в те годы зарождался мой интерес и любовь к джазу, которые до сих пор живут во мне. Поэтому я постараюсь в седьмом альбоме группы P.L.A.N. отразить это трепетное чувство.

Беседовал
Анатолий Мельгуй

Jazz-Квадрат, №4/2008