Николай Неронский - добрый, хороший, талантливый…

Вряд ли характер человека в полной мере можно определить по глазам. Но если говорить о Николае Неронском, то сразу становится ясно одно: глаза у него – честные. К тому же, этот музыкант обладает изрядной долей скромности, а уж уровень его профессионализма и вовсе сомнению не подлежит. Николай хорошо известен как в музыкальных кругах Беларуси, так и за ее пределами. А ещё его можно увидеть и услышать в минском кафе "Поющие фонтаны", где регулярно звучит замечательная джазовая музыка.

-- В ситуации с концертирующими музыкальными коллективами, как правило, всё внимание зрителей аккумулируется на деятельности вокалистов и гитаристов. Вы же избрали в качестве основного "средства производства" бас-гитару. Почему выбор был сделан именно в ее пользу?

Н.: — Это, наверное, пережиток советской эпохи, когда басисты остаются как бы в тени. На Западе всё иначе — каждый музыкант по-своему ценен и, соответственно, там на бас-гитаре многие играют так, как нам и не снилось. Я играл и на обычной гитаре, но переключился на бас, потому что это своего рода основа, фундамент в музыке. Мне вообще нравятся все такие глобальные вещи: если женщина, то самая красивая; если фотоаппарат, то самый лучший. Поскольку мы люди небогатые, то не можем позволить себе разбрасываться по мелочам. Видимо, именно эта черта характера – стремление к основательности – и предопределила мой выбор. Сейчас у меня две бас-гитары, одна из которых шестиструнная. Для того, чтобы самовыразиться в полной мере, чтобы играть соло на басу, четырёх струн уже недостаточно. А на шестиструнной бас-гитаре можно играть практически всё. Хотя я немного лодырь, ленюсь заниматься так, как зарубежные музыканты – по 8-10 часов в сутки. За рубежом очень высок уровень конкуренции в музыкальной среде, а в наших условиях просто нет необходимости столь интенсивно трудиться.

-- Можно ли сказать, что музыка – это профессия, которая Вас кормит? И если бы перед Вами стояла дилемма — музыка либо что-то иное — что могло бы в качестве альтернативы стать основным занятием?
Н.: — Если говорить о том, что меня "кормит", так это скорее студийная работа, аранжировки, мастеринг. Да, исполнение и сочинение музыки – это моя профессия, но не основной заработок. Помимо всего прочего, я еще занимаюсь фотографией и видео, работаю в своей домашней студии на компьютере. В частности, один из последних заказов был на редактирование DVD-диска Ирины Дорофеевой. И музыка, и фото, и видео – всё это очень интересно и увлекательно. Для меня отдых – это работа. Хотя и отдыхать традиционным способом тоже необходимо. Фактически я уже двадцать лет не ездил на отдых, а гастрольные поездки вряд ли можно отнести к этой категории. Бывает, говорю сам себе: "Всё, в воскресенье к компьютеру не подойду". Но утром встанешь, походишь полчаса, и уже невозможно ничего не делать — творческие идеи не дают покоя.

-- То есть Вы в полном смысле слова "человек-оркестр". Вы не только музыкант, но и всесторонне развитая творческая личность…

Н.: — Да, если собрать воедино всё моё творчество, то оно будет представлено достаточно широко. Сейчас мои песни исполняют Лика, Ирина Дорофеева и многие другие артисты. Однако в последнее время я стараюсь писать меньше, потому что мало кто может достойно спеть, и не хочется, чтобы потом мне было стыдно за некачественное исполнение произведения. Поэтому я решил наконец вплотную заняться самим собой, собственным творчеством. На сайте www.nikobass.com можно найти информацию о моей деятельности. Возраст уже подошёл такой, что завершается этап профессионального становления и начинается новый виток развития, так что многое у меня ещё впереди…Я по характеру такой человек, что не могу долго заниматься одним и тем же делом – пропадает интерес. Мне постоянно нужно что-то новенькое, свеженькое. Видимо, поэтому желание самосовершенствоваться не пропадает, а только усиливается.

-- Не вредит ли непосредственно творческому началу то, что приходится самому заниматься раскруткой и решением различных оргвопросов?

Н.: — Я, честно говоря, не умею заниматься раскруткой. Возможно, я бы и смог, пользуясь своим авторитетом, что-то предпринимать в этой области, но мне это просто неинтересно. Я привык жить сегодняшним днём, настоящим, при этом слегка забегая в будущее. Глядя на себя со стороны, могу сказать, что только в последние четыре года я стал себя чувствовать более-менее неплохо. Но то, чем я располагаю сегодня, довольно долго, по крупицам, по винтикам, собиралось в единое целое. И теперь я замечаю, что многие вещи получаются сами собой, как будто помогает кто-то там сверху…

-- То есть наступает такой момент космического порядка и гармонии… Согласно одной из популярных ныне теорий, всё в мире синхронизировано и подчинено неким вселенским ритмическим колебаниям. Вы ощущаете на себе воздействие этих скрытых ритмов?

Н.: — Во-первых, всё очень непросто в этом мире. Всё абсолютно гармонично. Где-то что-то вырвешь, в другом месте оно появится. И если нарушаешь гармонию, неизбежно начинаются какие-то проблемы. Я сам математик, и ритмическая основа жизни у меня заложена в душе. При игре на бас-гитаре я использую довольно сложные ритмические структуры, хотя у меня фактически нет серьёзной музыкальной подготовки. Но я всегда усиленно занимался самообразованием, и если бы мне довелось учиться в консерватории, то на 100 % уверен, что вряд ли я бы смог достичь таких значимых результатов. Недавно я занялся систематизацией своего творчества, и к своему великому удивлению обнаружил, что за четыре года мною было записано 24 альбома. Была проделана гигантская работа, и останавливаться на достигнутом я не собираюсь.

-- Вы работали в ансамбле "Песняры". И, вероятно, это один из наиболее значимых этапов Вашей творческой биографии. Как Вы относитесь к тому, что сейчас существует несколько, условно говоря, клонов "Песняров", каждый из которых претендует на лавры.

Н.: — Все люди порочны по своей сути. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей, но это неизбежно присутствует у каждого. Недаром есть поговорка: "Талантам надо помогать, а бездари пробьются сами". Если человек действительно талантлив, ему следует делать своё дело, создавать свой творческий коллектив, а не использовать раскрученное имя, каким бы оно ни было – плохим или хорошим. На такой ниве далеко не уедешь, надо подниматься самим, иначе образуется такая безликая серая масса, конвейер. Из "Песняров" я ушёл по собственному желанию и был в этом смысле первым, потому что почувствовал, что творческое начало стало уходить на задний план. Тогда ещё Мулявин сказал ставшую уже знаменитой фразу: "Жаль, что уходят не те, кто надо". И вот, буквально спустя год после моего ухода, во всём бывшем СССР начала распространяться массовая практика петь под фонограмму. Это веяние, к сожалению, затронуло и "Песняров". Сейчас, если я вижу, что человек работает под фонограмму, я автоматически вычёркиваю его из своего сознания как музыканта и артиста. Фонограммные концерты – это полное безобразие. Во времена моей молодости многие музыканты были самоучками, играли на танцах, на свадьбах, слушали рок, делали мастеровые гитары из деревяшек. Но тогда была какая-то искорка в глазах, был толчок к развитию, все было искренне, по-честному. Сейчас всё изменилось и не в лучшую сторону. Если бы у меня была возможность донести эту мысль до Президента, я бы настаивал на том, чтобы запретить пение под фонограмму. Пусть первое время будет тяжело, и не все смогут это выдержать, но нужно начинать перестраиваться. Или вообще уходить со сцены. Потому что происходит настоящая деградация артистов, бездари порождают бездарей. Я сам занимаюсь мастерингом, и хорошо знаю, что это такое, когда человек порой даже говорить толком не может, а на компьютере его голос можно довести до совершенства. Многие считают, что раз они заплатили деньги, записали песню, то уже могут считаться артистами. Эту практику нужно искоренять, потому что культура только страдает от этого. Не всё в жизни определяется деньгами. Сейчас я могу отказаться от высокооплачиваемой работы, потому что она просто высушивает. Люди ходят за мной по три-четыре месяца и просят сделать аранжировку, а я отказываюсь. Раньше был некоторый интерес к такой работе, и она приносила неплохой заработок, но теперь для меня гораздо важнее находиться в согласии со своим внутренним миром

-- Вы достаточно серьёзно занимаетесь джазовой музыкой, в основе которой лежит импровизация. Но ведь недаром говорят, что самый лучший экспромт тот, который заранее подготовлен. В какой мере импровизационное начало и спонтанность присутствуют в Вашей творческой деятельности?

Н.: — Джазом я не так давно начал заниматься, до этого играл джаз-рок, фанк. И так складывалось, что я никогда специально не заучивал никаких ритмических рисунков и пассажей. Конечно, определённые музыкальные стандарты присутствуют в голове, особенно в ансамблевых партиях. Однако если ты серьёзный музыкант, то свободно чувствуешь себя на сцене и импровизируешь практически всегда. Лично я выхожу и играю, как Бог даст. Сначала было трудно входить в мир джазовой музыки, поскольку она подразумевает достаточно основательный подход. Зато потом, если освоил джаз, сможешь играть в любом или почти любом другом стиле. Кроме того, у каждого музыканта с годами вырабатываются свои "фишки" и в процессе совместной работы можно многому научиться у своих коллег. Я думаю, что все мы понемногу растём и учимся друг у друга, играя хорошую музыку от души и не держа камней за пазухой.

-- Музыка как художественное явление началась с того, что люди начали выделять из шума гармоничные звуковые комбинации и осмысленно создавать связные мелодические построения. Сейчас будто бы начался обратный процесс – возврат к архаике, и современную музыку порой трудно отличить от шума. Как Вы относитесь к таким новациям музыкальной культуры, как нойз, индастриэл и т.п.?

Н.: — Я очень слабо разбираюсь во всех этих современных течениях и направлениях, на изучение этого просто не хватает времени. Но, в принципе, я спокойно отношусь к молодым музыкантам, если они не пьяницы и не наркоманы, а нормальные люди. Вообще, это хорошо, когда человек тратит энергию на творчество, а не слоняется по подворотням и ругается матом. Хотя и не могу сказать, что современная авангардная музыка мне нравится. Я по натуре консерватор, мне импонирует академический стиль и следование традициям.

-- Как бы Вы охарактеризовали себя как личность в трех словах?

Н.: — Добрый. Хороший. Талантливый.

-- А недостатки у Вас есть?

Н.: — Конечно, как и у всех людей. Это, прежде всего, лень и внезапная агрессия, которая, впрочем, как правило, возникает как реакция на несправедливость.

-- Факт того, что творчество профессиональных музыкантов не очень востребовано в нашем обществе и повсеместно замещается дешёвой попсой – это справедливо?

Н.: — У нас люди слабо воспитаны в плане музыкальной культуры. Даже здесь, в кафе "Поющие фонтаны", если кто-то аплодирует после нашего выступления, так это обычно иностранцы – у них уровень музыкальной просвещенности выше и вся система более развита. Здесь, у нас, нужно время, чтобы ситуация улучшилась. И, безусловно, тут не обойтись без поддержки государства и желания самих музыкантов.

Беседовала Ирина ШУМСКАЯ

2004