В московском клубе "Лle клуб" в конце июня выступил известный бас-гитарист Виктор Бейли. Перед концертом Виктор и его группа пообщались с московскими журналистами.
Расскажите, пожалуйста, о вашей бас-гитаре.
Виктор Бэйли: Это именная модель Victor Bailey, сделанная фирмой Fender. В течение двух лет я разрабатывал ее дизайн и технические характеристики. Теперь этот инструмент есть на рынке, его может купить любой желающий. А я имею процент с продажи.
В одном из интервью вы сказали, что вы — прежде всего композитор, аранжировщик, автор, а уже потом бас-гитарист. Значит ли это, что выбор инструмента, на котором вы специализируетесь, был достаточно случайным?
В.Б.: До того, как начать играть на басу, я играл на ударных. Тогда я был еще почти ребенком. Случилось так, что наш бас-гитарист ушел из команды, и я решил попробовать себя на этом месте. Вот так и вышло, что я взял в руки бас.
Известно, что на вас очень повлиял Лэрри Грэм...
В.Б.: Вы знаете, в то время фанк был новым направлением, он очень привлекал внимание. И все, кто играл слэпом, находились под влиянием Лэрри Грэма, который, собственно, этот прием и изобрел. Но сейчас в моей группе слэпом я не играю. Слишком много людей эксплуатирует эту технику, а мы стремимся найти что-то новое.
Стремитесь ли вы расширить возможности бас-гитары именно в плане звучания и какие приборы обработки вы используете?
В.Б.: Мне бы хотелось расширить возможности звучания, но на деле сама музыка имеет гораздо большее значение. Оборудование и техника идут уже после этого. Люди, которые были новаторами в звучании, изобретали новые приемы звукоизвлечения — Джако Пасториус, Лэрри Грэм, они были прежде всего музыкантами, и музыка их была нестандартной. А что касается процессоров — я их раньше никогда не использовал и вот только недавно начал экспериментировать с "Zoom 607".
В 1994 году вы принимали участие в записи альбома певицы Мэри Джэй Блайдж (Магу J. Blige), затем ездили в турне с Мадонной, записывались с другими поп-музыкантами. Что вы вообще думаете об этой теме — джазмены в поп-музыке?
В.Б.: Я вообще-то не считаю себя джазменом. Я готов играть абсолютно любую музыку, хоть русскую народную, главное, чтобы это была Музыка. Мое творчество близко к джазу, но это не совсем джаз, это... jazzy (приджазованная. — Ред.). Точно так же она может быть funky, но это не совсем фанк.
Сотрудничество с поп- музыкантами — это больше творческий или материальный интерес?
В.Б.: Это просто музыка. Меня часто приглашают разные музыканты в разные проекты, и я не вижу причин отказывать. Если они хотят, чтобы я играл на басу, я буду играть на басу, и не проблема, какая это будет музыка — джаз, поп или что-то еще. Джаз как таковой не может быть априори лучше, чем любой другой стиль. Джаз тоже бывает очень плохой.
Вопрос ко всем музыкантам: действительно ли они считают, что фьюжн и джаз-рок сложны для восприятия массовой аудиторией?
В.Б.: Эта музыка не то чтобы очень сложна для понимания, просто людям ее особенно негде увидеть и услышать. В основном люди смотрят MTV.
Джим Берд: Я думаю, что в данный момент у людей просто не так много времени, чтобы слушать музыку и тем более пытаться понять ее. Фьюжн — это смесь джаза и рока, и, по идее, должен смешиваться лучший джаз и лучший рок, но часто получается так, что смешивается худший джаз и худший рок, и это отпугивает людей. А сейчас к тому же существует масса других "смешанных" направлений, не обязательно это джаз и рок, и все равно все это называется фьюжн, так что еще большой вопрос, что под этим подразумевать.
В.Б.: Да, это так. Моя музыка близка джазу (jazzy), но это не совсем джаз. Точно так же она может быть funky, но это не совсем фанк. Я надеюсь, это будет понятно по-русски? (смех)
Бенни Мопин: Я хотел бы сказать насчет понимания музыки. Я думаю, что большинство людей или по крайней мере многие не ПОНИМАЮТ музыку. Но гораздо важнее уметь ее чувствовать. Если они слушают музыку, и им становится от нее лучше, значит, это хорошая музыка. Дюк Эллингтон говорил, что существует два типа музыки: хорошая и плохая. Но только ты сам можешь определить, какая музыка для тебя хороша, а какая — плоха.
Как давно сложился этот ваш состав?
В.Б.: На самом деле именно таким составом мы играем первый раз, вернее, второй, если считать выступление на джазовом фестивале в Новокузнецке (состоявшееся за день до московских гастролей Виктора. — Ред.). Хотя получается все настолько классно, что вряд ли вы это заметите! Конечно, знаем мы друг друга давно, и уже не раз кто-то с кем-то из нашего состава играл. Я записывался с Джимом, с Бенни, у каждого есть свой коллектив. А вот, кстати, наш барабанщик Кшиштоф Завадски, он из Польши и очень хорошо говорит по- русски, спросите его что-нибудь! (смех)
Кшиштоф, как вы попали в коллектив? Вы живете в Америке?
КЗ.: (на хорошем русском) Нет, я живу в Польше. Но я играл с Виктором, с Джими и многими другими американскими музыкантами, которых я приглашал в Польшу на гастроли и для записи пластинок. А Виктор вот пригласил меня на гастроли в Россию.
Виктор, между первым и вторым альбомом был перерыв в 10 лет, между вторым и третьим — 2 года. Как часто в будущем вы собираетесь записывать сольные диски?
Все зависит от звукозаписывающей компании. Я бы хотел выпускать диски каждые два года. А вообще могу хоть и по пять альбомов в год записывать, у меня идей много!
С музыкантами общались журналисты
Елена САВИЦКАЯ и
Александр БЕЛЯЕВ
JAZZ-KВAДPAT №4 .'2002
получить rss-ленту
