Билл Кроу - Воспоминания о турне

Обложка представляемой нами книги сразу же ориентирует потенциального читателя: на ней воспроизведена оригинальная афиша гастрольных концертов Бенни Гудмана и его джаз-оркестра в СССР. Есть здесь и три ключевые даты: 1962 – 1986 – 2017. О каждой стоит поговорить особо.

Итак, 1962-й год, лето. Три года назад глава СССР Никита Хрущев впервые посетил США. Между странами действует соглашение, расширяющее взаимный культурный обмен. Государственный ансамбль танца Украины гастролирует в США. В Советский Союз приезжает джаз-оркестр США под управлением знаменитого «короля свинга», кларнетиста и композитора Бенни Гудмана, чтобы дать здесь 32 концерта – первый в послевоенный период визит американских джазовых музыкантов в СССР. Оркестр Эллингтона, бэнд Теда Джонса – Мела Льюиса, таллинский фестиваль 1967 года – все это было уже потом. Выступления в нескольких городах страны Гудмана и его оркестра были историческими, первыми и, как положено, обросли целым ворохом легенд и мифов самого разного свойства. В числе двадцати музыкантов, совершавших этот тур, был и 34- х летний басист Билл Кроу (Bill Crow), уже опытный музыкант, игравший в конце 50-х с одним из самых известных мастеров джаза этого периода Джерри Маллигеном.

Год 1986-й. В издаваемом известным американским музыкальным критиком Джином Лисом журнале JazzLetter с августа по ноябрь печатаются воспоминания Билла Кроу о гастролях по СССР в 1962 году с оркестром Бенни Гудмана. Лис заказал эту работу по-прежнему активно работающему в джазе Кроу еще годом ранее. В июне умер Бенни Гудман (1909-1986), так что воспоминания оказываются очень актуальными и вроде бы должны влиться в хор славословий в адрес одного из ведущих героев джазовой истории. Однако, производят они в локально-джазовых кругах эффект разорвавшейся бомбы. Кроу рисует далекий от сусального образа портрет своего бэнд-лидера и предельно откровенно, с несомненным литературным талантом, описывает ход тех гастролей.

Год 2017-й. Москвич Георгий Искендеров, ветеран российского джазового сообщества, историограф джаза и переводчик, давний автор «Jazz- Квадрата», как в бумажном, так и в сетевом варианте, берется за перевод воспоминаний Кроу. Как обычно, в работе ему помогают в качестве редакторов старинные друзья Михаил Кулль и Гдалий Левин. Самому Биллу Кроу в декабре исполнится 90 лет. Он все еще действующий музыкант(!) и автор вышедшей в начале 90-х годов автобиографии под названием «Джазовые анекдоты». Кроу тепло откликается на поступившую из Москвы просьбу о разрешении на перевод и печать его воспоминаний о турне по СССР с оркестром Гудмана. Георгий отказывается от оригинального названия воспоминаний «В Россию без любви», обыгрывавшего название известной киноленты из серии про Джеймса Бонда, и заменяет его нейтральным «Воспоминания о турне». Возможно, переводчик хотел этим подчеркнуть, что воспоминания – документ своего времени, цель работы – сделать этот документ доступным читателям и исследователям джаза в современной России, а внешняя броскость тут неуместна. Это его право. Так родилась на русском языке эта книга.

Читал я «Воспоминания о турне» с огромным интересом. Живость языка и легкость изложения Кроу, удачно сохраненные в переводе, добавляли удовольствия от знакомства с книгой. Но будь даже этот текст мучительно тяжелым и сухим, фактологическая его сторона просто уникальна. У этого интереса есть как бы два пласта. Первый, самый очевидный, даже если тебе не слишком интересен джаз сам по себе, - это характерное для обитателей пост-советского пространства, выросших еще в советские годы (с молодежью, думаю, дело обстоит иначе), любопытство: как «они» видят «нас», пусть и не теперешних, а тогдашних? Надо сказать, что взгляд Билла Кроу на Советский Союз образца 1962 года довольно критичен. Это, конечно, не джазовый де Кюстин образца 60-х годов ХХ века, но добрых слов для тогдашнего СССР он нашел немного. Из городов, где выступал оркестр, наиболее тепло Кроу пишет о Тбилиси, где музыкантов покорило кавказское гостеприимство, и о Ленинграде, где блистательная архитектура бывшей имперской столицы впечатлила американского гостя. Нейтрально характеризует Кроу Сочи, называя его «типично средиземноморским курортом». В противоположность Питеру, Москва сильного впечатления на Кроу не произвела, говоря о Киеве, он упомянул только о «шеренге неприступного вида офицеров», препятствовавших фэнам подобраться поближе к сцене на концерте, а в Ташкенте увидел город с сильной мусульманской традицией, где интерес к джазу был невелик. Вот энтузиазм советских поклонников джаза он отмечает во всех точках турне, тем не менее, и тут особо выделяя Питер. Пишет Кроу и о немногочисленных смельчаках, фэнах и музыкантах, рисковавших в те времена подходить к американцам, беседовать с ними, передавать какие-то просьбы. Эти люди вызывают у него неизменное уважение. Есть в книге и несколько ярких зарисовок не джазового характера. Запомнился описываемый Кроу эпизод в Тбилиси, когда сопровождавший оркестр в части его маршрута Джордж Авакян пытался отыскать дом, где он жил ребенком до семилетнего возраста.

Другой пласт воспоминаний интересен прежде всего любителям джаза. Это взгляд на большой джазовый состав не со сцены, а изнутри: мозаика черточек, характеризующих особенности работы оркестра, режим репетиций и выступлений, взаимоотношения музыкантов друг с другом и с руководителем оркестра на сцене и вне ее. И вот тут, отдавая дань таланту и заслугам Гудмана-музыканта, Билл Кроу беспощаден в оценке его лидерских и личностных качеств. Перед читателем предстает человек весьма тщеславный, ревниво относящийся к успехам других (например, выступавшей вместе с оркестром вокалистки Джойи Шеррилл), экономный до жадности и не всегда порядочный в финансовых взаимоотношениях со своими музыкантами. Если говорить о профессиональных конфликтах внутри бэнда, то здесь, мне кажется, противоречия были заложены в самом принципе его формирования. Гастроли оркестра Гудмана в СССР были организованы Госдепартаментом США и рассматривались обеими сторонами, как мероприятие культурно-политическое. В оркестре должны были играть лучшие! И они были собраны. Рассматривая состав оркестра, видишь в нем имена действительно очень крупных, и с позиций сегодняшнего дня, и тогда, музыкантов: саксофонисты Зут Симс и Фил Вудс, тромбонист Джимми Неппер, барабанщик Мел Льюис, вибрафонист Виктор Фелдман, пианист Тедди Уилсон. Но Бенни Гудмана не зря нарекли «королем свинга»: зенит его славы и его музыки – это годы тридцатые и сороковые. Что же касается перечисленных выше музыкантов, то эти люди, как и сам Кроу, росли и формировались совсем на другой музыке. Джаз пятидесятых и начала шестидесятых эволюционировал далеко вперед, и не удивительно, что предлагаемые Гудманом аранжировки, казались его исполнителям скучными и неинтересными. Как настоящие профессионалы, они играли намеченную программу так, как видел лидер, но особого удовольствия им это не доставляло. Думается, составь Бенни оркестр из традиционалистов, взаимоотношения внутри коллектива в профессиональном плане были бы более гармоничными. Что же до личностных качеств Гудмана… здесь все на совести автора. Не могу только не напомнить вклад Гудмана еще в 30-е годы в преодоление расовой сегрегации в джазе, вклад, о котором Билл Кроу также не забывает упомянуть.

И еще одна деталь, украшающая это издание. Это фотографии. Десятки бесценных и редчайших фотографий. Положим, снимок, запечатлевший Гудмана с Никитой Сергеевичем не столь редок, но, скажем, другое фото из журнала «Лайф», где Гудмана встречают цветами в ленинградском аэропорту Валерий Мысовский, Иосиф Вайнштейн и Орест Кандат, или фото, где Гудман беседует с Утесовым и Рознером, или жмет руку Александре Пахмутовой – это просто раритеты! Целый ряд музыкантов из этого оркестра вновь посетил СССР уже в 1971 году, в составе бэнда Теда Джонса – Мела Льюиса, и этим гастролям посвящен в книге отдельный блок фотографий, органично примыкающий к основной теме. Тут также замечательные фотографии, взять хотя бы двойной портрет «однофамильцев»: Рафаэль Аваков и Джордж Авакян! Остается только от души поблагодарить всех, кто предоставил в распоряжение создателя книги эти снимки из своих личных архивов, ну, а прежде всего – переводчика и инициатора издания, одного из тех людей, которыми жив джаз – Георгия Яковлевича Искендерова.

Леонид Аускерн