Louis Prima - Прима есть Прима

Как любая деятельность человека не­сет в себе взлеты и падения, так и на жизненном пути не бывает ров­ных и гладких дорог, тем более, ес­ли это касается какого-либо вида искусства. Во время своей карьеры в середине 50-х годов американский шоумен, трубач и певец Луи (Лео) Прима охарактеризовал свое твор­чество одним словом — разнообразие. "Публика никогда не знает, что будет даль­ше, — пояснял он, — и, по правде говоря, мы тоже этого не знаем: Мы всегда удивля­ем ее, и ей это нравится".

Прима произнес эти слова, будучи уже ве­тераном шоу-бизнеса в течение более трех десятилетий. Он родился 7 декабря 1911 г. в Нью-Орлеане, в районе, население которого состояло из итальянских, в основном сици­лийских иммигрантов.

Нью-Орлеан, как известно, был колыбе­лью джаза. Детство Л. Примы было наполне­но музыкой. Как говорил знаменитый аме­риканский драматург Теннеси Уильямс, "она звучала повсюду и, похоже, никогда не кон­чалась в этом самом романтическом, самом американском городе". Музыка звучала в кафе, парках, ночных клубах и танцплощад­ках, на похоронных процессиях, ее со вку­сом исполняли шагающие оркестры, она ли­лась из окон розовых и голубых особнячков с высокими крылечками, белыми ставнями и балконами, увитыми зеленью, раздавалась на пароходной пристани, оповещая о нача­ле экскурсий по реке... Историки американ­ского джаза Нэт Шапиро и Нэт Хёнтоф пи­шут в своей книге "Послушай, что я скажу": "Самым ярким детским воспоминанием вы­росших в Нью-Орлеане было то, как мы, ре­бята, играя во дворе, вдруг слышали звуки музыки, будто землетрясение произошло. И хотя они раздавались вроде бы рядом, мы не переставали переспрашивать друг друга — где это? откуда? — и вдруг осознавали, что находимся совсем рядом с музыкой и, спо­тыкаясь, бежали в том направлении, туда, туда... И она звучала всегда, в любое время, город был буквально навод­нен музыкой".

Может показаться стран­ным, но родители Луи не бы­ли музыкантами. Его отец Эн­тони был дистрибьютором компании по производству содовых напитков и трудился, не покладая рук. Любящая мать Ангелина Каравелли, имея решительный характер, была прекрасной домохозяй­кой. Она успевала все: воспи­тывать троих детей, быть ак­тивисткой в церковном при­ходе и при этом была еще не­плохой исполнительницей как духовных, так и бытовых песен. И эта ее кипучая жиз­нерадостность и настроение передавались детям. Она со­ветовала Луису "всегда улы­баться — люди хотят видеть, что тебе хорошо".

Юный Луи брал пример со своих родителей по части тру­долюбия и упорства, что впос­ледствии очень ему помогло. Но жить среди постоянной музыки и быть вне ее — просто нереально. И, конечно же, Ангелина на­стояла, чтобы дети к ней приобщались. Стар­ший брат Леон и младшая сестра Элизабет обучались игре на фортепиано, а Луи — на скрипке. Он ее тихо ненавидел, но прилеж­но учился и, выступая в любительских кон­курсах, благодаря своему темпераменту и природной музыкальной одаренности даже одерживал победы. Сестра же брала еще ча­стные уроки игры на органе. Под влиянием старшего брата она рано начала заниматься музыкальным бизнесом, играя на танцах и в ночных клубах.

Старший брат Леон отказался от фортепи­ано и стал брать уроки игры по классу кор­нета, Нью-Орлеан изобиловал джазовыми музыкантами, и было у кого поучиться. Младший Луи последовал примеру брата, судьба скрипки была решена.

Старший Прима, стал играть в разных не­больших коллективах, младший же по воз­можности следовал за ним, оттачивая мас­терство игры. Леон играл уже на трубе, и в перерывах между выступлениями Луи при­ходил к нему и тихонько наигрывал на ин­струменте брата.

После 1-ой Мировой войны, в конце 1922 г., для музыкантов, особенно молодых, жаж­дущих "показаться", появилась масса воз­можностей заявить о себе и одновременно приобрести ценный опыт в исполнитель­ском мастерстве. Это была также и возмож­ность заработка, случайного и относительно­го, но все же... В ту пору создавались оркес­тры, состоящие из юношей (еще почти маль­чиков), которые играли на пикниках, в садах во время частных мероприятий и в лагерях отдыха. В это время тринадцатилетний Луи вместе с двенадцатилетним кларнетистом Ирвингом (Фазалом) Престопником (став­шим звездой джаза в эпоху свинга: играл я в большинстве лучших оркестров Бенна Пол­лака, Гленна Миллера, Боба Кросби) созда­ют детский оркестр и весьма недурно игра­ют на приемах. Одетые с иголочки, с набри­олиненными волосами и безукоризненны­ми проборами, в белых костюмах и дириже­ром в черном фраке с белой хризантемой в петлице — как того требовала тогда мода — издали смотрелись вполне профессио­нально.

В 1925-м году имя брата Луи — Леона ста­новится известным в джазовом мире как трубача-профессионала, эталоном для кото­рого были Бикс Бейдербек, ранний Луи Арм­стронг (а впоследствии младший брат Луи!!!) Ему довелось играть у Пи Ви Рассела (клар­нет) и с Леоном Рапиола (кларнет). Позднее, в 30-х годах, он был с трубачом Шарки (Джо­зефом Бонано) со-руководителем оркестра. А в 1955 г. управлял уже своим оркестром и записывался на пластинки. Потом, уйдя на пенсию, изредка руководил небольшими ан­самблями и заведовал ночным клубом.

Но это было после. А тогда, в 1925 г., Ле­он уезжает на гастроли по Техасу с пианис­том Пэком Келли и тромбонистом Джеком Тигарденом и место старшего Примы в не­большом местном оркестре теперь занима­ет младший — четырнадцатилетний Луи. Кумиром его был, конечно же, тезка и земляк Луи Армстронг, сказавший однажды: " В каждом моем звуке — Нью-Орлеан". Его первые пластинки, записанные со своей "Hot Five" ("Горячей пятеркой") тогда же, за­вораживают юного Приму. Он выучивает и запоминает их. Внимательно следя за успе­хами кумира, Луи сам играет и руководит небольшими ансамблями, совершенствуя манеру исполнения. Его замечает и пригла­шает к себе в оркестр в 1929 г. широко из­вестный в Нью-Орлеане тромбонист Элис Стратакос, участвовавший в первых трансля­циях джаза по радио. Там Луи снова встре­чает своего друга детства, кларнетиста Ир­винга Престоника. Они играют на танцах на крыше "Янг Отеля". Прима хорошо освоил­ся в первом в его жизни большом оркестре из 20 человек.

29 июля того же года Луи женился на Лу­изе Полиззи. Через год, кота у них родился сын Джойс, Приму приглашают работать в городской театр "Соентер". Здесь он уже сам бэнд-лидер. Молодой, стройный, постоянно двигающийся во время игры, нежно прика­саясь к трубе, он непроизвольно подражал манерой исполнения своему кумиру Л. Арм­стронгу. Публика стала "ходить на него".

У Луиса постоянная работа в театре, где в интервалах между звуковыми фильмами ус­траивались изысканные представления. Там он выступает не только как трубач, но и удачно конферирует. Тогда же начинает петь высоковатым, наполненным внутренним темпераментом и страстью, чуть надтресну­тым голосом. К 1931 г. он уже хорошо изве­стный в родном городе профессионал, игра­ющий в стиле диксиленд. В состав его кол­лектива входят: Джин Мейер (контрабас), Годфри Хирш (гитара), Франк Пинеро (фортепиано), Франк Федерико (ударные), Луис Массинтер (кларнет).

Музыканты сидели на невысоком возвы­шении круглой формы вокруг ударника, расположившегося в центре этого круга, так что танцующие пары могли находиться и пе­ред и за оркестром, а солист просто мог сой­ти с этого подиума и слиться с танцующими или сидящими зрителями.

В 1932 г., переехав в Кливленд (штат Огайо), Луи работает в оркестре знаменито­го трубача Рэда Николса, через который "прошли" будущие звезды джаза Бенни Гудман и Гленн Миллер. А в 1933 г. в Чикаго Прима записывает свою первую пластинку "Вот это трио!" вместе с Дэвидом Роузом (фортепиано) и Норманом Гастом (скрипка). Слушатели хорошо ее приняли и охотно рас­купали. В начале следующего года он делает большую серию записей на фирме "Брунсуик". Тогда же там гастролировал знамени­тый от побережья до побережья, биг-бэнд Гая Ломбардо. Ему очень понравился талант­ливый темпераментный трубач и певец. Ру­ководитель оркестра легко уговорил моло­дого впечатлительного Приму переехать в Нью-Йорк, что тот и сделал, оставив семью.

Первые шесть месяцев Луи провел в безу­спешных поисках работы, несмотря на свя­зи Ломбардо. Из-за расовых предрассудков его не взяли к "Леону и Эдди" на 52-ой стрит, потому что, по словам Ломбардо, "Эдди Дэ­вис (владелец клуба), как только увидел смуглолицего трубача и узнал, что он из Нью-Орлеана, просто констатировал, что тот черный". Таким образом, по собственной глупости хозяин лишился "золотой жилы".

Постепенно Нью-Йорк "поворачивается к Луису лицом". Он основывает собственный оркестр из 17 человек, который стал назы­ваться "Луи Прима и нью-орлеанская коман­да", и переходит от диксиленда к свингу. Не­смотря на то, что Прима был прекрасным трубачом, все-таки самой сильной его сторо­ной было само присутствие на сцене. Он был шумным_г веселым конферансье с луче­зарной улыбкой и певцом, никогда не уста­ющим развлекать публику, всегда много двигался по сцене, вовлекая в свои миниатюры оркестрантов и зрителей... Любил, npитанцовывая в каком-либо ритме, "вызывать" на сцену особ женского пола, чаще молодых, и дотанцовывать до конца мелодии. За это артиста называли "мистер Пульс".

Услышав однажды его игру, уже трудно было забыть упругий, жизнеутверждающий ритм, очень сочное и знойное звучание трубы и бэнда. И еще одна маленькая деталь — в этом оркестре играла на тенор-саксофоне весьма симпатичная девушка. Этим тогда могли щегольнуть немногие лидеры, так как женщины-инструменталистки в джазе — это всегда украшение и экзотика.

Судьба стала более благосклонна к Приме, когда он был удостоен чести сыграть на открытии "Знаменитой двери" на 52-ой улице. Этот клуб получил свое название благодаря двери, на которой расписывались известные джазмены и инвесторы этого заведения. Луи собрал полный зал и заслужил блестящие отклики. Проявляются и его композиторские способности. Он записал несколько хитов.

В 1936 г. музыкант разводится с первой женой и женится на Альме Росс. В этом же году на Западном побережье он появляется в эпизодических ролях в фильмах "Pитм в строю" и "Играй ее". Наибольшую популярность он завоевал, когда Бенни Гудман исполнил вариацию песни Примы "Пой, пой, пой" на знаменитом концерте в "Карнеги-Холл". Этот шлягер охотно включали в свой репертуар знаменитые джаз-оркестры. А король свинга отменно играл его во всех своих последующих концертах, где бы они ни были. Мелодия стала джазовой классикой и своего рода визитной карточкой этого коллектива.

Потом, в 1937 г., эта пьеса и "Ритм во мне" были записаны на студии "Коламбиа"1 на пластинку, делая эру свинга сногсшибательной. В начале следующего года Луи с оркестром снимается в киноверсиях концертов "Манхэттенский веселый хоровод" и записывает "Ты не можешь иметь все". Пластинки раскупаются молниеносно. Гастрольные поездки по стране растягиваются еще на год.

Вернувшись в Нью-Йорк в 1939 г.,Прима распускает свою "Команду" и фopмирует новый большой оркестр "Глобл ритм", который исполняет танцевальные мелодии и песни Луи.В них обыгрывается его собственное итальянское наследие — "Зума-зума Баккала", "Басия Галун" и другие, основу ко­торых составляла развлекательная, почти бессмысленная смесь на каком-то жаргоне. Неаполитанский слэнг и простой плохой ан­глийский в соединении с хорошей игрой на трубе отразились и в его шлягерах 40-х го­дов.

В 1940 г. старший брат Леон присоединя­ется к этому оркестру и около года они иг­рают вместе. Луи пишет несколько удачных баллад, в том числе "Воскресную любовь", ставшую хитом для Фрэн Хоррен с оркестром Клода Торнхилла. В десятку лучших вошли: его комический номер "Робин Гуд" — №1 в 1944 г., и "Брюки бель-ботом" — №10 в 1945 г.

К середине 40-х гг. Прима стал одним из самых популярных эстрадных исполнителей, выступая с аншлагом по всей Америке. В этот период он и открыл новую фор­мулу для своих хит-пластинок "Ангелиной" — песней об официантке в пиццерии, опять изобилующей итало- американским слэнгом. Несмотря на националь­ную неприязнь к Ита­лии из-за ее политики во 2-ой мировой вой­не, пластинка стала большим хитом, за которой последовали "Пожалуйста, не сжи­май банан", "Жозе­фина" и "Пожалуй­ста, не прикасайся к звонку".

Тогда происходило бурное расширение дея­тельности компаний зву­козаписи. Предлагая боль­шие гонорары, они стара­лись заключить контракты с наиболее популярными на тот момент исполнителями. И после се­рии записей на фирме "Маджестик" Приму "перехватил" центр звукозаписи "Вик­тор". Здесь в 1947 г. он выпускает "Цивили­зацию", возглавившую лучшую десятку года.

В этом же году он снова разводится, а в сле­дующем женится на Трейсмин Баррет. После войны динамика развития музыкального биз­неса привела к тому, что многие большие ор­кестры распались, т.к. телевидение завоевывало все большую популярность в шоу-бизнесе. Тем не менее Луи смог сохранить свой ор­кестр. В эти тяжелые времена он концентрируется на запи­сях, привлекая для этого хоро­ших музыкантов и певцов для группы сопровождения. Во время прослушивания вокали­сток в Норфолке (штат Вирд­жиния) трубач встретил жен­щину, которой было суждено стать его партнером в самые успешные годы жизни. Шест­надцатилетняя певица Дороти Джеквелайн Кили, больше из­вестная как Кили Смит, поразила Луи мане­рой исполнения. Она пела в чисто джазовом стиле, с бесстрастным лицом и прической ти­па "танго", почти не двигаясь, идеально кон­трастируя сверхподвижному Приме. Чистый зрелый голос и мальчишеская прическа быстро завоевали будущее оркестру. Прима и Смит обыгрывали разни­цу в их возрасте, росте, голосах и стилях. В 1949 году, распус­тив свой оркестр, трубач ос­тается вместе со Смит и они выступают в фойе киноте­атров.

Она становится его четвертой женой. По­скольку выступления в фойе ничего не давали, в конце 1954 г. Прима принимает предложе­ние отеля "Сахара" в Лас-Вегасе. Так эта по­трясающая пара начала свое звездное восхожде­ние. Вместе с Кили Прима полностью переходит от прежней манеры исполне­ния к новой, используя ритм зарождающейся в то время музыки - рок-н-ролла. По пути в Ве­гас, под Нью-Орлеаном, они встрети­лись со старым приятелем Примы тенор- саксофонистом Сэмом Бутерой. Сэм, как и Прима, родился в Нью-Орлеа- не, в 1927 г., но был моложе Луи. Музыкой стал заниматься под влиянием отца, которо­го постоянно приглашали с аккордеонном на итальянские свадьбы и праздники в квар­тале, где они жили. Позже, играя в создан­ном им оркестре, Сэм нередко использовал музыкальные "темы" отца. В 1946 г. он был признан "лучшим инструменталистом года" журналом "Лук", по результатам опроса ти­нейджеров. Бутера был известен как талант­ливый тенор-саксофонист, игравший в мод­ном стиле "ритм энд блюз". Именно ему Прима предлагает возглавить создаваемый им оркестр "Витнессис" ("Очевидцы"). Это объединение оказалось весьма плодотвор­ным. Их имена были немыслимы одно без другого: Прима и сразу же вместе два дру­гих — Кили Смит и Сэм Бутера. В короткий срок они стали невероятно популярны в ночных клубах Нью-Йорка, Чикаго, Голливу­де, в Лос-Анджелесе и по стране в целом. Ко­нечно же, в любое выступление всегда вклю­чалось знаменитое "программное" произ­ведение — своеобразно исполняемая "Буона сэра" (К. Сигмана и П. Де Роса).

Утонченную и пресыщенную публику ка­зино "Стрип" Лас-Вегаса практически ничем невозможно было удивить, но когда во вре­мя своих двухнедельных гастролей на сцене появились Луи и Кили, непонятная магия на­чала околдовывать ее завсегдатаев. Тогда еще никто не осознавал, что создавалась ис­тория шоу-бизнеса. На площадке и в зале эта изысканная атмосфера сменялась необык­новенной теплотой и почти мистическим взаимопониманием между зрителями и ар­тистами. Уже тогда Луи и Кили были готовы стать одной из самых популярных и фанта­стически успешных групп современного шоу- бизнеса.

Сегодня этот завораживающий элемент уже не является тайной. Признанные иссле­дователи "зрительского признания" такого рода объясняют этот факт тем, что Луи и Ки­ли муж и жена и отражают свою любовь друг к другу даже в самых бурных частях их шоу. Они просто вместе исполняют песни пре­красно представляя весь спектр любовных отношений, от нежности до яркой аффекта­ции. Это "долгоиграющий поцелуй", испол­ненный в песнях; второй медовый месяц, воспроизведение в музыке мужского и жен­ского начал, которые зарождают новую лю­бовь и воскрешает старую, когда ее волшеб­ство свободно и ничем не ранено.

Сочетание Примы, Смит, Бутеры и Лас-Ве­гаса создало что-то особое. Их представле­ния стали самыми привлекательными. Пе­ние и шутки Примы и Смит вызывали бурю восторга, а Бутера со своим оркестром ис­полнял туманную смесь джаза, поп-музыки и ньюорлеанского "ритм-энд-блюза", что считалось в то время довольно рискован­ным. В одном из эстрадных обозрений в 1956 г. отмечалось, что "живость и непосред­ственность Примы зажигают публику", в то время как "маска непроницаемости Смит используется исключительно как контраст ее супругу, когда он нежно поддразнивает ее". В другом эстрадном обозрении отмечалось, что "Бутера и оркестр вносят в атмосферу огонек и задор".

Самым крупным успехом была "Эта ста­рая черная магия", записанная в 1959 г, на "Кэпител Рекорде" и тогда же получившая престижную награду слушательских симпа­тий "НАРОС"; эта вещь была в десятке луч­ших дисков года.

Луи и Сэм буквально сливались на сцене, а потом это органическое звучание вдруг рассыпалось, и начиналось состязание: они дразнили друг друга, перекликались, повто­ряя музыкальные фразы. Когда же Прима начинал петь, обращаясь к Сэму, тот разго­варивал с ним на саксофоне — это был уже "соул", но с более свободным и широким звучанием. Достаточно послушать знамени­тую, искрящуюся "О, Мари", чтобы убедить­ся в этом. Хотя этой классической неаполи­танской мелодии Эрнесто Де Капуо по край­ней мере лет 150, создается впечатление, что все это написано недавно и специально для них.

Успех всегда был ошеломляющий, публи­ка визжала и неистовствовала! Можно сме­ло утверждать, что Луи Прима оказал огром­ное влияние на развитие итальянского и ев­ропейского рока. Ему откровенно подражал Адриано Челентано на начальном этапе сво­его творчества. (Вспомните знаменитую сце­ну ночного купания в фонтане американ­ской кинозвезды из киношедевра Ф. Фелли­ни "Сладкая жизнь".) Челентано поет, под­ражая манере Примы, которого обожал. А челентановское исполнение "Буона сэры" построено по той же схеме, что и у Луи. Эл­вис Пресли, дебютировавший на американ­ском телевидении в 1955 г., и другие коро­ли рок-н-ролла подражали Л. Приме, может быть, неосознанно.

А тогда, в конце сороковых, многие став­шие уже классическими вещи, такие как "Когда святые маршируют" Д. Блека, "Бэсин стрит блюз" С. Уильямса или "Ночь и день" К. Портера, "Чай вдвоем" В. Юманса и "Бай мир бист ду шейн" С. Секунды в исполнении Примы и его ребят звучали све­жо и необычно.

В 1956 г. компания звукозапи­си "Капитэл" решила записать альбом выступлений Примы, по­пытавшись сохранить их жи­вость. В результате "Дикари" бы­ли совершенно не похожи на диски, записанные ранее — та же искрящаяся энергия, как у ранних исполнителей рок-н-ролла, подобно Элвису, но с исполь­зованием материала, который удовлетворял бы более взрослую аудиторию. Фирма выпустила семь альбомов Примы, Смит и Бутеры в течение следующих пя­ти лет. Постепенно переиздава­лись хиты, входящие в лучшие двадцатки разных лет. "Лас-Вегас — Прима-стиль" был №12 в 1958 г., а хитом №1 этого года стала на­писанная еще в 20-х гг. Консуцци и Цезарем "Всего лишь Жиголо". В свое время ее играли Л.Арм­стронг (в 1931 г.), Вилбур Де Пэ­рис и др. Прима интерпретировал ее по-сво­ему. Его исполнение отличается тугой закрученностью, драматизмом, в конце он просто кричит на грани рыдания... Здесь он неволь­но предвосхитил те приемы, которые позже принесут славу Рэю Чарльзу, Би Би Кингу, Мадди Уотерсу и др. ("Жиголо", скопирован­ная и исполненная негритянским певцом Дэ­видом Ли Ротом в 1985 г., стала единствен­ным хитом того же года!) "Ты у меня под ко­жей" была признана №1 в 1959 г., и исполня­лась впоследствии Фрэнком Синатрой и Пэр­ри Комо. Конечно же, вездесущий кинема­тограф не оставлял компанию Луи без вни­мания, фиксируя на пленку их номера... А в 1959 г. они выступили не только как актеры- музыканты, но и как соавторы сценариев к фильмам "Тропою грома" и "Эй, парень! Эй, девушка!", снятых на студии "Коламбия пикчерс". Главная песня последнего с таким же названием, перейдя с экрана на пластин­ки, стала самой популярной. А в 1960 г. хи­том была "Страна чудес ночью".

Казалось, все идет очень хорошо, они на вершине славы. На сцене все было прекрас­но, но семейная жизнь артистов не ладилась. Несмотря на то, что у них уже было двое де­тей, стала сказываться разница в возрасте су­пругов. Разное мировосприятие, скандалы из-за детей, упреки родственников, измены с обеих сторон... У Луи появились нервные срывы и головные боли. Но внешне каза­лось, все идет хорошо, пока Прима, обычно избегавший огласки, не поместил в несколь­ких газетах сердитое опровержение слухов о его якобы ухудшающемся здоровье. Он так­же отрицал наличие семейных проблем с Кили, утверждая, что это были "нелепые сплетни, выдуманные каким-то кретином". Тем не менее, в 1961 г. Кили подала на раз­вод. Хотя Луи продолжал выступать с "Витнессис", его отношения с женой были мери­лом всех его выступлений. А она уже не бы­ла той шестнадцатилетней девочкой, кото­рая "смотрела в рот" своему кумиру. У при­мадонны появились свои амбиции и прихо­ти.

Они развелись. Прима переехал в Дот и, женившись в 1963 г. еще на одной певице, Гии Майоне, продолжал работать в Вегасе. Казалось бы, жизнь наконец-то потекла по спокойному руслу, но головные боли стали посещать Приму все чаще. Как и прежде, Луи "выкладывался" на представлениях, тем не менее к концу 60-х годов его шоу стало по­немногу "увядать". Несмотря на жизненные перипетии, музыкант как художник всегда оставался на должном уровне, никогда не опускаясь до примитивизма и банальности в "угоду толпе". Вместе с Бутерой он вернул­ся в Нью-Орлеан. Там опять появилась по­стоянная работа. Туристы — это весьма при­быльный бизнес. Их нужно было развлекать. К этому времени он снова был отцом дво­их детей — Лины Энн и названного в его честь Луи. Студия У. Диснея приглашает его для озвучивания роли короля орангутангов в известном мультфильме "Книга джунг­лей". Прима вновь попадает в центр всеоб­щего внимания. Эта последняя работа была выполнена, как всегда, с блеском и снова за­фиксирована на пластинках.. Шоумен в оче­редной раз отправляется на гастроли по США с оркестром Бутеры.

В репертуаре были не только вокальные, но и очень качественно исполненные инст­рументальные номера. Саксофон Сэма по­корял чистым сочным звуком. Особенно в вариантах знаменитых пьес "О, мое солнце" и "Вернись в Сорренто", аранжированных для него Примой. Саксофонист умело и неж­но, словно вышивая кружева, ведет медлен­ную лирическую часть в балладном стиле, за­тем, моментально перестраиваясь, перехо­дит к искрящейся разухабистой манере.... И снова делались записи на пластинки...

Неразмеренность жизни, постоянное на­пряжение и гастроли дают о себе знать. У Луи снова усиливаются головные боли. Что­бы как-то успокоиться и отвлечься, он бро­дит по улочкам Нью-Орлеана, названия ко­торых увековечены в живой истории джаза. Ройял стрит, Бейкер и Канал-стрит. Бурбон-стрит, Северная Рэмпорт-стрит, переулок Пердидо и Бейсин-стрит. Прима подолгу сто­ит на набережных, вдыхая терпкий запах моря, вспоминая слишком быстро про­мелькнувшую жизнь. Вроде недавно с тол­пой сверстников бегал вслед за уличными оркестрами, слушая своих кумиров, великих пионеров джаза. А теперь, как оказалось, он и сам принадлежал к их числу, только уже ко второму поколению, и вписал свое имя в па­ноптикум бессмертных...

Состояние его не улучшалось, и в 1975 г. он попадает в госпиталь с диагнозом "опу­холь головного мозга", ему делают опера­цию по удалению опухоли. Прима впадает в кому и остается в больнице почти на 3 года. 24 августа 1978 г., в возрасте 64 лет, так и не приходя в себя, мистер "Пульс" оставля­ет наш мир.

Этот человек, который "научился свингу до того, как научился говорить", оставил впечатляющее музыкальное наследие, рав­но как и репутацию блестящего шоумена. Его музыка, возрожденная в музыкальных новинках, исполняемых в залах отелей и на дискотеках, до сих пор не дает забыть этого имени и вызывает большой интерес среди современной молодежи. С успехом продол­жают расходиться его записанные ранее и уже переведенные на лазерные диски аль­бомы. Прима был бы счастлив "свинговать" перед любой аудиторией.

Дмитрий ЩЕРБАКОВ



‘JAZZ-КВАДРАТ №1 ,2001