Dave Douglas - Джазмен ХХI века

Ко второму столетию своего развития джаз обзавелся историей уже столь длинной, что в ней можно обнаружить любопытные совпадения. Возьмем, скажем, начало ХХ века — заря джаза. Какой инструмент оставил нам самый внушительный список ярких имен? На мой взгляд, труба. Достаточно вспомнить Бадди Болдена, Кинга Оливера. Банка Джонсона, Фредди Кеппарда и ярчайших звезд более молодого поколения — Луиса Армстронга и Бикса Бейдербека.

А теперь вернемся в наши дни. Начало века ХХI-го. Не рискну утверждать, что сегодня труба остается главным инструментом в джазе. Но, как мне кажется, несмотря на множество талантливейших саксофонистов, гитаристов, пианистов, именно топ-группа трубачей выглядит сегодня особенно солидной и плотной. Здесь и Уинтон Марсалис, и Николас Пэйтон, и Рой Харгрув, и Теренс Бланчард, и Тим Харрелл, и Уолтер Роуни. Здесь и Дэйв Дуглас, герой нашего сегодняшнего рассказа, равный среди равных. Правда, все больше специалистов склоняется к тому, чтобы называть его первым среди равных. Но об этом несколько позже.

Пока же отметим нечто иное. Сравнивать уровень таланта трубачей начала прошлого и начала нынешнего века нелепо. Талант — категория вневременная и зависит только от воли Господней или сочетания генов — кому что больше нравится. А вот социальная среда, в которой эти таланты росли и формировались, уровень их образования, сфера приложения их творческих интересов — все это можно и нужно сравнивать. Такое сравнение становится неплохой иллюстрацией изменений, произошедших и в обществе в целом, и в джазе в частности, за минувшие сто лет. И с этой точки зрения творческий путь Дэйва Дугласа представляется во многом типичным для современного джазмена, что и обусловило название этой статьи. Да, Дэйв Дуглас — характерный джазовый герой нашего времени, настоящий джазмен ХХI века.

Дэйв Дугласу в 2003 году минуло сорок — время подлинного расцвета творческих сил. Он родился 24 марта 1963 года в Монтклере, Нью-Джерси, в пределах территории Большого Нью-Йорка, то есть в современной столице мира и столице джаза. В возрасте пяти лет его усадили за фортепиано, через два года он перешел к духовым инструментам, начав играть на тромбоне, а в возрасте девяти лет был сделал выбор, который, как оказалось, и стал окончательным: Дэйв стал трубачом. Столь ранний старт не был чем-то необычным и для корифеев начала прошлого века, но вот дальнейшее становление музыканта проходило отнюдь не в сомнительных притонах и питейных заведениях. Как и большинство звезд современного джаза, Дэйв получил серьезное профессиональное образование. С 1981 по 1983 год он учился в Бостоне, в знаменитой школе Беркли (Berklee School Of Music), а также в Консерватории Новой Англии (New England Conservatory). В равной степени Дуглас изучал и джаз, и классические гармонии, для него изначально не существовало более или менее достойных музыкальных жанров. Так что весьма характерно, что в числе людей, в наибольшей степени повлиявших на его музыку, Дэйв называет Джона Колтрейна, Игоря Стравинского и Стиви Уандера. Как утверждает большинство источников, впервые Дуглас попробовал импровизировать ... в Европе, будучи в Барселоне в 1978 году по программе обмена учащихся.

В 1984 году Дуглас перебрался в Нью-Йорк и поступил в Нью-Йоркский университет, где продолжал постигать искусство игры на трубе и одновременно начал выступать в разных уголках гигантского города с разнообразными джазовыми, фанковыми и экспериментальными ансамблями. Очень много дали ему гастрольные туры в составе ансамбля Хорэса Силвера. Как вспоминал значительно позже сам Дэйв, «...Для меня это был невероятно полезный опыт. Я очень благодарен Хорэсу, что он сдерживал мои порывы. В определенном смысле я еще не был тогда достаточно квалифицированным музыкантом. Мне было всего двадцать три года».

C 1987 года Дуглас начинает выезжать уже и за рубеж. Он работает с Доном Байроном, Тимом Берном, Винсентом Херрингом, театральной труппой «Хлеб и Куклы» (Bread And Puppet Theater). Несомненно, космополитичная атмосфера нью-йоркского даунтауна, новизна звучащей здесь музыки повлияли на формирование творческих вкусов Дэйва. Если Уинтон Марсалис или Николас Пэйтон, коренные ньюорлеанцы, уже самим происхождением были предрасположены к неотрадиционалистским тенденциям в своем творчестве, то вкус к свободному поиску Дугласу привил именно Нью-Йорк. Дэйв блестяще освоил традиционный язык джаза. Для него, как для трубача, технических проблем просто не существует. При этом он обладает великолепной музыкальной памятью и острым, жадным интересом ко всему новому. Он умеет, и ему интересно играть все: би-боп и электронную музыку, фолк-джаз в манере Джони Митчелл и современный фри-джаз. Именно поэтому он с равным успехом сотрудничает с такими разными музыкантами, как Мира Мельфорд и Энтони Брэкстон, Джо Ловано и Миша Менгельберг, Хан Беннинк и Ури Кейн, Фред Херш и Патрисия Барбер. Участвовал он и в записи альбомов поп-музыкантов, вроде Сюзанн Вега или Шона Леннона. Особо надо отметить его интерес к этнической музыке. Широта поисков Дугласа в ней просто поражает — это музыка Египта и Бирмы, Ливана и Балкан, Индии и современных нео-клезмеров.

Тут совершенно особое место принадлежит истории сотрудничества Дэйва Дугласа с Джоном Зорном. Дуглас самым активным образом участвует в проекте Зорна Masada и его труба звучит на многих альбомах, записанных в рамках этого ансамбля. Причем не просто звучит: Дуглас зачастую солирует больше, чем сам Зорн, и его по праву можно считать вторым лидером Masada. Как известно, Зорн создал этот ансамбль для реализации своих идей по сплаву в единое целое еврейской музыкальной традиции с джазом и блюзом. В этом, собственно, и заключается суть движения нео-клезмеров или Радикальной Еврейской Культуры, как они часто пишут на обложках своих дисков. Дуглас сумел чрезвычайно глубоко проникнуться идеей этой музыки и исполняет ее просто блестяще. Вот как он сам оценивает свое участие в проекте Masada и что думает о проблемах авангарда или радикализма в культуре (цитата по интервью Дугласа каталонскому журналисту Эфрену Дель Валле, данному в Барселоне в октябре 2002 года): «...Я очень многому научился, играя с Masada, и это было прекрасное время. Мы сделали много отличной музыки. Наверное, больше всего меня вдохновляла композиторская плодовитость Джона, написавшего около двух сотен композиций... Я думаю, каждая радикальная культура должна быть радикальным экспериментом. Радикальная культура возвращается к древнейшим корням, чтобы двигаться вперед наиболее эффективно и мощно. Конечно же, тут нет политического оттенка, иначе бы это называлось Радикальной Еврейской Политикой, Радикальной Еврейской Политической Культурой или как-то иначе. Я убежден — прежде всего, потому что я не еврей, но участвую в самых разных проектах, связанных с еврейской музыкой, которую я очень люблю и которую старательно изучаю, — что любое радикальное движение не обязательно должно быть авангардом. Для меня — это прежде всего освобождение от всех наших предрассудков, возвращение к первоначальным принципам с целью двигаться вперед без тех цепей, которыми мы опутали себя за последние пять тысяч лет».

Дэйв Дуглас не любит термин «авангард». Он, похоже, вообще не придает значения столь любимой критиками терминологической чехарде. Расширяя границы джазового сознания, своего и своих слушателей, Дуглас стирает барьеры между различными музыкальными направлениями, свободно оперируя любыми необходимыми ему в данный момент идиомами. И к музыкальному фольклору разных народов он тоже обращается в поисках той первозданной чистоты, той древней ясности, о которой шла речь чуть выше, чтобы увереннее двигаться вперед, к новым музыкальным горизонтам, к тому, каким он видит современный джаз, джаз ХХI века. И если Уинтона Марсалиса считают самым ярким представителем неотрадиционалистского направления в джазе, то и Дэйва Дугласа тоже можно считать хранителем традиций, только в гораздо более широком смысле этого слова.

Разумеется, особенно сильно эти тенденции творчества Дэйва Дугласа заметны в тех проектах, где он выступает в качестве лидера и реализует в первую очередь свои собственные замыслы. Авторские альбомы Дуглас начал записывать в 1993 году. Сегодня его дискография (с учетом только тех дисков, где Дуглас является лидером) выглядит следующим образом:

Parallel Worlds (ансамбль Parallel Worlds) 1994, Soul Note
Tiny Bell Trio (ансамбль Tiny Bell Trio) 1994, Songlines
In Our Lifetime (ансамбль Dave Douglas Sextet) 1995, New World
Constellations (ансамбль Tiny Bell Trio) 1995, Hat Art
Five (ансамбль Parallel Worlds) 1996, Soul Note
Sanctuary (ансамбль Sanctuary) 1997, Avant
Live In Europe (ансамбль Tiny Bell Trio) 1997, Arabesque Records
Stargazer (ансамбль Dave Douglas Sextet) 1997, Arabesque Records
Moving Portrait (ансамбль Moving Portrait) 1998, DIW
Magic Triangle (ансамбль Dave Douglas Quartet) 1998, Arabesque Records
Charms Of The Night Sky (ансамбль Charms Of The Night Sky) 1998, Winter & Winter
Convergence (ансамбль Parallel Worlds) 1999, Soul Note
Songs For Wandering Souls (ансамбль Tiny Bell Trio) 1999, Winter & Winter
Leap Of Faith (ансамбль Dave Douglas Quartet) 2000, Arabesque Records
Soul On Soul (ансамбль Dave Douglas Sextet) 2000, RCA Victor
A Thousand Evenings (ансамбль Charms Of The Night Sky) 2000, RCA Victor
El Trilogy (ансамбль Dave Douglas Ensemble) 2001, RCA Victor
Witness (ансамбль Witness) 2001, Bluebird/RCA
The Infinite (ансамбль Dave Douglas New Quintet) 2002, Bluebird/RCA
Freak In (ансамбль Dave Douglas Septet) 2003, Bluebird/RCA
TBA (ансамбль Dave Douglas New Quintet c Биллом Фризеллом в качестве гостя) зима / весна 2004, Bluebird/RCA

При изучении этого списка сразу бросается в глаза недюжинная плодовитость музыканта — практически десять лет подряд он выпускал в среднем по два альбома в год. И это не считая записей в составе той же Masada и других совместных проектов! Есть и еще некоторые особенности. Вплоть до 2000 года, когда Дуглас подписал контракт со всемирно известной фирмой RCA Victor, он предпочитал работать с небольшими независимыми лейблами, типа Soul Note или Arabesque Records, предоставлявшими ему максимальную свободу для творческого самовыражения. Надо сказать, что и в RCA Victor он пришел на тех же условиях. Как рассказывает сам Дуглас, «...когда я прихожу к ним и заявляю: «ну а теперь я собираюсь сделать диск с электронной музыкой», меня не выбрасывают в возмущении за дверь, а выслушивают и говорят: «О.К., мы тебе доверяем, вперед!» и дальше им остается только держать за меня пальцы скрещенными!» Кроме того, музыкант явно не ограничивает себя в количестве различных, зачастую одновременно существующих составов. Как полушутя утверждает Дэйв, «...для меня это возможность услышать наяву всю музыку, которая возникает у меня в голове. Кроме того, это отличный повод собрать вместе своих друзей». Для решения конкретных задач, в зависимости от характера исполняемой музыки, Дуглас работает с той или иной «командой» музыкантов.

Самый большой «стаж» среди всех дугласовских коллективов — у Tiny Bell Trio. Этот состав, где с Дугласом играют гитарист Брэд Шепик (Brad Shepik) и ударник Джим Блэк (Jim Black), существует с 1991 года. Именно в том году партнеры Дугласа перебрались в Нью-Йорк, и трио начало играть вместе по пятницам в небольшом кафе Bell. Почти сразу же, с первых концертов и с первого альбома определился «фирменный» стиль состава: сочетание джазовой импровизации с фольклором южных славян, венгров, румын. Не случайно их музыку называют еще «балканским фьюжн». Можно добавить, что Шепик, отличный гитарист, играет аналогичную музыку и в составе группы Pachora, о которой писал и чьи диски рецензировал наш журнал несколько лет назад. Со временем репертуар Tiny Bell Trio стал разнообразнее — на более поздних альбомах появляются композиции Херби Николса, французского шансонье Жоржа Брассенса, немецкого классика ХIХ века Роберта Шумана. Среди четырех дисков Tiny Bell Trio есть и концертный альбом, записанный во время одного из европейских туров ансамбля.

Но первым в дискографии Дугласа увидел свет альбом, где он играет с другой группой — Parallel Worlds, основанной в 1992 году. Сам состав этого ансамбля предполагал больший акцент на синтез джаза и академической музыки: помимо джазовой ритм-группы — басиста Марка Дрессера (позже — Дрю Грасса) и ударника Майкла Сарина, в нем участвовали скрипач Марк Фельдман (Mark Feldman) и виолончелист Эрик Фридландер (Eric Friedlander). И в первом же альбоме Parallel Worlds наряду с собственными сочинениями Дугласа для трубы и струнных появились интерпретации музыки Стравинского, Веберна, а, скажем, в альбоме Convergence — еще и Оливье Мессиана, французского композитора ХХ века, чьи поиски оказались особенно созвучны идеям Дугласа. Но и в этом составе Дэйв не отказывается от джазовых прививок к этнической музыке — на том же Convergence есть обработка народной бирманской мелодии. Что же до альбома Five, то здесь большинство композиций Дуглас посвятил близким ему джазовым музыкантам: Вуди Шоу, Роланду Кирку, Джону Зорну, Стиву Лэйси.

Посвящения тем или иным героям джаза вообще очень характерны для Дугласа. У него есть даже своеобразная трилогия — серия из трех альбомов: In Our Lifetime, Stargazer и Soul On Soul, посвященных соответственно Букеру Литтлу, Уэйну Шортеру и Мэри Лу Уильямс. На каждом из этих альбомов Дуглас играет не только композиции соответствующих музыкантов, но и собственные пьесы, сочиненные в результате глубокого изучения их творчества, дерзновенной попытки проникнуть в творческую лабораторию другого мастера. Как утверждает Дэйв, такие эксперименты, касаются ли они всемирно известного саксофониста или недооцененной современниками пианистки, помогают ему в конечном счете лучше понять самого себя и... двигаться вперед в собственных поисках: «Я люблю взвесить, что значит для меня наследие данного музыканта и как мне идти дальше. Поэтому, когда я готовлю трибьютный альбом, то пишу много своей музыки. Я понимаю свою задачу, как дань уважения музыке в целом, а не просто интерпретацию чьих-то композиций». Все три альбома этой серии Дэйв записал с секстетом, в котором играли кларнетист и тенор-саксофонист Крис Спид (Chris Speed), тромбонист Джошуа Роузмен (Joshua Roseman), пианист Ури Кейн (Uri Caine), басист Джеймс Джинус (James Genus) и ударник Джой Бэрон (Joey Baron). Все эти партнеры Дугласа, равно как и партнеры Дугласа по другим коллективам, вышли из той же среды, что и он сам, из кругов нью-йоркского даунтауна. С большинством из них Дуглас неоднократно играл вместе в самых разных ситуациях — на джемах, подменяя того или иного коллегу, на фестивалях, и поэтому, отправляясь в ту или иную музыкальную «экспедицию» (не путать с концертным туром!), он прекрасно представлял, кого ему «брать с собой».

Например, для двух наиболее приближенных к современному мэйнстриму проектов (Magic Triangle и Leap Of Faith) Дуглас предпочел организовать квартет с молодым талантливым тенор-саксофонистом Крисом Поттером (Chris Potter), басистом Джинусом и ударником Беном Перовски (Ben Perowsky). Есть на его счету и эксперимент в области, лежащей на стыке авангардных поисков в джазе и академической музыки. Фундаментом для проекта Sanctuary, где Дуглас привлек второго трубача и активно использовал электронику, в частности технику сэмплирования (этим занимались Юка Хонда и Энтони Коулмен), послужила музыка Колтрейна и Орнетта Коулмена, а также сочинения Пьера Булеза и Арнольда Шенберга. Наиболее же синтетичным и не поддающимся однозначной трактовке стал для Дугласа проект Charms Of The Night Sky. Здесь он играет в квартете (без ударных!) со скрипачом Фельдманом, контрабасистом Грегом Коэном (Greg Cohen) и аккордеонистом Гаем Ключевсеком (Guy Klucevsek). Любимые Дэйвом этнические мотивы здесь подверглись столь глубокому «расщеплению на атомы», что квартет временами напоминает клезмерский ансамбль, временами — танцевальный бэнд, играющий танго, а временами — группу музыкантов на балканской свадьбе.

Последний из увидевших на сегодня свет альбомов, Freak In, Дэйв записал с «электрическим» септетом, в котором участвовал и DJ Olive. С этим составом он также много гастролировал, и в Штатах, и в Европе.

Но рассказ о Дэйве Дугласе будет неполным, если не упомянуть о целом ряде его сочинений в области камерной музыки, которые он писал по заказу, например, Библиотеки Конгресса США или Бельгийского культурного центра из Гента. Его интересуют не только связи джаза с другими видами музыки, но и синтез с другими видами искусств, особенно с балетом и с кино. Из сотрудничества с хореографом Тришей Браун (Trisha Brown) родился, к примеру, его проект El Trilogy. Премьера этого спектакля на музыку Дугласа состоялась в июне 2000 года на одном из балетных фестивалей.

Но Дуглас не замыкается в музыке, как в башне из слоновой кости. Он много читает и следит за всеми литературными новинками, живо реагирует на события в мире. Живи мы еще под чутким руководством коммунистической партии, Дуглас точно бы попал в ряды борцов за мир и друзей Советского Союза, вроде Дина Рида. Дело в том, что музыкант стоит на последовательных антивоенных позициях, он резко осуждал бомбардировки Белграда, военные акции США в Афганистане и Ираке, участвовал в антивоенных демонстрациях и концертах. Под влиянием эмоций, порожденных событиями в Югославии, возник и проект Witness. Этот концерт также увековечен в дискографии музыканта.

...С 25 по 30 марта 2003 года каждый вечер в нью-йоркском клубе Jazz Standard было много народу. Дэйв Дуглас отмечал свое сорокалетие. Десять ансамблей в течение шести вечеров играли музыку этого трубача и композитора. И в каждом составе — и в Parallel Worlds, и в Tiny Bell Trio, и в Септете, участвовал сам юбиляр. «Артист года», «Композитор года», «Трубач года» — урожай почетных званий, полученных по результатам различных опросов джазовых специалистов у Дугласа на стабильно высоком уровне уже несколько лет подряд. Вот и в 2003 году Ассоциация джазовых критиков вновь назвала его лучшим трубачом. Труба Дэйва поет так же мощно и красиво, как у его знаменитых предшественников. Но — чуть по-другому. Как и положено в ХХI веке.

Леонид Аускерн

Jazz-Квадрат, №6/03