Пусть рецензия на диск Zhuravy Этна Трыо Троiца станет лишь предлогом для описания целого музыкального явления, каковым является белорусское этно-трио Троца и его лидер Иван Кирчук.
Группа существует с 1995 года. Записала две пластинки: Troitsa (1998) и Zhuravy (2001), а Кирчук к тому же — сольный диск Heritage of the Lost Villages, все на PAN Records, в Голландии (в этом году в Беларуси вышел третий альбом Трощы "Сем" — прим. переводчика). Музыканты были в Польше только два раза — в Люблине на Фольклорных Миколайках в 1998-м и Купальской Ночи в 2001-м. Что весьма удивительно, учитывая привлекательность белорусской народной музыки, качество ее обработки Троiцей и карьеру, которую к этому времени успели сделать в Польше две другие группы из этой страны: Kriwi и Юр'я (написание экспортное: Ur'ia).
Белорусский музыкальный фольклор красивый и пока у нас совершенно не известен, как, например, украинский. Это оригинальная манера пения горлом с характерными орнаментами, ласкающий ухо говор, обряды, от которых веет "давними часами", а также архаичные инструменты и мелодии. Kriwi и Юр'я, хоть считаются в принципе фольклорными, не слишком углубляются в те дебри, ударяясь скорее в мифичное, а в конце концов в фантастическое прошлое полесской топи, мир звуков электронных и прогрессивных. В сравнении с этими двумя группами творчество Троiцы — как хрустящий хлеб, каждый раз лишь слегка сдобренный маслом.
Группа играет исключительно на акустических инструментах. Это позволяет сплетать в единую звуковую ткань аккомпанемент современных инструментов, которые дают сильную, упругую основу, и старинных, придающих богатство и колористику всему музыкальному узору. Основой выступает гитара (6 и 12 струн) и авторский малый набор барабанов (турецкий, бонги, бочка, тарелки) с широкой гаммой перкуссии (колотушки, трещотки, колокольчики, дарабука). В сумме немного, но похожий диск Paranoid группы Black Sabbath тоже был сыгран на элементарном наборе инструментов.
Дополнительные гармонично-ритмичные и сольные партии исполняют духовые и струнные народные инструменты (домра, цитра, смык, корбовая лира, окарина, жалейка, язычковые инструменты). Пение — вокал Кирчука и голоса его товарищей — является самой важной частью музыки Троiцы, но находится в равновесии с аккомпанементом. Так что каждый найдет здесь что-нибудь для себя и не будет разочарован.
Акустическая гитара играет темпераментно. Чаще всего это сильные удары по струнам, иногда они сдержанны, но неожиданно снова переходят в сочные, решительные риффы, как в Dobry Vechar или Prykriaknula, хотя не чужды ей и флажолеты, лиричные арпеджио, игра на приглушенных струнах и "чес" открытыми аккордами, как в песне Kalinka. С выразительно свободным звонким аккомпанементом, как в Oj Boru Moi, она вдруг переходит в сольную партию, как Nia Ddaiy, а где-то даже наполняется атмосферой дилановской тропинки, ведущей к Pat Garrett and Billy the Kid.
Перкуссия играет добросовестно, энергетично, основываясь на разнообразных переходах, постукиваниях и довольно сложных время от времени секвенциях колокольчиков. В ней много чувства юмора и изобретательности. Барабаны, ударяемые мягкими палками, щетками или ладонями звучат по-разному, позволяя дифференцировать динамику и создавать игру красок В комплекте обращает на себя внимание отсутствие стопы, функции которой выполняет установленная горизонтально "бочка". Ее звучание дает сходящие вниз отзвуки, что-то вроде дискретного спуска на безладовом басе. Аккомпанемент гитары и перкуссии довольно современный. Если бы эту самую музыку обработать с помощью электрогитары, полного набора барабанов и баса (которого, заметим, в группе нет, что совершенно при этом не мешает), получился бы крутой рок, полностью соответствующий наилучшим его образцам. Это ощущается и на концертах.
Пение Кирчука в основном "течении" напоминает бормотание заклятий каким-то целителем из тайги — это низкий, слегка хрипловатый, идущий откуда-то из глубины баритон (Kamiannaia Piechanka). Иногда даже кажется — как в Oi Paidu — что извлекается он с трудом, но обратное доказывают длиннейшие ноты, берущиеся легко, с мягким вибрато, характерным для тех, кто умеет петь. Впрочем, в следующей части того же самого произведения голос Кирчука показывает всю свою мощь, маневренность, экспрессию и красочность, которые слушатель открывает для себя по-новому в каждой последующей песне. Очень удачно дополняет его второй вокал — гитариста Юрия Дмитриева. Более высокий, более мальчишеский, более ясный, но такой же эластичный, и скорее даже более белорусский, он держится шаг в шаг ведущего голоса, создавая ему приятный для уха контрапункт.
Песни Троцы прямо искрятся от разнообразных эффектов, манер и техник Для их детального описания нужен бы специалист. Чего там только нет! Напевы, скандирования, причитания, крики, окрики, стоны, бормотанье и мурлыканье! И все — четко на своем месте в структуре каждого произведения. Словом, это один из наилучших примеров разнообразного и изобретательного применения человеческого голоса, который мы можем встретить в музыке вообще. Можно смело сказать, что в исполнении Троiцей белорусское горловое пение стало полноправным средством выражения современного вокального искусства.
Очень много всего делается в аранжировках, поровну песен динамичных и рефлексивных, и лирических. В принципе, каждую из них можно описывать отдельно. Часто случается уплотнение либо акцентирование ритма, что создает впечатление изменения скорости и свежего дуновения, подталкивающего песню вперед (Pozhnia). Отдельные инструменты и напевы соотносятся очень чутко. Постоянно сотрудничая, они самодополняются и уступают друг другу место. В отличие от классической народной музыки фразы не складываются в строфы и рефрены, но часто отделены одна от одной, как это характерно для современной музыки. Аранжировки Троiцы заслуживают, в принципе, более детального комментария, поскольку группе удается досконально оперировать динамикой и строем. Каждая песня выстраивается согласно строгой схеме. Чаще всего они начинаются с тихой и ритмичной партии, например тростниковых палочек, тикающих, как часы (Dobry Vechar), приглушенных струн (Nia Ddaiy, Kalinka) или колокольчиков (Oi Paidu...). На этом фоне появляются следующие инструменты, которые быстро устанавливают между собой что-то вроде контакта. Такое вступление настраивает ухо на прослушивание, пробуждает воображение и определяет динамичный минимум лишь чуть-чуть выше уровня тишины, благодаря чему песня приобретает большое пространство для развития, которое обычно очень скоро и используется.
Это немного напоминает метание луча света в недрах пещеры или леса. Можно подумать, что нас окружает замкнутая темнота-тишь. Однако отдельные звуки выхватывают из нее фрагменты предметов, показывающие, насколько обширно на самом деле пространство, в котором мы находимся. Этому помогают отнюдь не искусственные отзвуки, а в первую очередь — естественное эхо цитры или звучания гонга, барабана, гитары. Кроме того, отметим исключительную избирательность музыкантов. Это совершенно иной подход к музыке, чем в случае с электрическими поп-фолковыми группами или даже группами из сферы театра звука. В поиске аналогий, пожалуй, надо бы упомянуть лишь творчество Юзэфа и Ешки Бродов.
Каждая из пятнадцати песен развивается свободно и спокойно, без спешки. Такое, кажущееся банальным, искусство на самом деле — редкость. Оно свойственно лишь тем группам, которые и властвуют над временем, и живут с ним в дружбе. Владеют им и драматические актеры, обязанные уметь не только произносить слова, но и молчать. Иногда случается, что пауза в смысле выразительности является вовсе не пустотой, а тем местом, именно в котором слово и наполняется значением, доходящим до зрителя. И наоборот, бывает, что слово после паузы лишь призывает ее вернуться назад к жизни и показывает, что через несколько мгновений мы ощутим ее появление.
Такие вот в театре случаются "чудеса", захватывающие зрителей собственным предостережением, и есть они в музыке Троiцы. Потому что она очень театральна. Сплетающиеся в песнях инструментальные и вокальные партии — как актеры, которые разговаривают между собой, входят и выходят, вовлекая нас в акт представления. Стоит отметить при этом, что музыканты не боятся контрастов и демонстративного, в конечном итоге, внедрения архаичных звуков, как в Dobrye Tomu, когда на фоне ударяемого щетками барабана и гитары появляется минималистское соло на язычковой соломинке. Минимализм является, наверное, одним из секретов музыки группы. Хорошо продемонстрированное простое соло на ударных, как в Oi Boru Moi, держит в напряжении не меньше, чем выступление какого-либо виртуоза. Атмосферу эту Троiца сохраняет и на концертах. Напоминают они музыкальную мистерию с Кирчуком за заглавного "шамана", восседающего по центру сцены.
Иван Кирчук, по образованию дирижер хора и "работник культуры", свое последипломное образование получил в Институте искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук Беларуси. Специализация — фольклор. Потом в течение 15 лет руководил Отделением обрядовой деятельности и фольклора Минского училища искусств. За это время он выполнил около тридцати реконструкций народных обычаев и праздников, а также основал и руководил несколькими образовательными лабораториями и фольклорными группами ("Прад- весьне", "Блюкавiца", "ДабрадзеГ, "Дз1ва"). В своей работе Кирчук использовал записи как архивные, так и собранные им самостоятельно во время экспедиций, благодаря которым ему удалось также собрать и уникальную коллекцию народного костюма, предметов домашнего обихода, инструментов, ритуальных масок Он знает около 600 песен, а как преподаватель народной культуры в состоянии отобрать из них наиболее интересные (на своей сольной пластинке сыграл их 33, каждая отличается друг от друга и демонстрирует иной замысел аранжировки).
Увлечения лидера Троiцы музыкой, обрядами и образованием нашли свое выражение и в театральной деятельности. Он принимал участие в возрождении белорусского кукольного театра XVI века "Батлейка", а как заместитель директора Национального центра детского творчества руководил театром, в котором дети и подростки от 4 до 15 лет занимались вместе с известными рукодельниками возраста их дедов. Театр этот работал в области "стилизации аутентичного фольклора с элементами современной пластики и рок-музыки". Там же начала свою деятельность и Троiца, которая к 1998 году успела выступить с концертами аж в 13 странах. В это же время Кирчук преподавал этнологию и фольклор в Белорусском национальном педагогическом университете, а за свои проекты получил награды фондов Сороса и Форда.
Эта короткая история "достижений" Ивана Кирчука многое объясняет в происхождении и сущности построения музыки Троiцы, а также обоснованность некоторых наблюдений на эту тему. Есть музыканты, о которых можно написать немного, и есть такие, о которых можно писать долго. Зависит это, наверное, от предпочтений автора и его способности слушать, но не только. Если подходить объективно, то чем больше корневой является музыка, глубоким сам музыкант, чем больше разнородных интересов и сюжетов находят в ней свое выражение, тем больше значений в ней закодировано, и тем больше ассоциаций она может вызвать у слушателя. Примером существования таких "дополнительных измерений" в музыке является размещение на вкладке к CD аннотаций к песням, особенно, если они связаны с разными обычаями. На диске Троiцы есть только четыре песни "лирично-развлекательных". Остальные связаны с обрядами: одна с колядованием, одна с Купальской ночью, одна с вечерками (молодежными зимними посиделками), а восемь — со свадьбой. Вроде бы ничего особенного, однако совершенно по-другому начинаешь смотреть на музыку-музыкантов, а иными словами — на музыку-жизнь, поскольку музыка эта связана с наиболее важными событиями из жизни отдельных людей и общества. Музыка остается единственным воспоминанием о тех моментах, единственным свидетельством, что существовал когда- то иной мир, пусть менее "современный" и "увлекательный", но, наверное, более человеческий.
Троiца не открывает фольклор, она лишь использует уникальную стилистическую нишу, в которой удается гармонично соединять современность и традицию, и с почтением к живому звуку создавать новое, оригинальное, новую музыкальную идиому. Тайна группы заключается в том, что сквозь современное звучание ей удается показать закутки архаичной культуры, демонстрируя одновременно — что встречается весьма редко — всю их глубину и стихийность. Троща, одна из немногих групп, на канве фольклора вышивает свое собственное повествование, собственную сказку, но одновременно "правдивую историю", героями которой непроизвольно становимся и мы. Мы можем не понимать ее слов, но обязательно очень сильно ей сопереживаем.
Мартин СКШИПЭК,Gadki z Chatki
Перевод с польского: Алесь ОСТРОВЦОВ
Jazz-Квадрат, №1/2005
получить rss-ленту
