Троица - Феномен этно трио Троица

Пусть рецензия на диск Zhuravy Этна Трыо Троiца станет лишь предлогом для описания целого музыкаль­ного явления, каковым явля­ется белорусское этно-трио Троца и его лидер Иван Кирчук.

Группа существует с 1995 года. Записала две пластин­ки: Troitsa (1998) и Zhuravy (2001), а Кирчук к тому же — сольный диск Heritage of the Lost Villages, все на PAN Records, в Голландии (в этом году в Беларуси вышел тре­тий альбом Трощы "Сем" — прим. переводчика). Музы­канты были в Польше только два раза — в Люблине на Фольклорных Миколайках в 1998-м и Купальской Ночи в 2001-м. Что весьма удиви­тельно, учитывая привлека­тельность белорусской на­родной музыки, качество ее обработки Троiцей и карье­ру, которую к этому времени успели сделать в Польше две другие группы из этой стра­ны: Kriwi и Юр'я (написание экспортное: Ur'ia).

Белорусский музыкаль­ный фольклор красивый и пока у нас совершенно не из­вестен, как, например, укра­инский. Это оригинальная манера пения горлом с ха­рактерными орнаментами, ласкающий ухо говор, обря­ды, от которых веет "давни­ми часами", а также архаич­ные инструменты и мело­дии. Kriwi и Юр'я, хоть счита­ются в принципе фольклор­ными, не слишком углубля­ются в те дебри, ударяясь ско­рее в мифичное, а в конце концов в фантастическое прошлое полесской топи, мир звуков электронных и прогрессивных. В сравне­нии с этими двумя группами творчество Троiцы — как хрустящий хлеб, каждый раз лишь слегка сдобренный маслом.

Группа играет исключи­тельно на акустических ин­струментах. Это позволяет сплетать в единую звуковую ткань аккомпанемент совре­менных инструментов, ко­торые дают сильную, упру­гую основу, и старинных, придающих богатство и колористику всему музыкаль­ному узору. Основой высту­пает гитара (6 и 12 струн) и авторский малый набор ба­рабанов (турецкий, бонги, бочка, тарелки) с широкой гаммой перкуссии (коло­тушки, трещотки, колоколь­чики, дарабука). В сумме не­много, но похожий диск Paranoid группы Black Sabbath тоже был сыгран на элементарном наборе инст­рументов.

Дополнительные гармонично-ритмичные и соль­ные партии исполняют ду­ховые и струнные народные инструменты (домра, цитра, смык, корбовая лира, окари­на, жалейка, язычковые ин­струменты). Пение — вокал Кирчука и голоса его товари­щей — является самой важ­ной частью музыки Троiцы, но находится в равновесии с аккомпанементом. Так что каждый найдет здесь что-ни­будь для себя и не будет разо­чарован.

Акустическая гитара игра­ет темпераментно. Чаще все­го это сильные удары по струнам, иногда они сдер­жанны, но неожиданно сно­ва переходят в сочные, ре­шительные риффы, как в Dobry Vechar или Prykriaknula, хотя не чужды ей и флажолеты, лиричные арпеджио, игра на приглу­шенных струнах и "чес" от­крытыми аккордами, как в песне Kalinka. С выразитель­но свободным звонким ак­компанементом, как в Oj Boru Moi, она вдруг перехо­дит в сольную партию, как Nia Ddaiy, а где-то даже на­полняется атмосферой дилановской тропинки, веду­щей к Pat Garrett and Billy the Kid.

Перкуссия играет добро­совестно, энергетично, ос­новываясь на разнообраз­ных переходах, постукива­ниях и довольно сложных время от времени секвенци­ях колокольчиков. В ней много чувства юмора и изоб­ретательности. Барабаны, ударяемые мягкими палка­ми, щетками или ладонями звучат по-разному, позволяя дифференцировать дина­мику и создавать игру красок В комплекте обращает на се­бя внимание отсутствие сто­пы, функции которой вы­полняет установленная го­ризонтально "бочка". Ее зву­чание дает сходящие вниз отзвуки, что-то вроде дис­кретного спуска на безладовом басе. Аккомпанемент ги­тары и перкуссии довольно современный. Если бы эту самую музыку обработать с помощью электрогитары, полного набора барабанов и баса (которого, заметим, в группе нет, что совершенно при этом не мешает), полу­чился бы крутой рок, полно­стью соответствующий наи­лучшим его образцам. Это ощущается и на концертах.

Пение Кирчука в основ­ном "течении" напоминает бормотание заклятий каким-то целителем из тайги — это низкий, слегка хрипло­ватый, идущий откуда-то из глубины баритон (Kamiannaia Piechanka). Иногда даже кажется — как в Oi Paidu — что извлекается он с трудом, но обратное до­казывают длиннейшие ноты, берущиеся легко, с мягким вибрато, характерным для тех, кто умеет петь. Впрочем, в следующей части того же самого произведения голос Кирчука показывает всю свою мощь, маневренность, экспрессию и красочность, которые слушатель открыва­ет для себя по-новому в каж­дой последующей песне. Очень удачно дополняет его второй вокал — гитариста Юрия Дмитриева. Более высокий, более мальчишеский, более ясный, но такой же эластичный, и скорее даже более белорусский, он дер­жится шаг в шаг ведущего го­лоса, создавая ему приятный для уха контрапункт.

Песни Троцы прямо ис­крятся от разнообразных эффектов, манер и техник Для их детального описания нужен бы специалист. Чего там только нет! Напевы, скандирования, причита­ния, крики, окрики, стоны, бормотанье и мурлыканье! И все — четко на своем месте в структуре каждого произве­дения. Словом, это один из наилучших примеров раз­нообразного и изобрета­тельного применения чело­веческого голоса, который мы можем встретить в музы­ке вообще. Можно смело ска­зать, что в исполнении Троiцей белорусское горло­вое пение стало полноправ­ным средством выражения современного вокального искусства.

Очень много всего делает­ся в аранжировках, поровну песен динамичных и ре­флексивных, и лирических. В принципе, каждую из них можно описывать отдельно. Часто случается уплотнение либо акцентирование рит­ма, что создает впечатление изменения скорости и све­жего дуновения, подталкива­ющего песню вперед (Pozhnia). Отдельные инст­рументы и напевы соотно­сятся очень чутко. Постоян­но сотрудничая, они самодополняются и уступают друг другу место. В отличие от классической народной му­зыки фразы не складывают­ся в строфы и рефрены, но часто отделены одна от од­ной, как это характерно для современной музыки. Аран­жировки Троiцы заслужива­ют, в принципе, более де­тального комментария, по­скольку группе удается дос­конально оперировать ди­намикой и строем. Каждая песня выстраивается соглас­но строгой схеме. Чаще все­го они начинаются с тихой и ритмичной партии, напри­мер тростниковых палочек, тикающих, как часы (Dobry Vechar), приглушенных струн (Nia Ddaiy, Kalinka) или колокольчиков (Oi Paidu...). На этом фоне появляются следующие инструменты, которые быстро устанавли­вают между собой что-то вроде контакта. Такое вступ­ление настраивает ухо на прослушивание, пробуждает воображение и определяет динамичный минимум лишь чуть-чуть выше уровня ти­шины, благодаря чему песня приобретает большое про­странство для развития, ко­торое обычно очень скоро и используется.

Это немного напоминает метание луча света в недрах пещеры или леса. Можно по­думать, что нас окружает за­мкнутая темнота-тишь. Од­нако отдельные звуки выхва­тывают из нее фрагменты предметов, показывающие, насколько обширно на са­мом деле пространство, в ко­тором мы находимся. Этому помогают отнюдь не искус­ственные отзвуки, а в первую очередь — естественное эхо цитры или звучания гонга, барабана, гитары. Кроме то­го, отметим исключитель­ную избирательность музы­кантов. Это совершенно иной подход к музыке, чем в случае с электрическими поп-фолковыми группами или даже группами из сферы театра звука. В поиске анало­гий, пожалуй, надо бы упомя­нуть лишь творчество Юзэфа и Ешки Бродов.

Каждая из пятнадцати пе­сен развивается свободно и спокойно, без спешки. Такое, кажущееся банальным, ис­кусство на самом деле — ред­кость. Оно свойственно лишь тем группам, которые и властвуют над временем, и живут с ним в дружбе. Владе­ют им и драматические акте­ры, обязанные уметь не толь­ко произносить слова, но и молчать. Иногда случается, что пауза в смысле вырази­тельности является вовсе не пустотой, а тем местом, именно в котором слово и наполняется значением, до­ходящим до зрителя. И на­оборот, бывает, что слово по­сле паузы лишь призывает ее вернуться назад к жизни и показывает, что через не­сколько мгновений мы ощу­тим ее появление.

Такие вот в театре случа­ются "чудеса", захватываю­щие зрителей собственным предостережением, и есть они в музыке Троiцы. Потому что она очень театральна. Сплетающиеся в песнях ин­струментальные и вокаль­ные партии — как актеры, ко­торые разговаривают между собой, входят и выходят, во­влекая нас в акт представле­ния. Стоит отметить при этом, что музыканты не бо­ятся контрастов и демонст­ративного, в конечном итоге, внедрения архаичных звуков, как в Dobrye Tomu, когда на фоне ударяемого щетками барабана и гитары появляется минималистское соло на язычковой соломин­ке. Минимализм является, наверное, одним из секретов музыки группы. Хорошо продемонстрированное простое соло на ударных, как в Oi Boru Moi, держит в на­пряжении не меньше, чем выступление какого-либо виртуоза. Атмосферу эту Троiца сохраняет и на кон­цертах. Напоминают они му­зыкальную мистерию с Кирчуком за заглавного "шама­на", восседающего по центру сцены.

Иван Кирчук, по образова­нию дирижер хора и "работ­ник культуры", свое после­дипломное образование по­лучил в Институте искусст­воведения, этнографии и фольклора Академии наук Беларуси. Специализация — фольклор. Потом в течение 15 лет руководил Отделени­ем обрядовой деятельности и фольклора Минского учи­лища искусств. За это время он выполнил около тридца­ти реконструкций народных обычаев и праздников, а так­же основал и руководил не­сколькими образовательны­ми лабораториями и фольк­лорными группами ("Прад- весьне", "Блюкавiца", "ДабрадзеГ, "Дз1ва"). В своей рабо­те Кирчук использовал запи­си как архивные, так и со­бранные им самостоятельно во время экспедиций, благо­даря которым ему удалось также собрать и уникальную коллекцию народного кос­тюма, предметов домашнего обихода, инструментов, ри­туальных масок Он знает около 600 песен, а как препо­даватель народной культуры в состоянии отобрать из них наиболее интересные (на своей сольной пластинке сыграл их 33, каждая отлича­ется друг от друга и демонст­рирует иной замысел аран­жировки).

Увлечения лидера Троiцы музыкой, обрядами и обра­зованием нашли свое выра­жение и в театральной дея­тельности. Он принимал участие в возрождении бело­русского кукольного театра XVI века "Батлейка", а как за­меститель директора Наци­онального центра детского творчества руководил теат­ром, в котором дети и подро­стки от 4 до 15 лет занима­лись вместе с известными рукодельниками возраста их дедов. Театр этот работал в области "стилизации аутен­тичного фольклора с эле­ментами современной плас­тики и рок-музыки". Там же начала свою деятельность и Троiца, которая к 1998 году успела выступить с концер­тами аж в 13 странах. В это же время Кирчук преподавал эт­нологию и фольклор в Бело­русском национальном пе­дагогическом университете, а за свои проекты получил награды фондов Сороса и Форда.

Эта короткая история "до­стижений" Ивана Кирчука многое объясняет в проис­хождении и сущности пост­роения музыки Троiцы, а так­же обоснованность некото­рых наблюдений на эту тему. Есть музыканты, о которых можно написать немного, и есть такие, о которых можно писать долго. Зависит это, наверное, от предпочтений автора и его способности слушать, но не только. Если подходить объективно, то чем больше корневой явля­ется музыка, глубоким сам музыкант, чем больше разно­родных интересов и сюже­тов находят в ней свое выра­жение, тем больше значений в ней закодировано, и тем больше ассоциаций она мо­жет вызвать у слушателя. Примером существования таких "дополнительных из­мерений" в музыке является размещение на вкладке к CD аннотаций к песням, особен­но, если они связаны с раз­ными обычаями. На диске Троiцы есть только четыре песни "лирично-развлека­тельных". Остальные связа­ны с обрядами: одна с коля­дованием, одна с Купальской ночью, одна с вечерками (молодежными зимними по­сиделками), а восемь — со свадьбой. Вроде бы ничего особенного, однако совер­шенно по-другому начина­ешь смотреть на музыку-музыкантов, а иными словами — на музыку-жизнь, по­скольку музыка эта связана с наиболее важными событи­ями из жизни отдельных лю­дей и общества. Музыка оста­ется единственным воспо­минанием о тех моментах, единственным свидетельст­вом, что существовал когда- то иной мир, пусть менее "со­временный" и "увлекатель­ный", но, наверное, более че­ловеческий.

Троiца не открывает фоль­клор, она лишь использует уникальную стилистичес­кую нишу, в которой удается гармонично соединять со­временность и традицию, и с почтением к живому звуку создавать новое, оригиналь­ное, новую музыкальную идиому. Тайна группы заклю­чается в том, что сквозь со­временное звучание ей уда­ется показать закутки арха­ичной культуры, демонстри­руя одновременно — что встречается весьма редко — всю их глубину и стихий­ность. Троща, одна из немно­гих групп, на канве фолькло­ра вышивает свое собствен­ное повествование, собст­венную сказку, но одновре­менно "правдивую исто­рию", героями которой не­произвольно становимся и мы. Мы можем не понимать ее слов, но обязательно очень сильно ей сопережи­ваем.

Мартин СКШИПЭК,Gadki z Chatki

Перевод с польского: Алесь ОСТРОВЦОВ

Jazz-Квадрат, №1/2005