Минский брасс-квинтет - Хорошо исполнять хорошую музыку

С некоторым запозданием поздравляю всех меломанов Беларуси. Дамы и господа! Вот уже четвертый год, как мы с вами располагаем брасс-квинтетом! Ну и что, возможно, спросит меня кто-то. Что ответить?..

Профессор Виталий Волков, член Всемирной гильдии трубачей, заслуженый артист Беларуси, художественный руководитель Минского брасс-квинтета, рассказывает о возглавляемом им коллективе:

— Мы существуем с мая 1994 г. Наш первый концерт состоялся 4 июля 1994 г. Идея вызревала долго и мучительно. Не только у нас, в оркестре "Немига", но и в филармонии, и в опере, и у студенчества такие попытки были, но дело в том, что у нас по-настоящему музыку, исполняемую таким составом, никто не знает, не любит и не понимает.

Музыка эта ближе Европе, где детей воспитывают на инструментальном исполнительстве; а может быть, в данном случае в поисках истоков следует заглянуть даже чуть дальше в географическом плане. С белорусским же фольклором у этих истоков, как ни странно, не так много общего, и белорусское ухо не так воспринимает эту медь, как иное европейское или же заокеанское. Ничего не поделаешь, у каждой нации — свои культурные традиции.

Тем не менее, если верить журналу "Курьер ЮНЕСКО", культура нации определяется количеством не только симфонических оркестров, но и оркестров любых жанров. И мы решили внести свою лепту в процесс формирования белорусской национальной культуры.

Итак, в мае-июне 1994 г. появился наш коллектив. Создавался он мучительно, без всякой поддержки, без понимания... Я не один раз обращался и в филармонию, и в управление культуры, но... воз и ныне там; до недавнего времени мы существовали сами по себе как пятерка энтузиастов...

Позволю себе ненадолго прервать Виталия Васильевича. Сказать, что Минский брасс-квинтет создан на базе оркестра "Немига", можно с большой натяжкой. Да, в один прекрасный день несколько солистов оркестра остались после репетиции поиграть квинтетом. Но оркестр "Немига" не дал никакого права на репетиторий, на репетиционное время и концертную деятельность. Очень показательно, что первый концерт Минского брасс-квинтета состоялся не в Белгосфилармонии и не на какой-либо иной столичной или республиканской концертной площадке, а в посольстве США по случаю празднования личным составом посольства Дня независимости. Слава Богу, что энтузиасты не распались за этот срок, и что наконец-то нашелся человек, который по-настоящему ценит настоящее искусство. Совсем недавно, став подразделением частного предприятия "Мэджик", возглавляемого Юрием Будько, Минский брасс-квинтет наконец-то получил юридический статус творческой единицы с полным законным правом на концертную деятельность.

— Первоначально это была четверка, — продолжает Виталий Васильевич, — вдохновителем же и организатором создания нашего коллектива следует считать атташе США в РБ по вопросам культуры м-ра Конрада Тернера. Как-то он спросил меня: "Не понимаю, почему в то время, как во всем мире брасс-квинтеты пользуются самым широким признанием, ни здесь, в Беларуси, ни где-либо еще на постсоветском пространстве нет ничего подобного?"

Справедливости ради следует заметить, что в ряде стран бывшего СССР, в ряде российских городов тогда уже были брасс-квинтеты. Могу назвать прекрасные Саратовский, Ульяновский брасс-квинтеты, Брасс-квинтет Большого театра.

"Я помогу вам, — сказал м-р Тернер, — включите меня в ваш коллектив, и за то, что я буду с вами репетировать, я буду платить вам..."

Для нас это предложение было совершенно неожиданным. Если честно, несколько диковато воспринималось то, что человек будет играть с нами, тратить свои силы и время и платить за это... Выяснилось, что за это удовольствие в США платят деньги.

(Действительно, все репетиции в США, если верить, например, Николаю Левиновскому, платные. — Прим. авт.)

М-р Тернер, правда, платил нам очень символические деньги, но, конечно, музыканты собрались не поэтому. Я уже говорил, что cначала нас было четверо. Когда в конце концов м-р Тернер был переведен в Москву, к нам пришел солист оркестра "Немига" Михаил Бунин.

Любое музыкальное течение тем и хорошо, что изменяемо. Оно не должно быть статичным. Должны меняться участники, направления, стили. И сейчас тубист Николай Яршевич, который сегодня участвовал в нашем концерте, уже является музыкантом оркестра Гостелерадио РБ. Мы, таким образом, вновь остались вчетвером. Тем не менее он участвует во всех наших репетициях и выступлениях.

Итак, состав нашего квинтета не есть нечто застывшее. Но как ансамблевая форма он обязательно должен существовать в РБ. Мы выступали в госпиталях и школах и везде видели и любопытные детские лица, и заинтересованные лица взрослых зрителей. Кто-то был рад услышать знакомую музыку, кто-то — эффектный инструментальный прием, звукосочетание, игру гармоний... Все это — в арсенале семейства медных духовых, маленького, но чрезвычайно подвижного ансамбля — брасс-квинтета. Все это — в наших силах!

Почему такой коллектив не появился здесь раньше, лет двадцать назад? Вынужден констатировать, что до постижения некоторых истин наши руководители еще должны были дорасти. Балалайка —да; дудка — да... Ну, возможно, раз в год кто-то придет послушать волынку... А что такое валторна, труба, туба? Для них все эти инструменты идут под одним и тем же названием – дудка и дудка. Культура же требует дифференцированного к себе отношения...

Вернемся к принципу исчисления культурного уровня страны, предложенного "Курьером ЮНЕСКО". Если в стране есть определенное количество музыкально образованных людей, культурных музыкантов, можно считать, что цивилизация состоялась. Мы трижды были в Германии, и всякий раз нас там слушали, широко раскрыв глаза и рты. Здесь все же этого нет.

— Не следует забывать, — включается в разговор валторнист и директор коллектива Альберт Шусталик, — что несколько поколений молодых людей нашей страны воспитывалось не столько на культуре, сколько на ее суррогате. На песнях, которые ничего не выражали... У меня болит душа, когда я включаю телевизор, а он не то, что заполнен, — забит этими бессмысленными песнями! И я как музыкант уверен (и, полагаю, профессор Волков эту мою уверенность безоговорочно разделяет), что каждый из исполнителей этих песен не достоин называться музыкантом. К сожалению, и само это высокое имя упало в глазах народа. Поэтому мне кажется, что брасс-квинтет, играя живьем разноплановую музыку, так или иначе способствует возвращению звания музыканта на подобающее ему место. Я ни в коем случае не навязываю своего мнения относительно моего уровня исполнения и уровня исполнения моих коллег. Хорошо или плохо мы играем — судить нашим слушателям. Но то, что мы играем хорошую музыку, безусловно, является огромным воспитательным фактором. И если раньше наших детей и внуков воспитывали на плохой музыке, то сегодня мы пытаемся воспитывать их на хорошей. На хороших традициях, и, насколько это в наших силах, на хорошем исполнении.

— А прежде всего — на содержательности исполняемой музыки, имеющей глубокие корни в народе или в хороших композиторских школах, — подчеркивает Виталий Волков, — и, действительно, на живом исполнении. Народу уже давно надоел шелест изношенных магнитофонных лент. Однако ни минкультовские инстанции, ни соответствующие редакции Гостелерадио, к сожалению, ничего не могут дать взамен. Если сравнить напряженную работу всех серьезных коллективов столицы и республики, в первую очередь, столичных камерного и симфонического оркестров, оперного театра, с тем, что дают в эфир, чем питают наших детей, то становится очевидным, что последнее — эрзац и суррогат. (Мягко говоря.) Однако тем, кто принимает соответствующие решения, тем, кто руководит этой псевдокультурой, кажется, что это нормально.

— А мне кажется, — уверен Альберт Шусталик, — что наши руководители культуры, заполняя радио- и телеэфир полублатными песнями, бульварщиной, совершают преступление перед нашими детьми. Не понимая сами, что есть хорошо, а что — плохо, они и детей наших воспитывают в дурной, низменной манере. Согласен, что у нас не все получилось на сегодняшнем концерте, но мы очень старались, чтобы звучала хорошая музыка и чтобы эта музыка была хорошо исполнена.

Разговор состоялся непосредственно после концерта, который был дан Минским брасс-квинтетом 30 декабря 1997 г. Это был 45-й по счету концерт, данный коллективом в уходящем году. 38 из этих 45 концертов было дано в Германии по приглашению немецких менеджеров. Многие проходили на очень серьезных площадках и все — на самом высоком исполнительском уровне. Несколько концертов состоялось в Минске по приглашению частных лиц или фирм и лишь два — в Камерном зале Белгосфилармонии (костел Святого Роха). Радует только то, что оба концерта прошли при полном аншлаге...

Прозвучавшая же перед Новым годом программа называлась "От Баха до джаза". Ранее в репертуаре квинтета была программа под названием "От Баха до "Битлз"". В обоих случаях просматривается стремление, не слишком сухо подавая себя в рамках представляемого жанра, но в то же время и не опускаясь до уровня наиболее неподготовленных слушателей, приблизить аудиторию к своему уровню.

Помнится, Мариэтта Шагинян описывала в путевых дневниках одно из своих посещений Лондона. Тогда на экраны Великобритании только что вышел фильм Ричарда Лестера "Help!" с участием "Битлз" и их музыкой. "Я не пошла смотреть — не люблю джаз". Тогда подобное смешивание было присуще и многим из тех, кто был гораздо моложе. Сегодня же и Бах, и "Битлз", и джаз находятся по одну сторону культурных баррикад. По другую — все то, о чем с таким негодованием говорили Виталий Волков и Альберт Шусталик. Битва с безвкусицей началась не вчера. Когда она закончится, можно ли ее вообще выиграть? Бог весть. Важно хотя бы не проиграть.

(Кстати, помнится и то, что аналогичную задачу ставил перед собой, создавая "Арсенал", Алексей Козлов. Разумеется, не только эту задачу; его в первую очередь интересовал поиск новых путей. Однако, будучи наиболее рок-ориентированным из советских джазовых коллективов, "Арсенал" так или иначе притягивал многочисленную молодежную аудиторию. А усложняя год от года свою программу, сделавшись через некоторое время из джаз-рок-ансамбля камерно-инструментальным, коллектив таким образом превратился в кочующего коллективного музыкального просветителя. Кто-то из первоначальных приверженцев "Арсенала" сохранил верность ему в течение всех восемнадцати лет его существования. Выросли ли эти слушатели в плане понимания серьезной музыки? Безусловно. Они закончили "школу Козлова", всегда в необходимых случаях дававшего по ходу концертов подробные разъяснения.)

В концерте, состоявшемся 30 декабря, кроме Виталия Волкова и Михаила Бунина (трубы), Николая Яршевича (туба), Альберта Шусталика (валторна) и Сергея Власко (тромбон, балалайка) принимали участие Павел Беляев (ударные) и вокалист Станислав Шусталик. Четыре вокальных номера (романсы "Ямщик, не гони лошадей" и "Живет моя отрада", "Дым" Джерома Керна и "Мне не забыть тебя" Де Куртиса) явили собой ни с чем не сравнимое вплетение мощного баритона Станислава в медную канву. Характерно, впрочем, что даже тогда, когда инструменталисты начинали свинговать, Станислав продолжал петь в традиционной манере. Это напомнило некоторые записи Бинга Кросби и Фрэнка Синатры.

Джазовому репертуару как таковому было посвящено почти все второе отделение (в первом звучали Гендель и Моцарт, обработки фольклора и сочинения, фольклорными мотивами навеянные). Наиболее ярко прозвучали "Ory's Creole Trombone" Кида Ори и "St Louis Blues" Уильяма Хэнди (меня поразило короткое, но выразительное соло Альберта Шусталика в "Сан-Луи блюзе" — никогда не слышал подобной имитации характерного подвыва блюзовых королев 20-х годов, исполненной на валторне). А один из наиболее известных эллингтоновских стандартов — "It Doesn't Mean A Thing If It Doesn't Get That Swing" — можно, пожалуй, рассматривать в качестве программного если не для всего творчества Минского брасс-квинтета (хотя Бунин, Власко и Яршевич в свое время входили в состав диксиленда "Ренессанс"), то, во всяком случае, для описываемого вечера в ДК Белсовпрофа. (И, разумеется, для журнала "ДК".)

Жаль, что в зрительном зале оставались свободные места. Но те, кто пришел на концерт, наверняка заставили замечательных духовиков забыть об этом досадном обстоятельстве, вызванном то ли кануном Нового года, то ли кануном студенческой сессии. Овация за овацией! И нужно было видеть, как принимали коллектив дети...

В заключение — вновь слово Альберту Шусталику:

— Игра в брасс-квинтете существенно отличается от игры в большом составе. Сразу возникает ряд проблем. (Во всяком случае, они возникли у меня. Если у моих коллег до брасс-квинтета уже был опыт работы в малом составе, то я всю свою творческую жизнь проиграл в симфонических оркестрах. Игра в трио, квартетах, квинтетах имела место от случая к случаю. Хотя это мне всегда очень нравилось).

В большом оркестре даже концертмейстер группы, являясь солистом, может где-то за кого-то "спрятаться", поберечь себя в тутти, отдохнуть перед соло. В конце концов, готовясь к какому-то концерту, всегда готовишься в первую очередь сыграть открытые, сольные места. Это — главное. В малом составе такого не бывает. Что бы ни исполнялось — везде и всегда ты солист. Есть более, есть менее ответственные места, но "прятаться" и отдыхать невозможно. Отсюда проблема физических перегрузок, выносливости губного аппарата. Но самая большая проблема — это, конечно, совместная игра в самом широком смысле этого слова. Три кита совместного музыкального исполнительства — строй, баланс, ансамбль (цузамен) — вот главное. Когда рассматриваешь какой-то предмет под микроскопом, видно все, когда выступает квинтет, не нужно никакого увеличения — и так все слышно. Любая маленькая неточность или помарка вырастает в большую кляксу.

Профессор Волков часто призывает нас слушать друг друга. Я думаю, что путь к решению трех главных задач, путь к созданию настоящего ансамбля — именно в этом. В умении слушать и слышать своих коллег. И еще: нужно уметь слышать не только игру своего коллеги-музыканта, но и голос, и характер коллеги-человека. Так же, как к игре коллеги, так и к нему самому следует относиться очень осторожно и бережно, доброжелательно и глубоко уважительно. Только тогда, когда все эти проблемы решены, ансамбль можно считать состоявшимся.

Я чрезвычайно благодарен судьбе за то, что она меня свела с моими коллегами, что здесь я играю в Минском брасс-квинтете, и не только потому, что я многому научился, но и потому, что квинтет продлил мою жизнь как музыканта в несколько ином качестве. Что же касается джаза... Я, конечно же, не джазмен. Позади у меня 25 лет работы в симфонических оркестрах, где дирижеры и сама классика воспитывали во мне академиста, как говорит В. В. Волков. Первое время я очень выпадал из ансамбля в этом смысле. Но все-таки, думается, я кое-чему научился за эти годы и, если сейчас я, овладев самыми простыми приемами, не мешаю остальным, то это уже неплохо. Может быть, за следующие 25 лет научусь большему...

Особый разговор о юридической стороне концертной деятельности. Я не юрист, не экономист, возможно, не понимаю истинных причин многих явлений, но, поскольку в последнее время я занимаюсь организацией концертов, администрированием, то вижу невероятные сложности и начинаю понимать, как несовершенны наши законы. Но сегодня об этом не хочется говорить. Будем надеяться, что придут лучшие времена, и что через 5, 10 или 15 лет Минский брасс-квинтет займет подобающую ему нишу в белорусской музыкальной культуре.

Сергей ЗОЛОТОВ Фото Сергея ШАРУБЫ