Johnny Griffinе - о коллегах и о себе

Уже почти сорок лет выдающийся тенорист хардбопа Джонни Гриффин живет в Европе. Ранее он прославился совместной работой с Кларком Терри, Нетом Эддерли и, в первую очередь, с Телониусом Монком.

И сегодня Гриффин продолжает активно следить за джазовой жизнью в Штатах и время от времени издает свои новые работы. В связи с выходом очередного альбома "Griff' N' Bags" он дал прессе любопытное интервью, с выдержками из которого мы вас знакомим.

— Стремитесь ли Вы поддерживать репутацию самого быстрого тенориста?

— Это все выдумки журналистов. Помню, я читал одну из этих первых статей, где меня назвали самым быстрым тенористом на Западном побережье. Мы тогда постоянно играли джемы, и, думаю, темп игры просто отражал мой тогдашний потенциал нервной энергии. Я по-прежнему люблю играть быстро, но я люблю и баллады... Но главным для меня остается музыка и мои коллеги, а также признание у публики, это главное.

— Вашим наиболее знаменитым партнером стал Монк, когда в 1958г. Вы заменили Колтрейна в его квартете. Но вы стали друзьями много раньше. Как вы познакомились?

— Я познакомился с Монком в 1948г. с помощью Элмо Хоупа и Бада Пауэлла. Эти трое пианистов заменили мне высшее образование. Я и трубач Джо Моррис искали тогда пианиста. Трубач Бенни Харрис сказал, что знает одного молодого паренька в Бронксе, Элмо Хоупа. А уж познакомившись с Элмо, вы автоматически получали доступ к обществу Бада и Телониуса, потому что эта троица была в те годы неразлучна, как три мушкетера. Мы подружились, и они буквально втащили меня в нью-йоркское джазовое общество.

...У меня сложились очень теплые отношения с Телониусом Монком. После выступлений мы отправлялись с ним на квартиру к Арту Блейки и там болтали всю ночь напролет на самые разные темы. Телониус был всегда очень естественным, я любил его. Я любил его музыку. Я любил играть с ним и я любил его чувство юмора. Люди, глядя на Монка, говорили, что он дикарь. Это чушь. Когда Монк не знал кого-то, он всегда принимал такой вид, словно он играет в черного короля, этакого Джомо Кениату. Но внутри он всегда оставался большим шутником...

— После долгих лет жизни в Париже, трудно ли Вам было приспособиться к сельскому стилю жизни в провинции?

— Покинув Париж в 1973г., я переехал в небольшую деревеньку близ Роттердама... Мне осточертели номера отелей. Затем я перебрался во Францию, к своим друзьям, которые жили на юго-западе, близ Бордо. Мне понравилась здешняя обстановка, мирная жизнь среди фермеров, хорошее вино, хорошая пища. Я люблю выращенные своими руками овощи, особенно кукурузу и фасоль, но последнее время сам работаю мало. Мой садовник следит за хозяйством, посещая его несколько раз в неделю.

Когда я прибыл в Париж, нашей музыкой здесь интересовались так, что к нам относились, как к классическим музыкантам относятся в Америке. Европейцы изучали нас. Они могли сказать, когда ты пошел в школу, с кем ты играл. Также и японцы. Американцы воспринимают джаз как нечто само собой разумеющееся. Думаю, если сегодня упомянуть слово "джаз" при среднем американце, он вообразит, что речь идет о баскетбольной команде из Юты или о каком-то публичном доме в Нью-Орлеане. Большинство американцев никогда не рассматривали его как вид искусства...