Jamie Masefield - Экспансия мандолины в джазе

"Jazz Mandolin Project" — это группа Джейми Мэйсфилда, который играет, как ясно из названия, на мандолине. Организовалась она в начале 1993 года и ее довольно быстро стали приглашать в многочисленные гастрольные поездки. Будучи поначалу просто компанией друзей, которые играли в баре практически почти бесплатно, "Джазовая мандолина" сейчас — одна из самых быстро набирающих популярность джазовых джем-групп. Выпустив самостоятельно два диска, коллектив попал "в объятья" крупнейшегоджазового лейбла "Blue Note" и этим летом уже отыграл на нескольких фестивалях. Так что дела у них в полном порядке. Интервью с лидером было взято у него дома во время небольшого перерыва между гастролями, а так застать его дома в последнее время почти невозможно.

— Какие произошли последние события в группе?

— Совсем недавно вышел новый альбом "Zenoblast" и теперь мы интенсивно "раскручиваем" его в серии гастрольных туров. Мы уже побывали во многих больших городах и это наша первая передышка. Очень скоро мы опять отправляемся в дорогу. Будем выступать на трех фестивалях: в Барлингтоне, Питтсбурге и Монреале и мы полны энтузиазма — моя мечта, которая зародилась несколько лет назад, начинает осуществляться.

— Тебе вроде и не придется далеко ездить…

— Да, Монреаль всего в часе и сорока пяти минутах езды отсюда. А потом будут еще и другие фестивали…

— Я заметил, что в состав группы постоянно вносятся какие-то изменения, по крайней мере, что касается барабанщика… Сначала был Фишмен, потом этот, забыл его имя, Ари…

— Ари Хениг.

— Да, на записи, и еще ты что-то делал с Марлоном Броуденом.

— Ага.

— Это просто творческие перестановки или все же нечто вроде конфликта между музыкантами?

— Ну, не совсем…

— Я имел в виду конфликты неизбежные, "плановые".

— Да, существует множество факторов. Не бывает кокой-то одной универсальной схемы для всех ситуаций. Я все время обнаруживаю, что те музыканты, в которых я нуждаюсь, уже заняты в других группах и проектах. Так получилось. что все, с кем я работаю, активно выступают на нью-йоркской джазовой сцене и я не могу требовать от них, чтобы они все бросили и постоянно играли со мной во всех турах. Поэтому сейчас в JMP ("Jazz Mandolin Project") фактически два барабанщика и два басиста. Второго басиста зовут Дэнтон Боллер (Danton Boller). Он родом из Лос-Анджелеса и в Нью-Йорке только пару лет.

А вообще это очень удобно — ребята все знают друг друга и одинаково хорошо чувствуют музыку — вот такой путь поддержания группы в форме. Для меня это также хороший опыт, потому что они все немного по-иному излагают свои партии в тех темах, которые я играю уже довольно давно. И это помогает мне обратить внимание на некоторые моменты в музыке, про которые я даже не мог предположить, что они могут ТАК звучать. Я чувствую, что даже многому учусь уэтих парней.

— Так все же, как ты считаешь, через пару лет у тебя будет постоянная группа или ты будешь продолжать сегодняшнюю практику?

— Я был бы даже слегка напуган, если бы нашлось два музыканта, которые смогли бы все время совмещать свою работу в моей группе… Но я понимаю что все же они делают разные вещи, и вообще, сайдменство — это нормально для джаза, когда люди работают в разных группах, с разными лидерами. Я думаю, что возможны оба пути. Если найдется два таких музыканта, то это будет прекрасно.К тому же я считаю преимуществом иметь двух разных басистов и барабанщиков до тех пор, пока они все интуитивно понимают мою музыку.

— Есть ли у тебя сейчас другой проект и другие музыканты, с которыми ты над ним работаешь?

— Когда я свободен, то частенько поигрываю с отличным акустическим гитаристом из Барлингтона Дугом Перкинсом. Мы вроде как поддерживаем форму в отсутствие концертов своих основных составов. У него есть своя блюграсс-фьюжн группа "Smoking Grass".Мы обычно выступаем вдвоем в различных местных заведениях и это очень нам помогает,потому что мы все время пробуем что-то новое и играем вещи друг друга. Но с другой стороны я вынужден при этом быть достаточно гибким, потому что я очень занят в своем основном проекте — JMP забирает слишком много времени… Я терпеть не могу давать согласие на совместное выступление с кем-нибудь, а потом перезванивать и говорить: извини, но у JMP как раз этой ночью концерт в Чикаго и поэтому я не смогу придти.

— Я хотел спросить о Джоне Фишмене (Jon Fishman): собираешься ли ты все же сделать его постоянным членом своего коллектива? Я думаю, он все же был одной из ключевых фигур в привлечении к вам большой части публики, которая так или иначе воспринимала вас как нечто связанное с группой "Phish" (Самая популярная сейчас американская рок-джем-группа, одним из основателей которой является Джон Фишмен. — Пр. ред). Я знаю, что вы оба из штата Вермонт и играли вместе и раньше. Мне просто интересно, думаешь ли ты об этом?

— У решения закрепить Джона в основном составе много "за" и так же много "против". Положительные стороны видны сразу — я их чувствую до сих пор. Поскольку ассоциация уже приведена, я имею в виду, что мы оба родом из Барлингтона и мы играли вместе, то надо сказать, что у нас (с Треем Анастазио (нынешний партнер Фишмена по группе "Phish" — Пр. ред), Джоном и еще одним старым приятелем-басистом) была группа под названием "Bad Hat". Мы ездили с концертами по всей Новой Англии и, ты знаешь, люди записывали наши выступления и эти ленты пользовались бешеным спросом. Так что многие еще помнят это и связывают наши теперешние проекты с теми временами. Однако чтобы пригласить Джона на постоянную работу в JMP?… Знаешь, я сейчас встречаю людей, которые говорят: "Я часто слышал о твоей группе, но не собирался сходить на концерт, пока у тебя не появился Джон, и только после этого я стал фаном JMP". С одной стороны это вроде здорово, но с другой стороны, я в интернетовских форумах я читаю такие диалоги: "Что это за JMP"? "А это сайдменский проект Джона Фишмена". А ведь из всех сотен концертов, что мы дали по всей стране, тех с Джоном было совсем немного… Однако такие вещи надо просто принимать как они есть.

— А чем ты считаешь свою группу — частью джем-сцены, наподобие тех же "Phish", или все же джаз-бэндом?

— Мне кажется, что феномен джем-групп зависит большей частью от фанов — это они "включают" тебя в эту категорию. То есть это больше не жанр, а какая-то часть культуры. Сам я считаю JMP джаз-группой. У нас большинство музыки носит импровизационный характер и часть материала носит связный характер, а часть — совершенно открытый и независимый. Конечно наша музыка имеет оттенок самых различных влияний: рока, классики, танго и даже хип-хопа. Я всегда чувствовал, что стержнем нашей музыки являются смешанные импровизации на все эти темы — мы идем на такой риск самовыражения. Мы стараемся в каждый момент сложить наши музыкальные ощущения вместе и мне кажется,что в этом и заключается весь джаз, хотя мы и не углубляемся в мейнстрим.

— Как бы ты определил ваш способ импровизации? Она органически вытекает из самого музыкального материала, с которым вы работаете и совершенно спонтанна или все же есть какие-то заготовки и наработки?

— И то, и другое. В пьесах есть места, где все знают, что мандолина будет импровизировать сверх стандартного квадрата ААВА, и они отходят на задний план, поддерживая солиста, а потом вступает следующий и так по кругу. Либо мы начинаем "обмениваться" друг с другом импровизационными фрагментами. А есть такие части, в которых мы решаем быть абсолютно свободными и открытыми и каждый пытается работать вместе с остальными одновременно. Но я стараюсь, чтобы самые разные формы и импровизационные стили— это интереснее и для нас самих и для публики. Сейчас мы "вникаем" в стиль джангл и пытаемся сочетать его с нашими акустическими инструментами.

— Что ты понимаешь под джанглом?

— Ну, это еще называется драм-энд-бас — такие программируемые сложные по структуре барабаны и бас. Наши ударник и басист отлично имитируют это звучание, так что мы сейчас стараемся приспособиться играть с их аккомпанементом. Это несколько абстрактная задача — мы хотим не просто импровизировать на заданные темы, а еще использовать различные эффекты, например, элементы звучания техно.

— Ты имеешь в виду электронное техно? Ты слушаешь такую музыку сейчас?

— Да. И я все время пытаюсь понять, какие типы звучания могут подходить для мандолины. И на самом деле находится довольно много, ну, не схем, мне не нравится это слово, а просто ритмических образов в мелодиях техно, которые мне очень интересны. Я исследую их для того, чтобы определить, что я могу использовать в своих вещах — имеется в виду обычно всего один музыкальный образ для целого шоу.

— Что ты сделал в твоем новом альбоме в стиле джангл?

— Самая первая вещь, "Zenoblast", это попытка работы в таком стиле. Но когда мы делали запись, это было для нас внове, а теперь мы играем много такого и мне бы очень хотелось записать еще одну такую вещь. Наше звучание изменилось, появилось много интересных находок… Может быть, нам стоит включить другую джангловую композицию в следующий альбом.

— У тебя уже есть какие-то определенные планы на следующий альбом? Ты уже готов записывать его или сначала будешь пока выступать с концертами?

— О записи очередного альбома я начну договариваться только в начале следующего года, а пока что я занят написанием новых вещей для него.

— Я бы хотел немного вернуться назад и спросить, каким образом ты все же попал на джем-бэндовую сцену, в окружение танцевальных коллективов и прочее?

— Все начиналось с того, что меня "подписали" на один концерт в месяц в одном из кафе в Барлингтоне. И мне пришлось каждый месяц крутиться, чтобы организовать свое выступление. Пытаться писать новую музыку, искать музыкантов, причем поначалу пришлось уговаривать их играть без гонорара, только за те деньги, чтонам бросали в коробку посетители, если мы им нравились. И вот постепенно мы начали раскручиваться — народ действительно врубился в музыку. Мы действительно играли только то, что нам было по душе, рисковали и искали разные интересные звучания вместо того, чтобы делать еще одну аранжировку "Green Dolphin Street". Как раз в то время стали популярны портативные цифровые (DAT) магнитофоны и люди стали приносить их на наши концерты и делать записи со своих микрофонов. А потом они же рассказывали о нас в интернетовских чатах своим знакомым. Интернет только начинал бурно развиваться и это сработало — народ обменивался кассетами, они разошлись по всей округе и мы стали получать другие предложения. Ну и конечно помогло знакомство с ребятами из "Phish". Я имею в виду,что в Барлингтоне все знали, что я — их приятель и что я играл с ними и просто проводил время и что у меня с ними общий интерес, а JMP — это по общему мнению было нечто вроде побочного проекта.

— А записывал ли ты сам раньше свою музыку?

— Нет, у меня нет никаких записей, кроме, разумеется моих альбомов. Но всегда, с самых ранних моих выступлений, кто-то из публики записывал их. Поэтому, если мы считали свой концерт особенно удачным, то просто просили прислать нам кассету.

— Давай вернемся еще раньше… Скажи, почему вообще ты стал музыкантом и как совершенствовался? Я слышал, что ты начинал играть на банджо в диксиленде?

— Точно. Я вообще вырос в музыкальной семье. Всегда дома кто-нибудь играл на фортепиано, аккордеоне, тубе или банджо. Приходили друзья семьи… Я так и запомнил эти звуки как домашнее окружение. Поэтому когда мне было одиннадцать, я подумал, что банджо — это то, что мне нужно и попросил его себе на Рождество. Родители подарили его мне, не подозревая, во что это выльется. А я начал брать уроки уодного знакомого и постепенно музыка стала каким-то ритуалом. Мои родители никогда меня особенно не подталкивали, но я усердно занимался каждую субботу целых семь лет, пока не пришла пора поступать в колледж, что положило конец занятиям. Однако после поступления к моему удивлению я очень быстро вошел в круг диксилендщиков, как правило, гораздо старше меня — всем этим бэндам позарез нужен был банджист. Они перед концертами заезжали за мной, а я надевал под костюм бабочку и красный жилет, и мы ехали выступать. За выступление я получал от 50 до 75 долларов и мне это казалось просто кучей денег. Все регулярно повторялось и в результате я провел уйму времени в концертных разъездах по штату Вермонт со всеми этими диксилендами. В то же время я обратил внимание на то, что тенор-банджо, на котором я играл, и мандолина имеют одинаковый строй. Я кроме диксилендов регулярно джемовал с разными молодежными составами из колледжа и чувствовал себя не совсем комфортно, играя на инструменте со старомодным звуком — он не подходил к нашим музыкальным опытам. Поэтому я решился на приобретение мандолины и не пожалел об этом — игра буквально со всеми подряд постепенно привела меня к увлечению современным джазом. Я стал слушать современных гитаристов и настолько "вошел" в этот саунд, что даже начал сомневаться, смогу ли я добиться чего-нибудь похожего на своей мандолине. И все это в итоге привело к тому, что когда я заканчивал колледж, я знал, что не буду заниматься ничем другим, кроме музыки.

— А сейчас тебе случается брать в руки банджо?

— Да, иногда. К сожалению, если ты спросишь меня о других проектах, то я вынужден буду ответить, что я бы хотел еще поиграть с диксилендами, но я не могу чаще всего планировать такие выступления, разве что в последний момент, когда выдается свободное время.

— А у тебя никогда не закрадывалась мысль о том, чтобы включить банджо в Jazz Mandolin Project и сделать нечто вроде чередования инструментов?

— Я бы очень хотел как-нибудь взять на тур к себе в группу одного из этих старых диксилендщиков… но я не знаю, что подумает публика в том случае, если я сам вдруг возьмусь за банджо. Я не уверен, что это будет хорошо воспринято в контексте самой идеи JMP.

— Ты говорил, что слушал много гитаристов. А был ли кто-нибудь из мандолинистов, кто повлиял тогда на тебя?

— Да, услышал тогда игру Дэвида Грисмена (David Grisman) — он был первым, исполняющим околоджазовую музыку на мандолине, из тех кого я знал. Но вообще больше всего на меня повлиял уже позже один мандолинист из Атланты по имени Мэтт Манди (Matt Mundy) — он играл в группе под названием "Aquarium Resque Unit". И он был единственным из всех музыкантов, кого я вообще знал, у кого были одинаковые со мной взгляды на возможности мандолины. Мы некоторое время поиграли вместе, а потом даже наигрывали друг другу мелодии по телефону и делали записи друг для друга. Очень здорово встретить настоящего виртуоза — я приобрел грандиозный опыт и освоил новый подход к мандолине, знаешь, несколько в стиле Колтрейна. А потом случилось так, что Мэтт уехал из Штатов и, насколько я знаю, вообще бросил музыку… Я давно не получал от него вестей, но все равно это был человек, который открыл мне глаза на возможности моего инструмента.

Джон Уль
Подготовил Евгений ДОЛГИХ