В нынешнем году фестиваль Лайонела Хэмптона, который проходит в маленьком городишке Москоу, штат Айдахо, отметил свое тридцатипятилетие. Начавшись в 1967 г. как скромный студенческий конкурс, к концу 70-х он превратился в заметное явление в культурной жизни американского Северо-запада, так как на нем начали выступать не только студенты, но и звезды. К тому времени фестиваль уже возглавлял его нынешний исполнительный директор, доктор Линн Скиннер.
А в начале 80-х фестиваль обрел свое нынешнее имя: выступив на нем, один из самых популярных джазменов свинговой эры, вибрафонист Лайонел Хэмптон, настолько заинтересовался этим мероприятием, что согласился стать его патроном и предоставить ему свое имя и поддержку. Это привело к резкому росту роли фестиваля, который начал приглашать музыкантов такого уровня, как Элла Фицджералд или Диззи Гиллеспи.
С конца 80-х фестиваль вышел на международный уровень — не без участия нашего соотечественника, критика Алексея Баташева, который в то время активно налаживал советско- американские джазовые контакты и на рубеже 80-90-х стал привозить на Хэмптоновский фестиваль советских артистов, первыми из которых был дуэт курского пианиста Леонида Винцкевича и таллиннского саксофониста Лембита Саарсалу.
Ну а в 90-е Хэмптоновский фестиваль стабильно входил и входит в десятку крупнейших в США и в тройку важнейших на Западом побережье (наряду с фестивалями в Сан-Франциско и Сан-Хосе), в последнюю неделю каждого февраля приглашая свыше трех десятков ярких джазовых звезд, которые играют для огромной аудитории — пять-шесть тысяч человек за вечер.
Откуда огромная аудитория в крохотном городишке, в котором всего двадцать тысяч постоянных жителей и еще столько же студентов расположенного здесь Университета Айдахо? Все дело здесь в уникальной формуле проведения фестиваля. Его основная часть — вовсе не вечерние концерты звезд, а проходящий всю первую половину дня в течение всех четырех дней фестиваля конкурс студенческих и школьных джазовых ансамблей. В последние четыре года фестиваль ежегодно привлекает от пятнадцати до восемнадцати тысяч школьников и студентов, представляющих не только почти всю северную и западную части США, но и три близлежащие провинции Канады. Лучшие из них, отобранные в течение дня десятками участников жюри конкурса, вечером выходят на большую сцену вместе со звездами. Случается и так, что, выиграв конкурс, через пару лет эти юные джазмены уже участвуют в программе фестиваля наряду со звездами — как это, например, случилось в нынешнем году. Впрочем, об этом чуть позже.
Кульминационный момент каждого фестиваля — это обычно выступление его патрона, вибрафониста Лайонела Хэмптона. В прошлые годы — даже несколько выступлений: помимо своей авторской программы, он выходил играть и с понравившимися ему зарубежными гостями, а мог просто выскочить посреди чьего-нибудь особенно горячего сета и сыграть соло, для чего его вибрафон постоянно стоял сбоку сцены.
В этом году Лайонел появился на фестивале в последний раз. Все-таки ему почти 94. Это немалый возраст. Да и последствия инсульта, пережитого им в 1996 г., сказываются все острее. Он больше не может играть (в прошлом году он еще мог сыграть несложное соло со своим биг-бэндом) и почти не может говорить. В последний вечер он все-таки показался на сцене, чтобы принять от президента Университета Айдахо звание почетного гражданина штата. Но зрелище это было удручающее.
Никто не может повернуть время вспять и начать молодеть. Вот и еще один постоянный участник Хэмптоновского фестиваля, трубач Кларк Терри, сильно сдал по сравнению с прошлым годом. Ему 76, у него рак, и он только что пережил два месяца тяжелой химиотерапии. Многотысячная аудитория с сочувствием смотрела, как Терри с трудом пересаживается из инвалидного кресла на высокий стул. Музыкант почувствовал настроение публики и в тишине отчетливо произнес: — Знаете, дамы и господа, что я вам доложу? Говорят, старость — это золотые годы. Так вот, золотые годы — это ДЕРЬМО!
Зал сочувственно захохотал, засвистел, тяжелое настроение было отброшено, и Кларк Терри заиграл. Это все еще был прежний Кларк Терри — точные, четкие, полные юмора фразы, исполненные жизнерадостности и оптимизма. С улыбкой он смотрел и на своего партнера по этому концерту, саксофониста Дэвида "Фэтхеда" Ньюмена, который на фестивале не появлялся лет семь.Фэтхед тоже не молодеет, но он еще в прекрасной форме, вполне достойной его легендарного прошлого. Вдвоем они сыграли исполненный мудрости и радости жизни сет, в котором не было места унынию.
Как обычно, Хэмптоновский фестиваль предложил своим слушателям самый, наверное, высокии среди аналогичных мероприятий в США процент участников из бывшего СССР. Саксофониста Игоря Бутмана здесь знают и любят. В прошлые годы доктор Скиннер любил ставить его в пару с каким-нибудь другим тенористом для полноценной дуэли. Иногда это был захватывающий диалог, как в 2000 г. с Давидом Санчесом. Иногда — долгий изматывающий поединок, из которого оба саксофониста выходили мокрыми до нитки, как в 1994 г. с Джошуа Редмэном.
В прошлом году Игорь был поставлен в пару к маститому Джо Ловано, которого ненароком просто расстрелял. Так что на этот раз Игорь, во избежание саксофонного смертоубийства, был присоединен к престарелому трубачу Питу Кандоли, только что потерявшему своего младшего брата, тоже трубача, Конте Кандоли, памяти которого и был посвящен сет.
Впрочем, больше всего запомнилась как раз красивая баллада, написанная доктором Скиннером, которую Игорь играл один — в сопровождении хауз-бэнда. В этом году это были Малгру Миллер на фортепиано, заслуженный Бакки Пиццарелли на гитаре, Джон Клэйтон на контрабасе и Луис Нэш на барабанах. Баллада была исполнена ясности и красоты, да еще и сыграна была крайне эмоционально — в тот день российская сборная на Олимпиаде продула американцам, и Бутман, страстный поклонник хоккея и сам хоккеист-люби- тель, вложил в балладу все свои переживания.
Впервые на фестивале появился еще один наш соотечественник, по забавному совпадению, первый работодатель Бутмана. Это директор петербургской Джазовой филармонии, один из пяти джазовых Народных артистов России Давид Голощекин. Владеющий огромным диапазоном инструментов — от саксофона и флюгельгорна до фортепиано и контрабаса, — он на Хэмптоновском фестивале выступал в двух ипостасях — скрипача и вибрафониста. Давид Голощекин вышел на сцену со своей новой электроскрипкой Yamaha, на которой играет всего два года.
Прежде он был строгим приверженцем акустического инструмента, но два года назад в Швеции случайно взял "Ямаху" в руки и был покорен ее точным, теплым и ясным тоном. Надо заметить, что никто из известных джазовых скрипачей в последние годы не появлялся на сцене стадиона "Кибби Дом", так что игра Голощекина удивила многих слушателей, плохо знакомых со скрипкой как джазовым инструментом. Огромный сценический опыт Давида Семеновича и его заразительный оптимистический сценический образ покорили аудиторию, да и участники хауз-бэнда были захвачены его игрой и работали с ними с видимым подъемом и радостью. Одну пьесу он исполнил на вибрафоне — возможно, не так скорострельно, как другие современные мастера этого инструмента, но с колоссальным драйвом и эмоциональной отдачей.
Во второй раз после своего первого триумфального появления на Хэмптоновском фестивале в 2000 г. на сцену "Кибби Дома" вышел лучший вокальный состав бывшего СССР — киевский секстет Mansound. В последний год, ставший для них не лучшим временем, они как-то исчезли из поля зрения. Бас Рубен Толмачев пережил тяжелую личную утрату, а три Владимира (тенора Сухин, Михновецкий и Трач) девять месяцев проработали в русском шоу в США.
И вот Mansound снова вместе. Солист — по-прежнему Юрий Роменский, два года назад сменивший Константина Пону. Юра быстро набрал певческий вес и форму, блестяще овладел характерными вокальными мелизмами, свойственными исполнителям соул-музыки, и вывел Mansound на совершенно новый уровень строя, качества вокальных аранжировок, а главное, на новый творческий уровень. Да, с уходом Поны ушли экстравагантные острохарактерные моменты, но зато прибавилось мудрости, изощренности и вообще класса.
И еще одно новое лицо в составе — баритон Федор Марун. Он с Mansound только два месяца, поэтому еще не полностью знает репертуар и на некоторых композициях скромно отходит в сторону, но это весьма достойное приобретение для группы: у него прекрасный слух, и он отлично вписался в шестиголосие ансамбля. Mansound выступили на фестивале дважды, в первый и в последний вечер, да еще дали четыре мастер-класса, которые были рекордными по посещаемости. У них в Айдахо образовался своеобразный фэн-клуб, главным образом из преподавателей университета, которые ходят на все их публичные появления и скупают их компакты.
Еще одно лицо на фестивале, которое можно с натяжкой отнести к "нашим бывшим" и заодно с уверенностью назвать открытием фестиваля — 15-летний пианист из Канзас-Сити по имени Эльдар Джангиров. В прошлом году он, переехавший с родителями в Америку из Бишкека три года назад, выиграл студенческий конкурс в рамках Хэмптоновского фестиваля по категории "фортепиано" и был удостоен главного приза. Спонсор фестивальных конкурсов, компания Kawai, подарила ему рояль. Затем за его раскрутку взялась Вирджиния Уикс, официальный пресс-агент фестиваля. И вот результат — у 15- летнего уникума уже вышел альбом, который рецензируют крупнейшие джазовые издания, он дебютировал в лос-анджелесском Jazz Bakery с трехдневной концертной серией, а теперь еще и выступил на фестивале Лайонела Хэмптона уже как звезда — опять же в сопровождении хауз-бэнда, продемонстрировав фантастическую, почти инопланетную технику игры и зрелое, изощренное гармоническое мышление. Единственное, чему осталось научиться,—это как играть в ансамбле: Эльдар хорошо с этим справляется, но его динамическое взаимодействие с ритм-секцией может быть и лучше.
И еще о приятных моментах фестиваля. Из года в год на нем неизменно появляется Лу Роулз, скучный афроамериканский поп-певец, которого когда-то пригласил сам Хэмптон, да так и повелось. В этом году он не приехал: грипп. Вместо него появился Джон Пиццарелли, который, даром что белый, имеет куда большее отношение к джазу. Его вокал несложен, но очень приятен: он просто поет вечнозеленые стандарты, спокойно и непринужденно, без завываний и украшательства, и попадает в самую точку. При этом он еще играет на гитаре. Его соло — не самые виртуозные в мире, но он обладает прекрасным вкусом и убедительностью. А когда принимается петь скэтом в унисон с собственной гитарной импровизацией, вообще ставит любую аудиторию на уши, что и произошло на сцене Кибби Дома.
Заметим еще, что по случайному совпадению в составе хауз-бэнда присутствовал его собственный отец, Бакки Пиццарелли, который участвовал во многих записях Джона в качестве второй гитары и замечательно оттеняет игру и пение сына: он в таких случаях играет не соло, а ритм, что гитаристы более молодых поколений редко умеют делать. Бакки же — виртуозный ритм-гитарист: он умеет так вплести плотный, очень драйвовый и заводной ''чес" в весьма насыщенную гармоническую ткань, в которой присутствует еще бас, ведущая гитара и фортепиано, что поневоле вспоминаешь: шесть десятилетий назад джаз еще был танцевальной музыкой.
Кстати, это нисколько не умаляет способностей Бакки как гитариста-солиста: с другими составами он играл полноценные соло, которые всегда направлены не на выявление достоинства самого гитариста, а на раскрытие музыкальной идеи той пьесы, которую музыканты в настоящий момент играют. Редкое качество, в современном джазе ставшее как бы необязательным: безудержная самореализация для слишком многих блестящих солистов полностью закрывает тот факт, что играют они, вообще-то говоря, музыку.
Примерно то же можно сказать и о постоянном пианисте хауз-бэнда этого года, массивном и добродушном Малгру Миллере. Он подменил 83-летнего Хэнка Джонса, который вновь, в несчетный уже раз, должен был украсить фестиваль своей изысканной игрой, но не приехал из-за плохого самочувствия. Миллер как сайдмен, надо признать, впечатляет едва ли не сильнее, чем Миллер-солист. Он точен, исключительно уместен, всегда знает меру и такт и при этом безупречно виртуозен. Да еще и не лишен самокритичного отношения к себе — опять же редкая вещь в наше время самовлюбленных эгоцентриков! "Например, послушав на репетиции игру юного Джангирова, Малгру просто расцвел и сказал в пространство: "Ну что, я могу идти домой?"
Очень обрадовал титан и колосс контрабаса Рэй Браун. Он регулярно выступал на фестивале в Айдахо (с середины 90-х — каждый год), и по его выступлениям последних лет можно было составлять своеобразную температурную кривую его трио, где на 2001 г. пришелся самый глубокий спад: тогда из трио ушли одновременно и великолепный белый пианист Джефф Кизер, так украшавший его в прошлые годы, и юный уникум барабанов, темнокожий Карим Ригганс, который так выгодно оттенял тончайшие динамические нюансы в игре лидера. Увы, но в Москве год назад мы видели именно слабейший состав трио Рэя Брауна — с двумя довольно невыразительными белыми партнерами. И хотя на этот раз с ним оставался один из них, пианист Ларри Фуллер, кривая явно пошла вверх: в трио вернулся Ригганс. Ему сейчас около 25, и он совершенно зрелый мастер, обладатель фантастической техники и одновременно юношеского энтузиазма и богатой эмоциональной палитры. Видно было, что Брауну доставляет истинное наслаждение играть с ним: 75-летний мастер улыбался, охотно паясничал, "давая молодого" при исполнении сложной фанковой пьесы — tour de force для барабанщика Карима. В общем, градус игры трио поднялся на несколько ступеней, что не могло не порадовать.
Было и еще несколько интересных моментов. Например, внезапный сольный эпизод у тромбониста Робина Юбэнкса, когда он включил процессор и начал играть протяжными, гулкими звуками, постепенно за- кольцевавшимися в изящный loop, поверх которого он продолжал импровизировать. А вот некоторые молодые звезды разочаровали: активно раскручиваемая сейчас 24-летняя белая певица Джейн Монхайт вблизи оказалась совершенно беспомощна — ну, певица и певица; наша знакомая Ева Корнелиус, которая участвовала в туре "Джазовой провинции" 2000 года и в нынешнем году выступала на Хэмптоновском фестивале, оказалась мудрее и интереснее.
Похоже, что этот год был последним для фестиваля в том виде, в каком он существовал на протяжении всех 90-х. Даже если жизнь его 94-летнего патрона продлится еще (чего мы ему от души желаем), он больше не появится в Москоу, Айдахо. А следовательно, формула проведения фестиваля — вернее, вечерних "звездных" концертов — будет меняться. Есть признаки того, что будут приглашать больше креативных музыкантов среднего и молодого поколений, но и старую гвардию в ее лучших проявлениях не будут забывать. И, по всей видимости, Хэмптоновский фестиваль по крайней мере до 2006 г. (когда собирается уходить на покой его директор, д-р Скиннер) останется фестивалем с самым большим в США процентом музыкантов из бывшего СССР. И это не может не радовать.
Заставка на веб-сайте Vilnius Jazz Festival^ мигает строками из высказывания Вупи Голдберг: "Писать о джазе — то же самое, что танцевать о живописи". Слова эти тем более верны в отношении того джаза, что вот уже 16 лет подряд каждый сентябрь выводит ...
Еще в советские времена за Литвой закрепился эпитет "самая джазовая республика". СССР больше нет, а Литва по-прежнему активно джазует. Ежегодно здесь проходит как минимум шесть крупных джаз-фестивалей: это в первую очередь самый старый и уважаемый ...
Программа второго международного фестиваля Vilnius Mama Jazz, проходившего в литовской столице с 14 по 16 ноября 2003 года, была как всегда насыщенная и разнообразная. На этот раз для гостей своего фестиваля его директор, ‘Мама Джаз" Юдита ...
17-24 июля в Стокгольме прошел XXI джазовый фестиваль. За 8 дней состоялось 60 концертов и клубных выступлений на 8 сценах. Основной площадкой был остров Skeppsholmen (Stora Scenen Skeppsholmen), по праву считающийся "сердцем" Стокгольма. ...
Вот ведь как бывает: в советские времена, когда фестиваль в Бирштонасе совпадал с Пасхой, местный партийный лидер благодарил организаторов за то, что концерты отвлекают людей от костела. В этом году Пасха и традиционный последний уик-энд марта, ...
Уже после возвращения с фестиваля «Ноц блюзова», который состоялся в конце мая в польском городе Рава Мазовецка, на одном из сайтов пришлось познакомиться с продолжительной, объемной дискуссией двух завзятых любителей музыки. Они спорили на тему, ...
Пять часов музыки подряд — это много или мало? А если три дня кряду да к тому же под дождем и с последующим ночным джем-сейшн? Не знаю, как кому, а мне было в самый раз, еще и не хватило. Даже двухдневный "тайм-аут" между концертом Ренди Бреккера ...
В очередной раз джазовые сезоны в Москве открывались традиционным — уже 7-м по счету — фестивалем Джаз в caду "Эрмитаж". Три дня публика обрушивалась оглушительным свистом и криками "браво" на концертную "ракушку", а под конец джаз-марафона, не ...
"2003 год. Сто лет со дня окончания строительства дома великого Волошина. Праздник? Вряд ли... Дом дорог не многим, вокруг нищета и грязь, площадь между домом и морем разрушена мелким бизнесом — шашлыки, шаурма, короче курортный сервис. От ...
5-7 декабря 2003 года в Тольятти состоялся IX Международный Всероссийский джазовый фестиваль имени Олега Лундстрема, в котором приняли участие 30 коллективов из России и стран СНГ, в том числе белорусский биг- бэнд "Юность Полесья" из Солигорска. В ...
Каюсь, собираясь лететь в Башкирию, я попытался решить две вовсе не равновеликие проблемы. Во-первых, насколько близко к краю света находится эта самая Уфа, а во- вторых, что же нынче следует понимать под фольклором, который должен стать главным ...
Существует какой-то мутный анекдот советских времен, типа "два русских — это драка, два еврея — чемпионат мира по шахматам". Перефразируя данный анекдот, получается, что "три бывших советских нацмена — это всемирный фестиваль этнической ...