nestormedia.com nestorexpo.com nestormarket.com nestorclub.com
на главную новости о проекте, реклама получить rss-ленту

Сергей Пронь - Два в одном

Это комбинированное интервью с Екатеринбургским трубачом Сергеем Пронем состоит из двух частей, записанных в разное время года и по разному поводу. Первая – в конце июня 2005 г. после фестиваля в Усадьбе "Архангельское", где Пронь вполне адекватно соответствовал очередному креативному проекту Аркадия Шилклопера. Вторая встреча состоялась в ноябре того же года в рамках фестиваля "Джаз в Старом городе", а потому, естественно, содержала некоторые отсылки к этому легкому, но симпатичному флирту с джазом знаменитого московского брэнда.

Геннадий Сахаров: По нынешнему статусу тебя следует считать выездным представителем екатеринбургского джаза на различных российских и международных фестивалях. А что до местных форумов – тут как раз не очень понятно. Например, закрытие джазового сезона. Тебе предлагали в нем участвовать?

Сергей Пронь: К счастью или к сожалению – не предлагали. И в этом смысле ситуация почти не меняется. Мне надоело играть в одни ворота: Театр Эстрады (ТЭ) и больше – ничего. Поэтому я собираюсь осуществить некоторые проекты с привлечением звезд всемирной величины.

Геннадий Сахаров: Ну, ТЭ – не совсем одни ворота, хотя джазовых концертов там действительно маловато. Но ведь есть еще филармония, которая действительно играет в одни ворота.

Сергей Пронь: К сожалению, так сложилось, что в Екатеринбурге нет консолидирующего фактора, который мог бы объединить местные джазовые силы в одно целое, в некую целевую программу регулярных джазовых концертов с максимально широкой амплитудой джазового исполнительства.

Геннадий Сахаров: А серия концертов Новой импровизационной музыки (НИМ), которые в минувшем сезоне проводил Центр Современного искусства при участии, кстати, твоего визави?

Сергей Пронь: Да, разумеется. Они как раз более точно отражают джазовую специфику, потому что проходят не в огромных залах, а на небольших площадках и привлекают новую продвинутую публику. Как ты правильно заметил в своей статье о екатеринбургском филармоническом джазе, наша публика очень обособлена: джазовое сообщество не ходит в филармонию, а так называемые меломаны – в ТЭ. Но так или иначе, джазовых мест обитания в Екатеринбурге очень мало, и выбор их ограничен.

Геннадий Сахаров: Интересно, что даже в такой безальтернативной ситуации тебе редко выпадает возможность выступать дома, и как ни парадоксально, в этом есть своя позитивная сторона: ты начал искать другие возможности самореализации и нашел. К нашему обоюдному удовольствию ты стал "выездным" и завоевал репутацию уже более высокого уровня.

Сергей Пронь: Ну, не то чтобы у меня не было своего места в Екатеринбурге. Я играю здесь довольно много концертов и даже записываюсь.

Геннадий Сахаров: Благодаря собственным усилиям и бескорыстной помощи волонтеров. А я говорил об официальных площадках.

Сергей Пронь: Возможно, в ближайшее время ситуация будет меняться. У меня есть несколько проектов, которые будут реализованы здесь через посредничество московских продюсеров. В ноябре я планирую латиноамериканский проект с Андреем Кондаковым и другими музыкантами: Бобби Уотсоном – музыкальным руководителем ансамбля Арта Блэйки, биг-бэндом ТЭ и собственным квартетом. В программе будут стандарты и наша собственная музыка. В недавно отреставрированном зале музыкального училища я хочу сделать джазовый абонемент из шести концертов с постепенно увеличивающимся количеством музыкантов – от дуэта до септета. Играть будут в основном местные джазовые силы, и такой проект, по моему мнению, будет способствовать их консолидации. Кроме того, я предложил филармонии свой проект с участием органиста из Челябинска Владимира Хомякова. Мы с ним уже выступали в дуэтном составе, и такой альянс, по-моему, удался.

Геннадий Сахаров: Ты имеешь в виду реакцию публики или самооценку?

Сергей Пронь: И то и другое. Во всяком случае, потребность в подобной эксклюзивной музыке достаточно велика – в России и даже в Европе.

Геннадий Сахаров: Ну, не такой уж это эксклюзив. Британский саксофонист Джон Сэрмэн играл дуэт с органистом Джоном Тэйлором лет этак 20-25 тому назад. Так что не стоит изобретать велосипед, хотя в советском и российском джазе это действительно прецедент, второй после Шилклопера (кстати, с тем же органистом). Все дело в качестве музыки.

Сергей Пронь: Абонемент будет называться "Открытая душа джазового импровизатора". В нем будет участвовать "Второе приближение" Андрея Разина, а также известные креативные силы в виде приглашенных солистов. Т.е. каждый месяц будет концерт акустической музыки.

Геннадий Сахаров: Это твой новый подход к музицированию?

Сергей Пронь: Нет, выезжая в Европу с саксофонистом Игорем Паращуком, мы заказывали акустические залы академического свойства. А в зале музыкального училища есть такое свойство, которое позволяет музыканту быть музыкантом, а не человеком, который выполняет функции музыканта – очень теплый звук. И создается некий симбиоз музыканта и слушателя, никто не преобладает, мы – одно целое. И в каждый конкретный вечер находимся в том состоянии, в каком только этот вечер нам позволяет что-то создать и сделать. И после концерта музыкантам и слушателям стать чуточку получше. На концерты часто приходят неискушенные слушатели, но в чем-то они тонко чувствуют природу эмоциональной подоплеки. Все построено на этом. Здесь и чисто акустическое звучание, и подбор неброской музыки, которая отражает внутренний мир человека, его душу.

Геннадий Сахаров: Я заинтригован, и остается только ждать и надеяться. Расскажи о тех фестивалях, на которых ты побывал, в частности о фестивале в Архангельском – "Русский стиль, усадьба, джаз".

Сергей Пронь: Очень яркое впечатление на фестивале произвела на меня встреча с барабанщиком Виктором Епанешниковым, одним из наших старейших барабанщиков, к тому же он мой земляк (тоже из Саратова). Мы с ним не так часто встречались, и вот осенью у нас был шикарный концерт в Саратовской области с участием импровизирующей джазовой певицы Ирины Родилис и другими московскими исполнителями. И что для меня самое ценное – была музыка, которая создается только сегодня, сейчас и никогда не может повториться. Перед этим был "Джаз над Волгой", где также играл наш квартет. В Красноярске – "Джаз над Енисеем". В этом году я приехал туда с квартетом. Были Даниил Крамер, выдающийся народный артист Игорь Бриль, Юрий Кузнецов, Владимир Толкачев…

Геннадий Сахаров: Сплошь громкие имена. А как музыка?

Сергей Пронь: Музыка соответствовала именам и тому, что ждала публика. И последний фестиваль – "Усадьба Архангельское" – был для меня самым интересным не с точки зрения солиста, а тем, что включал в себя широкий спектр джазовых стилей.

Геннадий Сахаров: А как музыка? Были там какие-то интересные новации, открытия, озарения?

Сергей Пронь: Если откровенно, мне было не очень интересно, потому что мэйнстрим – музыка, которая практически не меняется уже много лет, а мне интереснее творческая музыка. И в связи с этим могу отметить два ансамбля, которые просто штырем стояли на этом фестивале – это фантастический, совершенно неожиданный коллектив, который возглавил Аркадий Шилклопер, и в котором я, собственно говоря, и участвовал. Необычность состояла в составе музыкантов и сочетании инструментов, потому что такое сочетание совершенно нетрадиционно, даже, может быть, вопреки здравому смыслу: это два альпийских рога. На одном играл наш мэтр Аркадий Шилклопер, на втором – ваш покорный слуга, к тому же еще Аркадий играл на валторне, а я – на покет-трампет и большом флюгель-горне. Когда я выносил в одной руке альпийский рог, длиной 5 метров, а в другой – маленькую карманную трубу, публика сразу оживлялась от чисто визуального эффекта.

Геннадий Сахаров: Девочки запрыгали.

Сергей Пронь: Не знаю, девочек, по-моему, не было.

Геннадий Сахаров: Ну что это за фестиваль, на котором нет девочек!

Сергей Пронь: Еще в нашей команде были Владимир Волков, Игорь Иванушкин из "Второго приближения" и Олег Болтаго, лидер молдавского джаза, который живет в Дрездене. Т.е. два контрабаса, два альпийских рога и ударные. Программа состояла из последних авторских произведений Аркадия Шилклопера плюс моя композиция "Колыбельная дождя". Ее последнее исполнение состоялось 10 лет назад и записано как эпилог в моем компакт-диске. Прослушав ее, Шилклопер сказал, что в контексте фестивальной программы это будет очень хорошая точка.

Геннадий Сахаров: Что еще, помимо вашего ансамбля, было интересного?

Сергей Пронь: Безусловно, интересен проект Вячеслава Гайворонского и Андрея Кондакова.

Геннадий Сахаров: Я посмотрел буклет фестиваля в Архангельском, который продюсировала сигаретная компания "Русский стиль", послушал диск, правда, прошлогоднего (2004 г.) фестиваля, и должен признаться, что не нашел ничего, что показалось бы мне интересным. Абсолютно вторичная, буржуазная и вялотекущая музыка, на мой взгляд.

Сергей Пронь: Ну, всегда есть публика, которая воспринимает любое проявление с благодарностью.

Геннадий Сахаров: Да, публика есть, а музыканты что себе думают? Продолжают идти на веревочке за публикой?

Сергей Пронь: Я бы пожелал публике равновесия и здоровья.

***

Второй международный фестиваль "Джаз в старом городе" собрал в Екатеринбурге ин-тернациональную команду, включающую квартет Петербургского пианиста Алексея Че-ремизова, турецкую вокалистку Сибель Кесе (это сюрприз, поскольку для России ее имя мало что говорит) и французского трубача Жана Лу Лоньона. Программа этой сборной называлась "Из Стамбула через Париж в Россию". Далее украинский вокальный ансамбль "Мэнсаунд", исполняющий джаз-фолк и классические стандарты, и квартет Екатерин-бургского трубача и композитора Сергея Проня, который помимо профессиональной ев-ропейской репутации обладает, на мой взгляд, качествами и характеристиками, совершен-но адекватными "Старому городу": тонкостью и точностью взаимодействия с партнерами, изяществом отделки, вариационной изобретательностью – одним словом, вполне соответ-ствует эстетике мэйнстрим-джаза.

Сергей Пронь: Все эти качества присущи не одному мне, а всем членам нашего "Квартета европейского джаза". Это пианист Александр Титов, который вырос на наших общих идеях и даже числился моим самым одаренным учеником по импровизации, и который имеет заметное лицо собственного стиля, мыслящий креативно, имеющий хорошие исполнительские возможности и вкус. Далее – Аркадий Балакин, контрабасист или бас-гитарист, в зависимости от формата концерта, человек яркой эмоциональной сущности, ансамблевый музыкант, человек, тонко чувствующий развитие оркестрового события. Я бы, пожалуй, поставил это на первое место – не личное достоинство и качество самого исполнителя как солиста, а ту фактуру и общий контекст, который создается в ходе музыкального движения. Это для меня является важным, потому что есть очень много блестящих исполнителей, беспомощных при взаимодействии с другими. Последний музыкант квартета, Юрий Бобрушкин, человек, известный в России еще в 60-е годы, овладел американской системой игры на ударных инструментах. Пользуясь своими знаниями и имея тонкую природу восприятия, что выражается во взаимодействии в ансамбле, весь этот квартет создает определенную образную сферу, которая свойственна только этому коллективу. У меня были опыты, когда я менял некоторых людей, – и, естественно, сразу все терялось. Но здесь главное, видимо, не в твоих личных достоинствах как исполнителя, инструменталиста, а в эстетической оправданности своих действий, в контексте взаимодействия.

Геннадий Сахаров: Существует мнение, что музыка того или иного джазмэна адекватна его образу жизни. Насколько этот тезис соответствует твоей биографии?

Сергей Пронь: Я бы сказал, что двояко. С одной стороны, моя музыка в чем-то автобиографична. Конечно, какие-то сильные впечатления, которые получаешь в жизни, оставляют след в кладовых памяти.

Геннадий Сахаров: Не только в названиях композиций?

Сергей Пронь: Не только. Можно взять красивые мелодии, интонации, виртуозные приемы исполнения, но если все эти средства и приемы не составляют часть твоей натуры или образа мыслей, то это – некоторая фальшь перед самим собой.

Геннадий Сахаров: Т.е. твоя музыка, поскольку она доминирует в записях и концертных программах, является частью твоей жизни, прожита тобой?

Сергей Пронь: Безусловно. Это продукт, который сплавляется с моим мышлением. Есть же фраза: "Ваша игра отражает ваше мышление". Вторая часть виртуальная: что невозможно озвучить словами, то происходит в музыке на тонком эмоционально-психологическом и интеллектуальном уровне…

Геннадий Сахаров: …на интуитивном…

Сергей Пронь: …на интуитивном. Это понятно интернациональному кругу почитателей.

Геннадий Сахаров: А взаимодействие музыкантов вашего квартета идет от диктата лидера (что имеет вполне достойные исторические примеры), либо на каком-то другом уровне взаимопонимания – человеческих взаимоотношений, семейной дружбы или совместных немузыкальных интересов?

Сергей Пронь: Когда мы общаемся в коридорах, в поезде или где угодно, мы совершенно другие люди. Но когда берем в руки инструменты, те же люди совершенно преображаются, потому что каждый из нас, безусловно, носитель какой-то своей эстетической идеи в совокупности со своим общим обликом (эмоциональным и музыкальным). И поэтому иногда мне самому приходится в чем-то себя перебарывать, переламывать, потому что есть хорошая идея, но я чувствую, что я не совсем до конца ее прочувствовал. Но моя интуиция подсказывает, что есть какие-то выходы, и если я найду этот способ, то это то, что надо. И так, наверное, каждый из нас постоянно находится в каком-то поиске и выборе.

Геннадий Сахаров: По моим наблюдениям, большинство джазовых музыкантов и слушателей во всем мире тяготеет, особенно сегодня, к направлению мэйнстрим (даже если оно использует элементы современного джаза). Так или иначе, это тяготение ощущается, и также ощущается игнорирование разных экспериментальных, авангардных направлений. Чем ты объясняешь такой стилевой приоритет?

Сергей Пронь: На мой взгляд, в конце ХХ века стала заметна пробуксовка американского джаза. Я связываю это с тем, что, видимо, нет уже никаких идей. Есть замечательные исполнители, которые двигают русло исполнения этой музыки на какие-то новые высоты в технологическом плане. Диззи Гиллеспи, Чарли Паркер, Колтрэйн, – это были мысли, идеи, из которых вырастали неожиданные всходы в виде кула, прогрессива, хард-рока.

Геннадий Сахаров: Согласен, действительно – это не только фигуры, но носители идей, более того, это носители языка. И ты считаешь, что сейчас дела с этим обстоят не очень хорошо?

Сергей Пронь: Американский джаз стал залимитированным в своих шаблонах: если ты не укладываешься в них, то не найдешь работы и не будешь востребован. А какое качество джаза нужно? К сожалению, ответ банален: развлекательная сторона этой музыки.

Геннадий Сахаров: Это связано с интересами современного "общества потребления", либо, как ты сказал, с отсутствием идей? Может быть, пока нет мессии, который вытащит джаз из некоего тупика, в который он явно зашел?

Сергей Пронь: Конец 20 века – это необычайные скорости, и естественно, что публика при огромном количестве информации, музыкальной псевдо-информации, в этом массовом, коллективном сознании не всегда может, придя домой, позволить себе вспомнить, как тебя зовут. И поэтому человек находится постоянно под магнитом своих рабочих проблем.

Геннадий Сахаров: Я бы сказал – под прессом.

Сергей Пронь: И получается песнь бурлака на Волге: он тащит свой груз… И второе – американцы залимитированы и должны играть стандартно. Именно это качество позволяет им быть в своей общности. А европейцы могут себе позволить и романтику, и загадку, и еще бог знает что. И они свободны от этой барской повинности отработки американских шаблонов.

Геннадий Сахаров: Значит, ты считаешь, джаз в Европе развивается в более творческом направлении.

Сергей Пронь: Безусловно. Об этом свидетельствуют очень многие, в том числе и Луи Склавис, который в 90-х годах оказал большое влияние на современную импровизационную мысль. А один из основополагающих аспектов – это этно-аутентичное сознание джазового музыканта. Что имеется в виду? Это не стилизация и эксплуатация фольклора, потому что в процессе такой эксплуатации поражение нередко терпит сам эксплуататор, не особенно вдаваясь в подробности и не зная природы "этно". А хотим мы или не хотим, одну национальность отличает от другой именно эта закодированная историческая этническая сущность, которая в веках себя проявила, в веках выжила. Но тем не менее, как правило, выигрывают все-таки те люди, которые осознают свою географическую принадлежность и обладают менталитетом этой принадлежности.

Геннадий Сахаров: Может быть слишком долго и инерционно европейцы смотрели на американский джаз как на некоего идола, и в результате, хотя Европа, по твоему мнению, развивается в более творческом направлении, – все-таки они еще не совсем перестроились?

Сергей Пронь: Считая себя джазмэном, музыкант должен этому соответствовать стилистически и быть узнаваем в этом качестве. Ведь нельзя же играть музыку Гайдна с "удмурдским" выражением лица (да простят меня удмурдцы), или, например, "Во поле береза стояла" с китайским акцентом.

Геннадий Сахаров: В данном случае ты говоришь о школе, а я-то имею в виду творческое развитие. Т.е. считаешь ли ты, что Европа имеет некий самостоятельный путь именно развития – я не говорю о джазовой школе, которая, конечно, идет из Америки, от весьма разработанной американской инфраструктуры.

Сергей Пронь: Безусловно, потому что именно это она ищет. Джаз, на мой взгляд, становится уже дедушкой. Я не хочу сказать, что он рано постарел за эти 100 лет, может быть, он рано повзрослел и приобрел некоторую мудрость, но в этом качестве есть определенные моменты, когда одна и та же тема в каком-то смысле исчерпывается, а люди, которые занимаются постоянным поиском других тем, безусловно, будут находить.

Геннадий Сахаров: Хорошо бы еще публика отдавала себе отчет, что эти поиски необходимы, и слушала бы эти поиски, реагировала на них.

Сергей Пронь: Публика бывает разная, джазовая публика немногочисленна, и Америка сейчас и без того эту немногочисленную публику все время теряет, не смотря на то, что джаз все еще пользуется популярностью, но он связан в большей степени с развлекательной ресторанной тематикой.

Геннадий Сахаров: На мой взгляд, последнее время Россия становится не только достаточно широким джазовым рынком, но и творческие процессы здесь заметно отличаются от американского и даже европейского джаза.

Сергей Пронь: Безусловно. Подтверждением тому – возникновение различных коллективов, которые разделяют точку зрения нового импровизационного мышления. К тому же само по себе импровизационное мышление в джазе конечно является главенствующим, хотя для современной мысли уже мало места в стилях бибоп или кул… А ведь европейская импровизационная мысль опирается на все достижения музыкального человечества. Если в водоеме вода стоит – он превращается в болото. Я применяю крепкие сравнения, но тем не менее надо чтобы был какой-то родник, свежая кровь. Европа в этом отношении конечно же выигрывает.

И в заключение, возвращаясь к фестивалю "Джаз в Старом городе" под патронажем известной коньячной компании, Сергей Пронь резюмировал нашу беседу своей любимой цитатой: "Джаз – это коньяк для музыканта. Хороший коньяк с его разнообразной палирой вкуса оставляет минут на 40 во рту необычайную гамму, насыщенную какими-то компонентами, о которых ты и не знал, но которые возбуждают в тебе неожиданную реакцию, интеллектуальную и психофизическую. Джаз столь же многолик, многогранен, и всегда найдется публика, которая будет слушать любую его разновидность".

Екатеринбург, январь 2006 г.

Геннадий САХАРОВ


стиль
джаз
автор
Геннадий САХАРОВ
страна
Россия
музыкальный стиль
авангард


Расскажи друзьям:

Ещё из раздела интервью с трубачами, тромбонистами

  • стиль: джаз, джаз
Виталий Владимиров — екатеринбургский тромбонист, аранжировщик, композитор и педагог. Родился 24 июля 1968 г. в Свердловске. Закончил местное музыкальное училище (класс тромбона) и Челябинскую Академию Культуры. Профессионально играет джаз с 1985 г. ...
  • стиль: джаз, джаз
Один из самых известных джазовых трубачей родом из Бразилии, Клаудио Родити, родился в Рио-де-Жанейро 28 мая 1946 г. Первые годы своей джазовой карьеры он пытался играть в своей родной стране музыку, которую он сам определяет как самба-джаз — ...
  • стиль: джаз, джаз
Hильс Петтер Мольвер ( Niels Petter Molvaer) и Рой Харгроув (Roy Hargrove) играют на трубе, и это их сближает. М-р Харгроув родом из Техаса. Он играет свинговый хард-боп, любит выступать с кубинскими музыкантами, иногда в сопровождении струнных ...
  • стиль: джаз, джаз
Рой Харгрув — один из самых многообещающих современных джазовых трубачей. Этому уроженцу Техаса сегодня всего лишь тридцать, а на его счету уже 11 альбомов в качестве лидера (первый вышел еще в 1990 году), премия "Грэмми" за "Habana" и репутация ...
  • стиль: джаз, джаз
Так уж получается, что каждый год в нашей рубрике "Прямая речь" возникает интервью с Валерием Пономаревым (см. №№ 5/98, 1/99). Наверное, в этой спонтанно появившейся традиции нет ничего удивительного, ведь Пономарев — один из немногих отечественных ...
  • стиль: джаз, джаз
В Берлине состоялся "Вечер "русского" джаза", задуманный певицей Талланой Габриель и организованный ею же при поддержке столичного Jazz Radio. Уроженка Москвы, ныне живущая в столице Германии, страстно желает привить обитающим здесь выходцам из ...
  • стиль: джаз, джаз
Хайнц Эрих Гедеке (Heinz Erich Godecke) — композитор, тромбон, диджериду, тибетский горн (Гамбург, Германия) — один из наиболее активных европейских инструменталистов второй волны новой импровизационной музыки (НИМ). В последние несколько лет его ...
  • стиль: джаз, джаз
Невозможно представить себе джаз даже сейчас без его традиционной, самой старой ветви, вышедшей непосредственно из новоорлеанского архаического стиля, а именно диксиленда. А уж если говорить о диксиленде российском, то без имени Алексея Канунникова ...
  • стиль: джаз, джаз
Трубач Вячеслав Гайворонский родился в Ленинграде в 1947 г., закончил Ленинградскую консерваторию по классу трубы, много лет прожил в Кемерово, куда попал по распределению (джазом там занимался как любитель; больше того, временно оставив ...
  • стиль: джаз, джаз
Нильс Вограм (Nils Wogram) родился в 1972 году в городке Брауншвайг (Braunschweig) в Германии. Получил классическое музыкальное образование. Начав серьезно учиться музыке только в 12 лет, уже с 16-летнего возраста Нильс неоднократно становился ...
  • стиль: джаз, джаз
Как ни крути, а самый известный в мире джазмен русского происхождения — это трубач Валерий Пономарев. То есть, конечно, знают и Игоря Бутмана, и, скажем, Александра Сипягина, и басиста "Mingus Big Band" Бориса Козлова — но Пономарев известен уже ...
  • стиль: джаз, джаз
Валерий Пономарев (55 лет) родился и вырос в Москве. Начал играть джаз в родном городе в конце 50-х годов. Выступал с различными джазовыми группами, которые в период "оттепели" возникали повсеместно. Столкнувшись с идеологическим давлением, в 30 лет ...
© 2012-2024 Jazz-квадрат
                              

Сайт работает на платформе Nestorclub.com