nestormedia.com nestorexpo.com nestormarket.com nestorclub.com
на главную новости о проекте, реклама получить rss-ленту

Джаз с фронта и кухни: наши в Израиле (часть 2)

Джаз с фронта и кухни: наши в Израиле (часть 2)  Всякий раз, бывая в Тель-Авиве, я непременно иду в этот пере­ход. Там и сейчас поигрывают му­зыканты, но поодиночке и без ан­шлага. Время, может быть, серь­езное, не столь располагающее к веселью.

Поиграв вдоволь, все традици­онно направлялись к "Шук-а-Кармэль", в летнее кафе, где продол­жали общение и хорошо сидели под удивленно-уважительные взгляды хозяев кафе. На столике возвышалась литровая бутылка водки, на черной этикетке которой в красных тонах красовались Ле­нин и Дзержинский. Закуска — на­циональное израильское блюдо — фалафель (шарики, скатанные из размолотого хумуса и поджарен­ные на растительном масле). За 4-5 шекелей (в то время 1 доллар равнялся 3 шекелям) вам выдава­ли питу, которую вы сами по собст­венному выбору специальными щипчиками заполняли из много­численных судков хумусными ша­риками (фалафелем), ломтиками картофеля, баклажанами, гриба­ми, всевозможными нарезанными свежими, маринованными и соле­ными овощами, салатами, зеле­нью и приправами. Подходить к судкам можно как к "шведскому столу". Вообще-то, одного захода хватало с лихвой. А кому было ма­ло и третьего, тот, забив питу до краев, "с горкой", украдкой закла­дывал в рот чертовски аппетитный хумусный шарик. Водку разлива­ли, не буду врать, что по полному, но по доброй половине больших стеклянных стаканов, которые хо­зяева выставляли только музы­кантам.

"О! Вижу наших!". Это прибли­зился скрипач, тоже игравший на "Арбате", и тут же дружески учтен­ный при разливе. Вычислив, что за столом музыканты, он, надеясь на поддержку, начал "поливать" и на Израиль, и на его людей — все, мол, тут торгаши, здесь мы никому не нужны, что, дескать, надо сва­ливать, причем только в Западную Европу и тому подобное. Навер­ное, музицирование сегодня у него было неудачным. Не скажу, что я не слышал и от своих такое, но на этот раз он не попал с ними в то­нальность, за что и получил "дру­жеский" совет как можно быстрее рулить туда, где его ждут "с нетер­пением".

Предстояла сиеста. Все разбредались по домам на отдых от невы­носимой жары. Но бывало, что отдых на "бир­же" не получался, так как там поч­ти всегда были гости, а иногда мы просто репетировали.

Во время моего пребывания там состав готовился к участию в каких-то муниципальных мероприя­тиях одного из городов Израиля. Для этого желательно было нали­чие в оркестре сабр, т.е. коренных израильтян. Работу они-таки полу­чили, но этому предшествовали напряженные репетиции с бара­банщиком Иегудой и гитаристом по имени Зеев. Барабанщик заяв­лялся на репетицию со всеми сво­ими ударными причиндалами, и с музыкой у него все было в порядке. А вот при работе с Зеевом проис­ходила кутерьма. Его знания гита­ры "из другой оперы" приводил в порядок Боря Вулах. Ситуация та­кая: Боря не знает иврита, Зеев, выходец из Марокко, иврит знает, но не знает ни английского, ни, тем более, русского. Боря, пытаясь быть понятым, кричит по-русски все громче и громче, выходя из се­бя и пересыпая наставления тем, что в телепередачах перекрывают "би-и-ип"ом. Зеев, молодой, экзо­тичного вида парень, черные воло­сы которого спадают до плеч куд­рявыми локонами, с постоянной невозмутимой улыбкой выслуши­вает учителя, мало чего при этом приобретая. Где надо, а в основ­ном, где не надо, абсолютно не вникая в смысл, он вставляет, сильно грассируя: "Довер-р-рай, но пр-ро-вер-р-р-ай!" Этой мудрос­ти при каких-то загадочных обстоя­тельствах Зеева научила его рос­сийская подружка. К тому же, улу­чив момент и стараясь произвести на Борю впечатление, он периоди­чески вставляет какой-то заучен­ный на гитаре отрывок, не имею­щий ни малейшего отношения к теме занятия. Боря уже переходит на фальцет. А тут ему веселое раска­тистое: "Довер-р-рай, но пр-ро- вер-р-р-ай!" Из Бори: "Би-и-и-п! Би- и-и-пП Би-и-и-п!!!" Коррида!

Поскольку "точка" эта находи­лась в центре города, на оживлен­ной улице, сюда удобно было зай­ти и по делу, и просто пообщаться. Здесь, после поздней игры, музы­канты часто устраивались на ноч­лег, оставляя на неопределенное время свои инструменты. Сюда же после работы за ними заходили жены и подруги.

И постоянные телефонные звонки, как в диспетчерской! Обя­занности "диспетчера" часто ис­полняла Апла — подруга Гдалия, втянутая в эту жизнь. Ее наверня­ка вспоминают добрым словом завсегдатаи "биржи" за гостепри­имство, чай, кофе, информацию об очередном приглашении на му­зыкальное выступление.

Для полной картины следует до­бавить, что "биржа" — это, собст­венно, квартира в жилом доме с минимальной звукоизоляцией. Но соседи не предъявляли Гдалию претензий, а, напротив, сами на­слаждались мезрахи (один из сти­лей израильской поп-музыки с восточно-средиземноморскими кор­нями) так, что стены ходили ходу­ном и раскачивались люстры. Да и с улицы несся постоянный рев ди­зельных автобусов и сирен карет скорой помощи. Относительная тишина (не зря Тель-Авив называ­ют городом без перерыва) насту­пала только в Шаббат, с вечера в пятницу при появлении первых звезд. Да и то, если в соседнем магазине не срабатывала защитная сигнализация (ее отключением или починкой займутся только в субботу вечером, если надумают торговать, а так — в воскресенье утром).

Часто, ошалев от неумеренного шума, я часа в 3-4 ночи уходил на набережную или просто побро­дить, по ночным и предутренним улицам; благо, что это было совер­шенно безопасно. Однажды я по­пал в безвыходное, как мне пока­залось, положение: по узкой улоч­ке на меня надвигалась шумная, оживленная ватага подростков, человек 10-15. Я напрягся. Но они просто обтекли "неодушевленный предмет", не обратив на него ника­кого внимания. Необычная ситуа­ция, но постепенно я к этому при­вык.

В этот "вертеп" на Бен-Иегуда, 37 по моей рекомендации попал известный московский популяри­затор джаза Георгий (Гера) Бахчиев. Он прожил у моего друга целый месяц и, конечно, получил удо­вольствий по полной программе. Я с ужасом ожидал его возвраще­ния. Но Гера вернулся в Москву полный впечатлений, с отснятым видеофильмом и несметным коли­чеством фотографий. Ему мало было того общества, в которое он попал и которым был принят безо­говорочно. Каждое утро он отправлялся по разработанному Аллой маршруту. Алла приехала в страну недавно, с большим интересом изучала ее, стараясь делиться ин­формацией с окружающими. Для весьма общительного и любозна­тельного Геры, человека, который с толком побывал не в одной стра­не, она была просто находкой. С ее подачи он исколесил на своих дво­их весь Тель-Авив, побывал во многих других городах. Мы встре­тились с Герой сразу по его возвра­щении и посмотрели отснятый им видеофильм. Фотографии музы­кантов, друзей, многочисленные видовые снимки, которых было около тысячи, стопками лежали на столе — Гера сортировал их. Ре­шили встретиться через недельку и основательно просмотреть их.

Гера был захвачен идеей орга­низации "десантов" израильских джазменов в джаз-клубы Сибири, и он наверняка осуществил бы это, но... внезапно скончался, Царство ему небесное. Так что наша следу­ющая встреча отложена на нео­пределенное время. В земной ау­диопроект Левина-Лейтеса ему то­же не попасть...

Со сменой Левиным места жи­тельства, в связи с приобретени­ем собственной квартиры в Цфате, существование этого своеоб­разного клуба на Бен-Иегуда пре­кратилось. Здесь наверняка были бы гостеприимно приняты и тер­тый московский джазовый функ­ционер Паша Барский, и извест­ный московский пианист Миша Кулль, и участник практически всех московских джазовых собы­тий, опытнейший юрист Володя Кравченко, и экс-президент Крас­ноярского джаз-клуба Яша Айзен­берг, но они приехали в эту страну позже. Тем не менее, Миша, оби­тающий теперь в Ехуде (городок неподалеку от аэропорта им. Бен-Гуриона, здесь высокий уровень культуры и образования, да и рас­положен он удобно — близко от больших городов — прим. авт.), уже сотрудничает с местными му­зыкантами. В Ришон-ле-Ционе Яша готовится к сольному выступ­лению в Иерусалиме. Ришон-ле-Цион — большой город в 20 мину­тах езды от Тель-Авива по скоро­стной дороге. Израильтяне назы­вают его "спальней Тель-Авива", так как в нем проживают многие работающие в Тель-Авиве. Это ти­пичный израильский город, в кото­ром смешались старожилы, но­вые олим (вновь приехавшие) и те, кто родились уже в нем.

Поселившись в Тель-Авиве, Па­ша, вспомнив о своих друзьях в Германии, сразу взялся за органи­зацию встречи немецких и изра­ильских музыкантов. И пошли ре­петиции, теперь уже в Цфате, в студии у Левина. Для этого трубач Боря Вулах с черниговским тром­бонистом Борей Полеем, живущие в Тель-Авиве, делали на автомо­биле в оба конца почти 400-кило­метровые крюки. Вот уж какой год оба Бориса музицируют в тель-авивском HED Big Band'e, который заслуживает нашего внимания уже тем, что практически полно­стью состоит из бывших наших профессиональных музыкантов- олим (репатриантов).

Откровенно говоря, в этом году я приехал в Тель-Авив главным об­разом с тем, чтобы побывать на репетициях оркестра HED Big Band, в котором нашли свою нишу многие мои приятели, новые зна­комые.

До репетиций, которые прово­дились во второй половине дня по понедельникам, средам и пятни­цам, я с раннего утра бродил по своим старым "точкам" и в очеред­ной раз замечал, что в центре горо­да мало что меняется.

В "Карнеги-холле" на Апленби, включив плэй-бэк, поигрывает ка­кой-то саксофонист. Рядом, на Арбате, из своих мно­гометровых деревянных дудок из­влекает экзотические звуки амери­канец, которого я встречаю всякий раз, приезжая в Израиль, с той лишь разницей, что в первый раз я видел его с одним таким инстру­ментом, а сейчас он процветает — рядом с ним стоит веер из пары дюжин трубищ разного калибра.

Хозяева кафе-фалафельной, что у рынка, — все те же два госте­приимных господина, которые, как мне показалось, узнали меня и улыбнулись. Неподалеку, ближе к морю, в му­зыкальном магазине по-прежнему работает Миша Еготубов. Выйдя от него, я тут же встретил старую знакомую — особу с "паутинкой" в голове, которая тем же манером, с пятки на носок, и в прежнем хиппо­вом прикиде фланирует по Алленби. На своем законном месте само­забвенно музицирует почтенного возраста скрипач Гриша — быв­ший музыкант ленинградского фи­лармонического симфонического оркестра. За мастерство его про­звали королем Дизенгофа (одна из центральных улиц Тель-Авива — витрина и законодательница мод в Израиле; названа по имени и в честь жены первого мэра города).

Не изменился и состав труппы немногочисленных профессио­нальных нищих. Рано утром или к вечеру, то есть до и после работы, можно увидеть, как кто-нибудь из них с интеллектуальным видом бе­седует с дамой. А днем, облачив­шись в рубище и войдя в образ, он разваливается на подстилке пря­мо посреди оживленного тротуара. Рядом — радиоприемник, одна ру­ка занята только что выпрошенной сигаретой, другую руку он картин­но протягивает к пешеходам, с па­фосом обращаясь за милостыней. Ну, там могут быть еще черные круглые очки, всклокоченная боро­дища, да и шуму от него исходит предостаточно. Разомлев от жары, он засыпает, но рука — на отлете за монетой. Никто его не трогает, так как считается, что он и так нака­зан сверху, раз занимается таким промыслом.

Выходя из не изменившего свой облик блошиного рынка, что в арабском Яффо, я встретил шага­ющего с гитарой по направлению к Старому городу парнягу сильно блатного вида. Два года тому назад я видел его там крепко подда­того, горланящего в мат-перемат невообразимое попурри из обрыв­ков блатных песен. Проходящим иностранцам смысла "произведе­ния" понять было не дано, но над­рыв, с которым оно исполнялось, вызывал с их стороны какое-то бе­зотчетное сочувствие — монеты так и сыпались в его кепку.

Не изменились персонал, да и содержимое сувенирных магазин­чиков. На Бен-Иегуда до сих пор суще­ствует небольшая картинная гале­рея с юмористическими картина­ми, персонажи которых — пейсатые ортодоксы. При случае, не пройдите мимо — надорвете со смеху животики. Я случайно под­смотрел, как такой типаж, выбрав момент, когда около витрины не было народу, с большим интере­сом рассматривал эти картины, а потом, отойдя от них, долго и с яв­ным удовольствием улыбался.

Все еще никак не раскупят уже выцветшие на витрине сувенир­ной лавки майки с надписями: "Don't worry! Be Jewish!" или со сло­вами, означающими в примерном переводе: "Я секретный агент из­раильской разведки.Я засекречен так, что не знаю сам, чем занима­юсь" или "Не беспокойся, Амери­ка! Израиль за тобой!"

У шикарной "Тахана Мерказит" стоит многоэтажное здание завод­ского вида. Фасад его в состоянии какого-то долголетнего ремонта, торчат концы металлической ар­матуры. Когда-то с верхнего этажа выбросили огромный пружинный матрац. До мусорной кучи он не долетел, а на уровне 4-го или 3-го этажа напоролся на крючкообраз­ную арматурину и висит на ней по сей день, как флаг.

Но при всем этом отдельные районы города застраиваются ог­ромными красивыми небоскреба­ми.

Здесь, в 10 минутах ходьбы, на улице Перец, 5-7 — цель моей по­ездки в Тель-Авив, встреча со зна­комыми музыкантами. Сюда, на, репетиционную базу HED Big Band'a, прибрел я после утренней прогулки.Этот оркестр был организован в 1991 году в HED Music Center в Ехуде (3, Alpert St., Yehud 56000, Israel; tel. 972-3-5360804, fax 972-3- 5364973,E-Mail: ) директором центра Иегудой Коэ­ном при поддержке Центра аб­сорбции артистов-иммигрантов (The Center For The Absorption Of Immigrant Artists)- Министерства образования и посреднической ор­ганизации Jewish Agency.

HED Big Band — участник основ­ных музыкальных событий в стра­не, джазовых фестивалей в Эйла­те и Ашдоде, фестивалей изра­ильской песни в Араде над Мерт­вым морем, кинофестивалей в Хайфе. Оркестр гастролировал в США и Южной Америке. С ним со­трудничают такие известные му­зыканты, как Мишель Легран, Тони Мартин, Питер Вертхаймер, Херб Померой и Арни Лоуренс.

Иегуда Коэн, музыкальный ди­ректор этого оркестра, — человек сурового вида, но мне кажется, что это еще один преданный идее ро­мантик. При серьезных финансо­вых проблемах, сложностях с орга­низацией выступлений, в конце концов, при том нелегком положе­нии, в котором находится страна, он умудряется держать коллектив в хорошей форме. Три раза в неде­лю на репетиции съезжаются му­зыканты, живущие в разных горо­дах страны. Господин Коэн полу­чил образование в музыкальном колледже Беркли, в Консервато­рии Новой Англии в Бостоне и Лоу­эллском университете.

Ранко Рихтман — дирижер орке­стра, профессионал европейского уровня, выходец из Югославии. Это элегантный, выдержанный, внеш­не похожий на Поля Мориа, обожа­емый музыкантами человек. По их мнению, это редкий специалист своего дела. Огромное наслажде­ние наблюдать за тем, как он управ­ляет оркестром, справляется с эти­ми великовозрастными детьми.

Биг-бэнд представляет собой своеобразную модель абсорбции и сотрудничества музыкантов-олим и израильтян. Познакомился я с этим коллек­тивом в конце 90-х. Тогда в нем иг­рали музыканты из сабры (корен­ные израильтяне), олим и заезжие иностранцы:
трубы/флюгельгорн*: Марек Бу­кин, Олег Сташук, Майкл Золон; тромбоны: Александр Клопов, Бо­рис Полей, Борис Вулах, Шломи Альстер (Bass); саксофоны: Гай Алмог (as), Дрор Бар-Израэл (ss, ts), Евгений Мергузов (as), Иланит Лев (ts), Алекс Альтшулер — (bar), Олег Шапиро (ts.fl); фортепиано — Семен Липкович; бас-гитара — Илья Ворвореану; акустический бас — Херберт Блюменцвейг; электрогитара — Бенчи Халфон; барабаны/перкуссия — Олег Ако­пов, Барак Бен-Цур; постоянные друзья оркестра: Пе­тер Вертхаймер (ts), Наум Переферкович (р), Мирель Резник (vio­lin), Рики Манор (voc), Дафна Ви (voc).

К началу текущего тысячелетия "перестройка" в оркестре завер­шилась. Результаты абсорбции та­ковы, что сильно изменилась "гео­графия" Hed Big Band'a, и сегодня в нем играют только "наши" музы­канты:
трубы: Марек Букин (Донецк), Ген­надий Литвак (Минск), Борис Ву- лах (Ленинград), Георгий Георгиев (София); тромбоны: Иван Лебедев (Сверд­ловск), Михаил Прохожаев (До­нецк), Борис Полей (Чернигов), Ан­дрей Савин (Грозный); саксофоны: Роберт Анчиполовский (Киев) — as, Евгений Мергузов (Кишинев) — as, Ален Басин (Баку) — ts, Леонид Зубко — ts, Юрий Гейфман (Новосибирск) — bar; фортепиано — Семен Липкович (Ленинград); электрогитара — Юрий Чернышев (Челябинск); барабаны — Олег Акопов (Одес­са); бас — Дмитрий Гродский (Таш­кент). С оркестром сотрудничают пианисты-композиторы-аранжировщики — Вячеслав Ганелин (Виль­нюс) и Наум Переферкович (Рига).

Итак, мы на одной из репетиций оркестра конца 90-х... Я, мало еще с кем знакомый, сижу в уголке с фотоаппаратом, присматриваюсь, прислушиваюсь... Чувствую, не зря попал сюда. Солируют отлич­ные музыканты — тенорист Дрор Бар-Израэль, получивший музы­кальное образование и долго иг­равший в США; альтист Роберт Анчиполовский, одаренный сын сак­софониста Володи Анчиполовского; на флюгельгорне — мой при­ятель Боря Вулах. Шквал звуков сыгранных секций буквально во­гнал меня в кресло.

Дирижер Ранко Рихтман сража­ется с группами... "ONE — and TWOO-, a' ONE, a TWOO, а' THREE, a’ FOUR!" Этот человек за­служил памятник за терпение, с ко­торым ему приходится работать с необычайно "дисциплинирован­ным" русскоговорящим братом. Общение идет на английском, так как русского он не знает, а иврит у наших — в стадии познавания. Бы­ли времена, когда Ранко был на грани ухода из оркестра.

Вот подтягиваются опоздавшие, не без того. Если в это время у ор­кестра пауза, то вошедшего со всех сторон с невозмутимыми улыбками пикируют ядовитыми стрелами, "смакуя" его значи­мость, внешний вид, загадочное опоздание. Объект отвечает в том же духе и занимает свое место.

Тогда в группе саксофонов на теноре играла энергичная и обая­тельная молодая дама-сабра. Кроме музицирования, она была постоянно занята какими-то орга­низационными делами. Ей был дан карт-бланш: она выходила, ча­сто во время игры, возвращалась с какими-то бумагами, что-то запи­сывала, опрашивала музыкантов, не халтуря, между прочим, когда добиралась до саксофона. В тепе­решнем составе ее нет — вышла замуж, пригласив музыкантов на шикарную свадьбу. Вот над ней-то летали почти би-бикающие стрел­ки. Наши с очаровательными улыбками изощрялись, как могли, прикидывали возможные причины ее подвижности, частых отлучек. Не зная русского, она женским чу­тьем понимала, что является цент­ром их нежного внимания, но отве­тить не могла, и только легкая улыбка не сходила с ее лица. Вот это был свинг! Я пожалел, что был без диктофона.

Когда на музыкантов уже нужно было спускать собак, Ранко, этот утонченный, выдержанный чело­век, чуть повышал голос, что сви­детельствовало о степени его крайнего возмущения. Это охлаж­дало распоясавшихся, но до сле­дующей паузы.

Стали обращать внимание и на меня, следить, как я реагирую на музыку. И уже в перерыве мы пили кофе, который музыкантам приго­товила сотрудница музыкального центра, знакомились поближе, находили общих знакомых; а по­сле репетиции двинули в шаш­лычную.

В мае 2001 года HED Big Band — чисто мужской русскоговорящий состав. С дирижером — полное взаимопонимание. Музыканты мо­ментально реагируют на замеча­ния Ранко, почти все могут об­щаться с ним на иврите. После не­скольких лет абсорбции он ведет счет уже примерно так: "ONE — and TWO — а' РАЗ, а' ДВА, а' THREE, a' FOUR!" или "РАЗ — and ДВА — а' РАЗ, а' ДВА, a' THREE, 'YEAH!"

Пианист Сеня Липкович усадил меня рядом с собой и все время, под недоуменными взглядами Ранко, веселит фокусами и анек­дотами. Большой специалист! На задней линии, в секции труб, Гена Литвак с хитрющей физионо­мией что-то постоянно травит Вулаху и Полею, отчего те расплываются в улыбках и периодически по­махивают мне руками. Преданно глядя в глаза все еще не очень продвинутому в русском языке дирижеру, тенорист Ален Басин через его голову пикирует пианиста Сеню Липковича; тот не остается в долгу.

В перерыве я попытался было собрать весь бэнд, чтобы сделать памятный снимок, но это оказа­лось невозможным. Все заняты: Юра Гейфман проводит неболь­шой ликбез по наболевшему во­просу — как вести бизнес в оркест­ре; кто-то, стараясь добавить ад­реналину в кровь коллеге, пере­кладывает его ноты в чужую папку или прячет в шкафу мундштук от саксофона (дети!); да и мы с Ми­шей Прохожаевым ринулись в вос­поминания — у нас оказалось мно­го общих знакомых, так как в 60-х и 70-х мы бывали на одних и тех же джазовых фестивалях.

Вторую часть репетиции, как правило, проводит музыкальный директор. По принципу "Сначала менее хорошее, затем хорошее" он озадачивает расслабившихся информацией о финансовом по­ложении оркестра; затем—просто музицирование в удовольствие и дирижера, и музыкантов. Репетиция закончена.

А сейчас мы, по заведенной тра­диции, направляемся в шашлыч­ную. Очень приличное заведение, где по доступным ценам — боль­шой выбор шашлыков, кроме сви­ного, конечно. В ожидании блюда загружаем тарелки нарезанными овощами и зеленью, горами разло­женными на столах, орошаем все это подсолнечным маслом или винным уксусом, разливаем на­питки... Ах, эти доступные, услов­но-бесплатные горы овощей... это сладкое слово "халява"!

Впереди у меня еще две встречи с этим оркестром.
Если Вам придется побывать в Тель-Авиве, постарайтесь встре­титься с этим коллективом. Время даром не потеряете. Адрес вам уже известен.

Георг Искендер, Москва
Литературный редактор — Игорь Рыбак (Мюнстер, Германия)

Jazz-Квадрат, №1,2002
­





-


стиль
джаз
автор
Георг ИСКЕНДЕР
страна
Израиль


Расскажи друзьям:

Ещё из раздела территории

  • стиль: джаз, джаз
Если спросить у случайного прохожего, с чем у него ассоциируется Швейцария, наверняка, чаще всего вы услышите в ответ: швейцарский банк, часы, сыр, шоколад, горные лыжи. Если прохожий — еще и джазфэн, то прозвучит: "Монтре". Название этого ...
  • стиль: джаз, джаз
Форпосты традиций и фронтиры новаций на рубеже тысячелетий1 сентября 1999 года. Болтон, город-сателлит Манчестера, Альберт-холл, на сцене которого схлестнулись прославленный молодежныйджаз-оркестр Вигана ("Wigan Youth Jazz Orchestra") и ...
  • стиль: джаз, джаз
Заглянув в стокгольмскую адресно-телефонную книгу, вы обнаружите там не одну тысячу Юханссонов, Карлссонов, Матссонов, Свенссонов.Многих, скажем, Янссонов предупредительные статисты "кавычат" как терапевта, металлурга, водопроводчика или психолога. ...
  • стиль: джаз, джаз
Наш общий друг, ныне покойный, милый и веселый человек, московский коллекционер Георгий Бахчиев рассказывал мнео том, что в Институте этнографии им. Миклухо-Маклая, в котором он проработал всю жизнь, был целый отдел этнографии Австралии и Полинезии. ...
  • стиль: джаз, джаз
Минувшей весной я пробыл в США целый месяц - с середины апреля по середину мая. К сожалению, джазовых концертов, как, впрочем, и иных, не посещал. (Так уж вышло. В общем, жил в пригороде.) А вот уличный манхэттенский джаз чуть-чуть послушал. Точнее, ...
  • стиль: джаз, джаз
Многим музыкальная культура Финляндии представляется в виде одной большой системы озер, по которой одиноко и величаво плывет Туонельский Лебедь. Это не соответствовало действительности при жизни Сибелиуса и тем более не верно теперь. Жизнь гораздо ...
  • стиль: джаз, джаз
Начало девяностых ознаменовалось новой волной интереса к джазовой музыке. В нашей стране джаз часто был в опале. Гонения и преследования со стороны системы не только музыкантов, но и поклонников этой музыки привели к тому, что старые приверженцы ...
  • стиль: джаз, джаз
Москва, говорят, отстает от других мегаполисов по количеству джазовых клубов. Не только джазовых, конечно, но в нашем жанре это особенно заметно. Есть дни, когда в Москве особенно никуда и не сходишь. Но есть дни, когда приходится выбирать между ...
  • стиль: джаз, джаз
Джазовая жизнь в больших городах Америки почти всегда сосредоточена в пределах одного-двух кварталов, в местах молодежных тусовок. И эта жизнь весьма насыщена и многообразна. Специально для читателей "JK" — корреспонденция о современных джазовых ...
  • стиль: джаз, джаз
Принято считать, что в 1996 году джазу в Литве исполнилось 35 лет. Хронология отсчета была предложена покойным музыковедом Людасом Шальтянисом и не оспаривалась. А что было до 1961 года? Музыкальная наука Литвы тщательно и объемно исследовала ...
  • стиль: джаз, джаз
Джаз родился в США. Джаз как явление — это, безусловно, вклад именно американской культуры в сокровищницу культуры мировой. Большинство выдающихся джазовых музыкантов — американцы. Новые стилистические направления, определявшие пути ...
  • стиль: джаз, джаз
З а эти три дня было развенчано — отчасти или полностью — столько мифов из области белорусского джазового менталитета, что фестиваль, прошедший в Минске 27—29 октября, вполне можно считать эпохальным. Он не был джазовым, фестиваль Белорусских ...
© 2012-2024 Jazz-квадрат
                              

Сайт работает на платформе Nestorclub.com