Пусть не усмехаются почитатели знаменитого в 60-х годах репортажа-воспоминаний Романа Вашко "Джаз с фронта и кухни" (WASCHKO R., Jazz od frontu I od kuchni. Polskie Wydawnictwo Muzyczne, Krakow, 1962), в котором речь идет, главным образом, о музыке и закулисной жизни американских джазменов. Настоящие заметки — не плагиат, а попытка переноса места действия. Мы с вами побываем в Израиле, в "прифронтовой" полосе войны с террором, у наших земляков, друзей, посидим с ними на так называемых американских кухнях (отличие от обычной кухни в том, что американская совмещена, не в ущерб метражу, с гостиной — авт.).
Комфортабельный вечерний неоплан мчит меня в Тель-Авив. Это специальный автобус, который курсирует менаду центром страны и одним из четырех святых городов Израиля, Цфатом, доставляя религиозных евреев на учебу в многочисленные ешивы (еврейские религиозные школы: с точки зрения религиозного образования, Цфат по своей значимости сравним с православным подмосковным Сергиевым Посадом—авт.), а потом отвозит их обратно по местам проживания.
Иерусалим, Тверия, Хеврон и Цфат — святые города еврейства. Цфат — город с живописными пейзажами, расположенный в центре Верхней Галилеи на вершине горы Кнаан на высоте свыше 800 м над уровнем моря. Из него хорошо видно пресное "море’-озеро Кинерет, поверхность которого на 300 м ниже уровня моря. Славится Цфат своими художественными галереями и религиозными учебными заведениями. Начиная со средних веков — центр познания тайного еврейского учения — Каббалы. В древнем районе города живут ортодоксальные евреи.
Салон автобуса заполнен опрятно и экзотически одетыми людьми. Юноши и мужчины в черных костюмах или длинных черных и светло-золотистых сюртуках и белоснежныхjx рубашках. На головах красуются черные шляпы, под которыми кипы (маленькие круглые шапочки), многие держат шляпы в специальных кофрах. Семейные окружены детьми; мальчики в черных брючках и жилеточках, на девочках — длинные, до щиколоток, нарядные платья и белые носочки. Переливаются звуками "пелефоны" (так уж повелось, что по названию одной из известых фирм сотовой связи называют все мобильные телефоны в стране - авт.), однако вылетающие из них мелодии христианской музыки Баха, Моцарта как-то не вяжутся с мироощущением большинства его пассажиров. Мобильных телефонов нет разве что только у младенцев: по количеству мобильных телефонов на душу населения Израиль занимает первое место в мире.
Я здесь словно белая ворона — в неподобающем наряде, с панамой на голове на которой латиницей выведено название немецкой фирмы. Однако окружающим это глубоко безразлично — они заняты изучением Торы. Светским людям тоже можно пользоваться этими автобусами — за ощутимо меньшую плату в сравнении с обычными рейсовыми.
За окном — волшебные картины. Видны силуэты древних пологих гор Гагилеи. на которых золотыми россыпями огоньков сверкают еерейские и арабские селения. "Здесь живут мои друзья, и, дыханье затая" я вглядываюсь в ночные окна, за которыми, увы, таится и опасность — бросают же в автобусы камни или же остро заточенные металлические прутья. Спустившись с гор, я попадаю через пару часов езды по равнине, на сверкающую тель-авивскую "Тахану Мерказит" - это огромная многоэтажная автобусная станция. Помимо coвременных платформ для автобусов, стоянок для такси, других необходимых сооружений, на ней функционирует огромное количество магазинов. Вокруг бурлит жизнь лодей самых различных рас и национальностей. Очень много молодежи в солдатской форме и с автоматическими винтовками М-16 за спиной. Входы охраняются вооруженными людьми.
Вот к выходу на одну из платформ станции подлетели похожие на балерин высокие черноглазые черноволосые девчонки. Буквально на ходу они выхватили из сумок длинные черные юбки и в считанные секунды натянули их на себя поверх светлых брюк. Возможно, это жительницы Бней-Брака — городка, расположенного между Тель-Авивом и Петах-Тиквой (большим городом на расстоянии четверти часа езды от Тель-Авива), в котором исключительное большинство жителей составляют верующие, как правило, ортодоксы. Девчонки провели день в светском Тель-Авиве и теперь спешат домой, где в другом наряде их могут не понять.
В этой стране я четвертый раз. Бывал во многих местах—от северной точки, поселка Метула на границе с Южным Ливаном, до Эйлата (самый южный город Израиля, курорт, торговый порт, расположенный на берегу Красного Моря, на границе с Иорданией и Египтом; солнце над ним светит круглый год) и от долины реки Иордан до побережья Средиземного моря. Но первые и незабываемые впечатления у меня остались именно от Тель-Авива, этого шумного, многоликого, динамично развивающегося города.
Попав в Тель-Авив в первый раз в 1994 году, я как бы вновь окунулся в ностальгическую среду далеких беспечных 60-х годов с ее джазовой "биржей", бесчисленными "халтурами", все новыми и новыми людьми. Не умаляя достоинств ни одного, я буду называть всех тех, кого знаю, имена которых помню. Заранее прошу прощения у тех, кого не упомянул, это могло произойти только случайно. Тот самый душевный слой, который создан музыкантами и любителями джаза разных поколений, настолько тонок и зыбок, что с ним следует быть деликатнее. Его обитатели теперь живут в разных уголках мира — это и музыканты, и фэны со стажем, и все втянутые в этот круг почитатели. В наши дни расстояние — не помеха для общения. Если раньше человеку каким-то невероятным образом удавалось вырваться и осесть в другой точке Земного шара, то он сразу же становился неповторимой легендой. А ныне, скажем, басиста Игоря Берушктиса или трубача Валерия Пономарева нередко можно встретить в московских джаз-кпубах; со своими "потерянными" кумирами можно пообщаться и в Питере, да и в городах поменьше масштабом. Однако, сами того не замечая, мы часто не укрепляем, а разрушаем эту среду, вычеркивая из памяти некогда дорогие нам имена.
Если с пространством пока все в относительном порядке, то со временем нам не совладать. Вот с ним-то действительно надо быть поделикатнее, если мы хотим сохранить память о дорогом. Много родственных душ, бывших соотечественников, проживает в Соединенных Штатах Америки и Западной Европе. А что мы знаем о таковых в Израиле? На московских афишах часто мелькает имя бывшего бакинского пианиста, теперь живущего в Ашдоде (порт на берегу Средиземного моря, находится в получасе езды от Тель-Авива), Леонида Пташки, чуть реже — вильнюсского пианиста и композитора, жителя Холона (большой город близ Тель-Авива с очень высоким культурным и социальным уровнем жизни — авт.), Вячеслава Ганелина. И все! А ведь в этой стране масса бывших наших музыкантов, любителей джаза, о которых грех не помнить. Например, это тенор-саксофонист, москвич Виталий Клейнот (Иерусалим) и ленинградский альт-саксофонист Роман Кунсман (Петах-Тиква). А с некоторыми хорошо бы и познакомиться заново. Почему они там, что переживают в это нелегкое время — вопросы приватные, но то, что они играют, слушают джаз, живо интересуются его развитием, что они по-прежнему наши единомышленники, обогащает, облагораживает и укрепляет джазовое братство.
Джаз в Израиле — явление интересное уже тем, что своим существованием он обязан джазовым музыкантам-выходцам из бывшего СССР, которые приехали в эту страну в начале 70-х годов прошлого века. Благодаря им джаз не только выжил, но и получил дальнейшее развитие.
Я знаю, что из этой страны исходила инициатива создать еще один пласт джазовой культуры — записать голоса известных и уважаемых музыкантов и активистов, теперь живущих в России, странах СНГ и в дальнем зарубежье. Как-то, попивая в своей американской кухне посланное Всевышним, бывший наш соотечественник, контрабасист Гдалий Левин и гостящий у него президент ленинградского джаз- клуба "Квадрат" Натан Лейтес родили романтичную идею — создать серию компакт-дисков с имеющими отношение к джазу интересными историями, интервью, стихами, прозой и т.п., которые наговорили бы сами мэны и фэны.
Многие знают, что московский трубач Андрей Товмасян давно пишет стихи. Почему бы ему самому не прочесть их? А разве не интересно в начале XXI века услышать "очередную" передачу радиожурнала "Метроном", выпусками которого мы заслушивались в 60-х; тем более, что в полном составе и здравии пребывают его "отцы" — Леонид Переверзев, Аркадий Петров и Алексей Баташев. Нужно, просто необходимо взять интервью у джазовых звезд почтенного возраста! Однако в Москве эта инициатива пока не нашла отклика, видимо, идея эта еще не созрела, еще не пришло то самое ВРЕМЯ.
А ВРЕМЯ в этом деле — не друг. Находясь в Израиле, я узнал о кончине полного творческих сил московского тенор-саксофониста Станислава Григорьева. Там эта весть очень сильно потрясла его бывших коллег. Совсем недавно, 1 сентября, в Торонто умер известный ленинградский бэнд-лидер Иосиф Вайнштейн. Иосиф Владимирович и Стас уже не войдут в возможный список участников планируемой аудиосерии.
Давайте же знакомиться, вспоминать, браться за руки, обогащать и укреплять наш драгоценный тонкий слой.
Летом 1994 года я целый месяц прожил на настоящей "джазовой бирже" у своего друга, некогда воронежского басиста Гдалия Левина. Его принадлежность к упомянутому городу номинальна. Будучи сыном известного военного хирурга, Гдалий исколесил вдоль и поперек весь Советский Союз, но мы с ним познакомились в Воронеже, какое-то время играли в одном составе.
Мой друг тем летом снимал квартиру в самом центре Тель-Авива, рядом с небольшим отелем "Тор", в доме 37 по ул. Бен-Иегуда, в пяти минутах ходьбы от набережной Средиземного моря. "Биржа", не побоюсь этого слова, находилась в его двухкомнатной квартире на втором этаже. Отсюда с первых минут началась моя суматошная жизнь в этой стране. Прибыв из аэропорта и не успев даже разобрать чемодан, я тут же был вовлечен в "халтуру". В два часа ночи мы с инструментами загрузились в огромный старый "Форд-Картина" и уехали в туристический район Яффо, где в течение двух часов веселили публику. Прогулки в такое время суток в Тель- Авиве в порядке вещей — на набережной променад с 23 и до 3-4 часов утра. Яффо, надо пояснить, — интегральная часть Тель-Авива. Упоминается в мифах Древней Греции как место, где была прикована Андромеда, освобожденная Персеем. Раньше, до середины 20 века, был морскими воротами страны. Современный Яффо — район Тель-Авива со смешанным населением, среди которого немало арабов, а также выходцев из Болгарии и других стран. В древней его части много художественных галерей и порт, в котором царит особая атмосфера рыбацкого промысла.
Сыграв программу, часть музыкантов осталась ночевать на "бирже", так как в 10 утра намечалась встреча в знаменитом подземном переходе на ул. Алленби у центрального рынка "Шук-а-Кармэль", где продается все, начиная с овощей и заканчивая всяческой домашней утварью. Знаменит это переход не сам по себе — масштабы не те, любой подземный переход в центре Москвы в сравнении с ним — Карнеги-холл. Но в этом переходе демонстрировали свое мастерство практически все музыканты, побывавшие в Тель-Авиве. При мне там играли: хорошо известный прежде всего жителям Ленинграда и Апатит Боря Вулах — трубач оркестров Иосифа Вайнштейна и Ореста Кандата; известный киевский тенор-саксофонист Володя Анчиполовский; гитарист из Ленинграда Володя Фролов, ну и Гдалий на электроконтрабасе; к этому ядру присоединялись один- два музыканта, всякий раз разные.
Поскольку наверху располагались многолюдный вещевой рынок, шумный восточный базар и тель-авивский "Арбат" (пешеходная улочка под названием Нахлат Беньямин с художниками и их работами), многие из гуляющих буквально забивали переход, толпой окружали музыкантов и с удовольствием слушали веселую музыку. Здесь было что-то от клуба — подходили знакомые, здоровались, обсуждали какие-то проблемы, просто болтали с музыкантами. Нередко прямо на месте оркестр ангажировали на всевозможные мероприятия, и уже вечером нужно было играть в каком-нибудь местном пабе, а то и в Иерусалиме или другом городе в заведении, похожем на наши бывшие молодежные кафе.
Детвору особенно привлекало "весло Левина’ — так примерно можно окрестить электроконтрабас; они с любопытством подходили к нему, щупали и дергали за струны, брали у Гдалия "интервыо". Со свойской дружеской улыбкой как-то раз подошел 'майор Томин" (известный московский и тельавивский артист Леонид Каневский): "Ну, что? Играете разбойники?" Это он поприветствовал своих бывших коллег по театру "Гешер". Этот тель-авивский театр, один из лучших в стране, основан актерами из бывшего СССР последней алии 90-х годов. Сейчас театр государственный. В нем играют и на иврите, и на русском языке, как местные актеры, так и русскоязычные. При театре есть молодежная студия где учатся коренные жители, ибо израильтяне считают русскую театральную школу лучшей в мире. Название театра олицетворяет соединение культур (на иврите — *мост*).
А другой раз оказался возле нас обаятельнейший человек, артист Евгений Яковлевич Весник.. Он сказал своему спутнику, что год назад, будучи в этом месте, видел этих же музыкантов, что их стоит послушать и уж пытался было "наказать" их материально, как из оркестра вылетело: "Евгений Яковлевич, это не обязательно!" Тут он буквально засветился от удовольствия: "Ребята, вы меня помните?" Оказывается, год назад Евгений Яковлевич, проходя мимо этой "точки", остановился, услышав вдруг: "Здравствуйте, Евгений Яковлевич!" и с удовольствием провел некоторое время в обществе почитателей его таланта.
Сюда захаживал московский аранжировщик Володя Хорощанский, музыку которого часто можно услышать на израильской русскоязычной радиостанции "Рэка". Гитарист из Воронежа Миша Еготубов, который работал неподалеку в музыкальном магазине на Алленби, в свой обеденный перерыв обязательно забегал в переход.
Хозяин находящегося неподалеку небольшого кафе Миша Файзельбаум постоянно ангажировал здесь музыкантов. В Мишином кафе часто бывал известный писатель Эфраим Севела, и там почитатели могли запросто встретиться с ним. Здесь нередко проводились джем-сэшнз с участием как местных джазменов, так и выходцев из стран СНГ. Мне довелось побывать на таком мероприятии, где играли наши — киевлянин Роберт Анчиполовский на альт-саксофоне, на барабанах — ростовчанин Гидеон Песахов и москвич Слава Купчик, а беседу о джазе проводил москвич Паша Барский.
Много экзотических персонажей проплывало мимо...
Как-то с серьезнейшим, суровым выражением лица прошествовал пожилой мужчина в полном обмундировании советского морского офицера, с кортиком, орденами и медалями, но... в домашних тапочках. Это было 7 ноября.
Вихрем прилетела стайка высоких тонких девиц. Все в черном, они с горящими глазами устроили перед оркестром такой трехминутный тарарам, что голова пошла кругом — смеялись, что-то темпераментно выкрикивали на иврите, взявшись за руки, что-то отплясывали, а затем, обцеловав в щеки стоящих перед оркестром зевак, выпорхнули из перехода. Что бы это могло означать?
Периодически фланировала перед играющими очень странная худющая молодая особа; энергично двигаясь с подскоком с пятки на носок, она посылала какие-то невероятные пассы в сторону оркестра.
А наверху, у перехода, играла группка латиноамериканцев в своих пончо, каких можно видеть на московском Арбате. Они тоже имели свой успех. Чуть дальше восседал очень приличный классический струнный квартет.
Развеселое было место, да и времечко тоже не скучное.
Георг Искандер, Москва
Литературный редактор — Игорь Рыбак (Мюнстер, Германия)
Юбилей с неугасающим молодым задором отметили в "Гамлете". После того, как ведущий вечера Валерий Копман напомнил, как все начиналось, к чему привело и чем закончилось, члены клуба, средний возраст, которых уже приблизился к 60, с щемящей ...
Горячий воздух, островерхие кипарисы, туманные горы на горизонте, силуэт женщины в темной чадре или белом платке, старики, играющие в нарды, минареты — при первых звуках кеманчи или саза воочию видишь Иран. Видишь человека с полузакрытыми глазами, ...
Полемика для нашего журнала — дело новое и неосвоенное. Тем более приятно, что отклики на наши публикации все же поступают в редакцию. Сегодня мы представляем вашему вниманию совместную статью-ответ Дмитрия Ухова и Юрга Солотурнманна на недавнюю ...
Если спросить у случайного прохожего, с чем у него ассоциируется Швейцария, наверняка, чаще всего вы услышите в ответ: швейцарский банк, часы, сыр, шоколад, горные лыжи. Если прохожий — еще и джазфэн, то прозвучит: "Монтре". Название этого ...
Форпосты традиций и фронтиры новаций на рубеже тысячелетий1 сентября 1999 года. Болтон, город-сателлит Манчестера, Альберт-холл, на сцене которого схлестнулись прославленный молодежныйджаз-оркестр Вигана ("Wigan Youth Jazz Orchestra") и ...
Заглянув в стокгольмскую адресно-телефонную книгу, вы обнаружите там не одну тысячу Юханссонов, Карлссонов, Матссонов, Свенссонов.Многих, скажем, Янссонов предупредительные статисты "кавычат" как терапевта, металлурга, водопроводчика или психолога. ...
Наш общий друг, ныне покойный, милый и веселый человек, московский коллекционер Георгий Бахчиев рассказывал мнео том, что в Институте этнографии им. Миклухо-Маклая, в котором он проработал всю жизнь, был целый отдел этнографии Австралии и Полинезии. ...
Минувшей весной я пробыл в США целый месяц - с середины апреля по середину мая. К сожалению, джазовых концертов, как, впрочем, и иных, не посещал. (Так уж вышло. В общем, жил в пригороде.) А вот уличный манхэттенский джаз чуть-чуть послушал. Точнее, ...
Многим музыкальная культура Финляндии представляется в виде одной большой системы озер, по которой одиноко и величаво плывет Туонельский Лебедь. Это не соответствовало действительности при жизни Сибелиуса и тем более не верно теперь. Жизнь гораздо ...
Начало девяностых ознаменовалось новой волной интереса к джазовой музыке. В нашей стране джаз часто был в опале. Гонения и преследования со стороны системы не только музыкантов, но и поклонников этой музыки привели к тому, что старые приверженцы ...
Москва, говорят, отстает от других мегаполисов по количеству джазовых клубов. Не только джазовых, конечно, но в нашем жанре это особенно заметно. Есть дни, когда в Москве особенно никуда и не сходишь. Но есть дни, когда приходится выбирать между ...
Джазовая жизнь в больших городах Америки почти всегда сосредоточена в пределах одного-двух кварталов, в местах молодежных тусовок. И эта жизнь весьма насыщена и многообразна. Специально для читателей "JK" — корреспонденция о современных джазовых ...