nestormedia.com nestorexpo.com nestormarket.com nestorclub.com
на главную новости о проекте, реклама получить rss-ленту

Ежи Радлинский - Гражданин Джаз (часть 2, Шеф кухни рекомендует...)

Ежи Радлинский - Гражданин Джаз (часть 2, Шеф кухни рекомендует...)
Шеф кухни рекомендует…


Встретились мы 3 апреля 1965 года, в один из наичудеснейших вечеров, выпавших на долю джазфэна. Всё уже было позади, а вокруг ещё бурлила широкая река пения, разрушающая всяческие преграды, возведённые нашей культурной изоляцией и скепсисом интеллигенции. Физически усталые, измотанные познанием совершенства, мы вынырнули из толпы, покидающей Конгресс-Холл,61 и уселись на бордюрный камень, каких полно вокруг Дворца.

Поздний вечер, переходящий в ночь. Было умеренно прохладно, как перед весной. Мы сидели молча, в паузе после концерта, но перед "джемом", намечавшемся неподалёку, в, SPAM'е62 и который только начинался, когда, наконец, Кшиштоф Теодор Тёплиц, автор известной "Польской кухни"63, печатавшейся в "Культуре"64, прервал это молчание, ибо оно становилось невыносимым!

"Поразительно! На эстраду выходит некрасивая, полная, немолодая женщина; и те, кто видел её фотографии, просто в замешательстве. Не "появляется", не "вступает", просто выходит на сцену таким шагом, каким ходят за покупками, становится перед микрофоном, и начинает петь. "Haven, I am haven…"65 На седьмом небе от счастья, в объятиях любимого! И сразу, в самом начале концерта, делает ошеломительное "сальто", которое не под силу большинству оперных певиц, выводящих сладкие арии над бумажными ручьями, либо замирающих со значимостью восьмидесяти килограммов живого веса в объятиях худощавых теноров. В следующей песне Элла66 также задаёт тональность страстной эротики. И неожиданно мы отдаём себе отчёт в том, что некий комизм уже далеко позади, что он минул её, не допуская даже мысли о подобной опасности — остаться в рамках смешного. И, что немаловажно, - это не наше, а зрителей, единодушие, великодушие, благородство перед единственным в своём роде голосом на свете. Эта женщина действительно с каждой минутой становится всё прекраснее и прекраснее. Она восхитительна независимо от того, что пот всё больше и больше заливает её лицо, что она вытирает его скромно зажатым в руке жёлтым платочком, что, когда поёт, она отбивает ритм, похлопывая по толстым бёдрам. Это метаморфоза, которую трудно осмыслить. А механизм её состоит в том, что мы вторгаемся в категории совершенно другой эстетики, эстетики естественности и явления искусства, какое в музыке нашего столетия нам предложил джаз".

"Как вы, наверное, догадались" – продолжил он – "моё пристрастие к джазу имеет связь с поколением, к которому я принадлежу. Некоторый период нашего увлечения джазом выходил далеко за музыкальные рамки. Интерес к нему был демонстрацией его социальной природы, идущей вразрез со стандартными нормами культуры, отдыха и развлечений, имевшими место в эпоху "ошибок и искажений".

Участие в джазовой жизни 50-х годов было также выражением определённого взгляда на предмет единства культуры. Будучи альтернативой атмосфере осаждённого города, в то время усиленной искусственно, эта весьма специфичная музыка становилась олицетворением искусства, как явления интернационального. Я, разумеется, помню, как этой "иной пропозиции" пытались привязать определённое политическое содержание. И, причём, с двух сторон. Официальные противники джаза старались представить его одним из главных грехов, направленных против социализма. Вместе с тем, не будем наивными, действительно из-за этой восхитительной музыки, даже более того, этого прекрасного средства музыкального общения было предостаточно попыток актов идеологической демонстрации против американизации нашей системы, насаждения капиталистического строя, наконец, Бог знает, ещё чего. Лично я не согласился бы на участие в подобной демонстрации. С 1946 года я был членом ZWM 67, и дела нашего общества не были мне безразличны. Поэтому, если я, как публицист и общественный деятель, восхищался джазом и по внемузыкальным поводам, так это потому, что мне были чужды все политические мотивации, навязываемые ему в те времена с обеих сторон, а во-вторых, джаз некоторое время был прекрасным средством против застоя, доктринёрства, схематизма и ограниченности мышления в современной культуре. Интерес к джазу, стало быть, был у меня выражением стремления к единству культуры. Признание джаза одобряло связи между людьми разных рас и национальностей, а, может быть, и отражало уныние в отношении современности. Моё наибольшее очарование джазом приходится на годы, предшествующие I фестивалю в Сопоте68, который был в какой-то мере триумфом интеграционных концепций. С того времени, когда джаз получил официальное признание, он стал проблемой в большей степени чисто музыкальной, а также этической.

Могу, впрочем, добавить, что эти словесные ухищрения на тему джаза по поводу изменения политического мировоззрения не интересуют меня так же, как и встречающиеся в настоящее время кое-где смутные рассуждения о джазе, как о музыке "атомной эпохи". Можно иногда прочесть, на сей раз в восторженном тоне, что в джазе отражается "дух времени", "тревоги современного человека" и даже "ощущение краха". Во всякой музыке, разумеется, отражается "дух времени", равно, как в григорианских хорах, а также вальсе и менуэте. Музыка, видимо, связана с видом, моделью цивилизации, от которой она произошла. А потому, например, для меня джаз представляет, в некотором смысле, времена, сильно доминированные городской культурой. Он является музыкой народной в своих истоках, а также предназначенной для очень широкого, демократичного потребителя, и, кроме того, музыкой, на карьеру которой сильно повлияло нынешнее состояние развития записывающей техники. Если бы не пластинки, радио, магнитофонные записи, фильмы, джаз, по всей вероятности, был бы по сей день новоорлеанским музыкальным курьёзом, известным только специалистам. Некоторые усматривают что-то "метафизически странное", "особенное" в том, что сейчас джаз слушают во Владивостоке, Каире, Варшаве и Чикаго. Однако, во-первых, помимо многочисленных отличий там везде властвует характерный для XX века тип цивилизации, городской, индустриальной, вовлекающей в своё функционирование огромные народные массы, а, стало быть, какой-то народный и какой-то по-своему демократичной. А во-вторых, не следует забывать, что благодаря современному способу передачи информации живущим в удалении, происходит не только массовое потребление джаза, но и, например, массовое увлечение фильмами - вэстэрнами или возникает интерес к бюсту Бриджит Бардо. Всё ещё не можем мы принять за норму цивилизацию и технику, какую сами же создали и творим, цивилизацию, в рамках которой мир стал, несмотря ни на что, сплочённее, сильнее, чем когда-либо, сплочённее в культурном отношении. Тут джаз является одним из подтверждений данного положения вещей. Его карьерный рост, следует полагать, можно объяснить рационально, не прибегая к невразумительной аргументации, а выводы из такого рода анализа могут быть в большей мере положительными."

Мы закурили. Толпа из Конгресс-Холла уже миновала нас, чтобы погрузиться в засыпающий город.

– Как джазфэн – я традиционалист – начал мой приятель после недолгой паузы.

– Не убеждают меня ни изысканные комбинации West Coаst'а, ни музыка "третьего течения". Привязан я к диксиленду и свингу69 по нескольким причинам.

Первая – сентиментальная. Traditional стал первым стилем джаза, с которым я познакомился. Он связан с личными воспоминаниями юношеского преклонения перед героями пластинок и "конспиративных концертов". Слушали мы тогда стандарты70, восхищаясь Армстронгом, Фэтсом Уоллером и Эллой, с которыми меня познакомил мой цицерон в стане джазовой традиции – Леопольд Тырманд. Знал я также польских джазмэнов-пионеров: Матушкевича, Тшасковского, Комеду, Курылевича с Варской71. Я подружился с ними ещё в то время, когда все играли только традиционный джаз. Ходил на памятные зрелища "Джазовой Эстрады" в барак на Вспульной72. Участвовал несколько раз в краковских "Задушках" и… увлёкся как этой музыкой, так и её пленительной обрядностью. Это многое объясняет.

Вторая причина моего сентиментального чувства к traditional'y заключена в его эстетичной музыкальной природе. Мне кажется, что суть джаза – в его развлекательности и спонтанности. Джаз восстановил репутацию развлекательного предназначения импровизации, элемента самопроизвольной публичной демонстрации беседы исполнителей между собой и исполнителей со слушателями. Я чувствую, что эта наиважнейшая характерная для джаза черта свойственна traditional'у в значительно большей степени, нежели в modern'у, который предстаёт порой изощрённой музыкальной спекуляцией, отдающей чуть ли не математическим расчётом.

Третья причина – это социологическая, а также, в некотором смысле, литературная. Как вам известно, я занимаюсь проблематикой культуры и её историей. В ряду таких вопросов меня очень интересуют доминирующие в будущем столетии формы общественной жизни, городской культуры и соответствующее литературное творчество. Отсюда также исходит моя приверженность к традиционному джазу и его текстам. В них заключена богатая литература, которая является отражением американской культуры больших городов первых десятилетий нашего века и ценным документом времени, предшествующего большому кризису. Слово, литература влекут меня в традиционном джазе не меньше, чем его музыка.

По этим нескольким причинам джаз, который представляют Элла и её современники, является для меня, равно, как и для тысяч их поклонников со стажем, единственно подлинным джазом, тогда как для сегодняшних потребителей он уже является историческим стилем. Я уже говорил, творческим лицом такого джаза является эстетика естественности, но понимаемая иначе, в сравнении с общепринятым её значением. Сама по себе эстетика естественности ничем новым не является, и временами над ней господствует мода. Достаточно осмыслить развитие эскиза в живописи, которым был вытеснен давнейший культ шедевра, чтобы избавиться от иллюзий о правомерности принадлежности джаза к этой эстетике. Стремиться к ней - ещё не означает пленить. В самом деле, мне представляется то, что в джазе речь не идёт об откровении, демонстрации естественности; в желании достигнуть её уже таится кокетство. Наоборот, у лучших джазовых исполнителей отсутствует элемент кокетства, непринуждённость не является целью каких-то усилий, стараний. Не то поражает в Элле, что она свободно держится на эстраде, а то, что она не придаёт значения тому, что делает, и естественно ли это или ненатурально. Её интересует только музыкальный эффект. Здесь мы имеем дело не с культом эскиза, а, напротив, с культом эффекта, крайнего совершенства, со стилем в высшей степени прагматичным, которым, разумеется, предусмотрены, затраты усилий на старательность, непривлекательность, непозирование, "приватность". И усилия эти не для создания особого эффекта, а для достижения конечной цели – "выложиться целиком и полностью". Вы, вероятно, знаете этот анекдот: Концерт в Карнеги-холле подходил к концу. Уставший дирижёр кладёт дирижёрскую палочку: "Я достиг предела своих возможностей!" В это время с галёрки отозвался чёрный паренёк: "Маэстро, попробуйте это ещё и просвинговать…" Ведь, в конце концов, суть великого боевика Эллы на протяжении четверти века и, вместе с этим, признание веры в великолепнейшее, наиболее динамичное направление джазовой музыки – песни "Mister Paganini", состоит в том, что можно и нужно свинговать, подниматься ещё на одну категорию выше того, что казалось совершенным, законченным."

– Ты закуришь?" – спросил я.

Он взял сигарету и, затянувшись, продолжил.

– А, стало быть, это не позирование раскованности, в котором всегда заключено желание подчеркнуть себя, а наоборот, это – перечеркивание себя. Впрочем, этот принцип типичен не только для певцов, но и для инструменталистов джаза. Ведь нет ничего отвратительнее, чем вид играющего джазового трубача! Он безобразен, с перекошенным лицом и выражением огромных усилий, чуть ли не муки. Выступая так, он зачёркивает себя во имя эффектов, какие хочет извлечь из инструмента. На шопеновских конкурсах мы видели целые мимические спектакли, разыгранные молодыми пианистами, но мы хорошо знаем, что это была поза, подчёркнутое "переживание музыки", а не цена совершенства, в то время как у джазового трубача – это отказ от позы, элегантности, визуального эффекта. (В сущности, наиболее эстетичным джаз представляется на пластинке, когда не видно исполнителей). Именно отказываясь от элемента элегантности в пользу «отдачи от себя всего», джаз, пожалуй, является музыкой наиболее трудоспособных, выкладывающихся физически. Традиционный пианист-виртуоз тоже, видимо, старается "дать от себя всё", однако его усилия сводятся только к тому, чтобы способом по возможности наиболее совершенным воспроизвести определённый музыкальный текст. У джазмэна довольно широкая шкала творческих возможностей, которые беспрестанно создают ему соблазн импровизации и музыкальной акробатики – например, искушение извлечь из трубы наивысший звук. Благодаря тому, что он располагает значительно большей свободой, нежели в традиционной музыке, у него возникает наиболее частый и сильный соблазн акробатики, а её границы не установлены. В классической музыке чаще можно говорить об абсолютном совершенстве исполнения. В джазе нет предела совершенству, точно, как в балете, где всегда можно сделать на один пируэт больше. Грань крайности в джазе отодвинута в бесконечность.

– Но это же что-то от цирка!

– Разумеется! Джаз является немного цирковым искусством, и этим он знаменит. Обожаю цирк как искусство наиболее оригинальное; там не принимаются в расчёт вещи несовершенные, а сам минимум совершенства уже достаточно высок. Каждое выступление в цирке может быть безупречным, но можно добавить ещё что-то выше совершенства – например, сальто на канате. Рубинштейн может дать неудачный концерт, и ничего с ним не случится, в то время как несовершенный канатоходец может повредить себе позвоночник, а несовершенный укротитель будет искусан львом. В искусстве, где творит Элла, минимум совершенства на много выше, чем в традиционной музыке, что вытекает из самого существа изумительной спонтанной формы творчества, какой является джаз. И надо ещё помнить, что вершины этого искусства, на которые взошла Элла, начинаются лишь с перехода границ того, что уже было совершенным, законченным.

60 Krzysztof Teodor Toeplitz (1933-2010) – польский писатель, журналист, кинокритик, сценарист, политический деятель.
61 польск. Sala Kongresowa – Конгресс-холл во Дворце Науки и Культуры (PKiN – Palac Kultury i Nauki – высотное здание в центре Варшавы). (Здесь и далее примечания переводчика).
62 польск. SPAM – Stowarzyszenie Polskich Artystow Muzykow – Союз польских музыкантов.
63"Kuchnia Polska" – раздел ежемесячника "Kultura".
64 "Kultura" – польский эмиграционный ежемесячник, центр польской политической и общественной мысли, основан польским публицистом, политиком, мемуаристом Ежи Гедройцем, с 1946 г. более полувека издавался в Париже.
65 В источнике опечатка. "Haven, I’m in Haven…" – первые слова джазового стандарта "Cheek to Cheek" Ирвина Берлина.
66 Элла Фитцджеральд (англ. Ella Fitzgerald) (1917-1996) – американская певица, одна из величайших вокалисток в истории джазовой музыки.
67 польск. ZWM – Zwiazek Walki Mlodych – «Союз борьбы молодых» (1942-1948 г. г.) – подпольная антифашистская молодёжная военно-политическая организация.
68 Первый Всепольский фестиваль джаза "Jazz'56" проводился 6-12 августа 1956 года в Сопоте.
69 Traditional, Dixieland, Swing, Modern West Coаst, Third Stream — cтили джаза.
70 Джазовые стандарты (англ. jazz standards) — удобные для исполнения музыкальные произведения, которые знают практически все джазмены; их часто записывают и играют на джем-сессиях.
71 Wanda Warska (1932) – джазовая певица, художник, главная исполнительница песен Анджея Курылевича, который был ее мужем.
72Имеется в виду «Стодола» (Stodoła – польск. – рига, овин) – Центральный клуб студентов Варшавского политехнического Университета. Клуб открылся 5 апреля 1956 года в бараке на ул. Эмилии Платер, давней деревянной столовой, в которой питались советские строители, возводившие в Варшаве высотное здание Дворца Науки и Культуры. За свою историю барак переезжал четырёхкратно, и с 1972 клуб находится во вновь выстроенном помещении по улице Батория, 10. С самого начала «Стодола» – Мекка варшавского джаза; здесь были проведены три первых Международных фестиваля джазовой музыки "Jazz Jamboree" ('58, '59, '60).

Перевод с польского, комментарии и примечания: Георгий Искендеров (Россия, Москва, 1974 г., 2013 г.)
Литературный редактор: Михаил Кулль (Израиль, Иехуд, 2013 г.)


стиль
джаз
страна
Польша


Расскажи друзьям:

Ещё из раздела проза

  • стиль: джаз, джаз
Я перелетел из мира в мир, из жизни в жизнь, из Москвы в Париж, 14 июля 1978 года. То был день моей собственной Бастилии. Причина была личная, Я был уверен, что вернусь в Россию, так как родиной считал русский язык. Я писал с 14 лет и жил, как и ...
  • стиль: джаз, джаз
Завершение главы из книги Владимира Мощенко, посвященной известнейшему московскому музыковеду, ведущему, критику и исследователю джаза Алексею Баташеву. Окончание, начало в #5(19)'99 "JK". Да, говоришь ты, в Кировском районе столицы 4 августа I960 ...
  • стиль: джаз, джаз
Мы продолжаем публикации журнальных вариантов глав из будущей книги московского писателя и джазфэна Владимира Николаевича Мощенко. Первая глава выходила в "JK" #9-10 '98 и называлась по строчке из стихотворения Андрея Товмасяна "На мрачной долине ...
  • стиль: джаз, джаз
Начало в ##9-10'98 - 2-3'99. 1987. Отъезд Славы Ганелина Ганелин "сидел на отъезде", как тогда говорили, то есть ждал ответа из ОВИРа на свою просьбу о выезде. Выезжать с концертами он уже не мог, да и не хотел. Мы с Чекасиным продолжали работать. ...
  • стиль: джаз, джаз
Глава из книги "Джаз — народная музыка", изданной в Нью–Йорке в 1948 году и переизданной в Лондоне в 1964 году. Перевод осуществлен в Минском джаз–клубе в 1978 году. Первое широко распространенное определение джаза звучало как "коллективная ...
  • стиль: джаз, джаз
Из главы 5 "RitarDando" (Продолжение. Начало в ##9–10'98 — 1'99) 1985 — В Голландии Не считая выезда в Югославию, нас продержали под домашним арестом пятнадцать месяцев и наконец–то в июле разрешили уехать в Голландию, на "Nord See Jazz Festival". ...
  • стиль: джаз, джаз
Продолжение. Начало в ## 9–12, 98. Из главы # 4 "POI SEGUE..." (1981) Десятилетие Трио 8 марта на сцене филармонии в Вильнюсе мы отмечали десятилетие Трио. Это не было что–то специальное. Ничего особенного. Просто на афише было написано, что концерт ...
  • стиль: джаз, джаз
Продолжение. Начало в #9–10'98 Из главы II "Consilium" Начало официальной деятельности В конце 1974 года музыкальный критик Людас Шальтянис, в то время работающий в Министерстве культуры Литвы и единственный в этом министерстве, кто нас поддерживал, ...
  • стиль: джаз, джаз
Джазовая проза — что это? Просто рассуждения о музыке? Наверное, нет. Это литература, пропитанная духом джаза, его рваным ритмом, нервной, но такой притягательной мелодикой, воплотившейся в слова. Познакомьтесь со вступительной новеллой в книгу ...
  • стиль: джаз, джаз
Мы начинаем презентацию книги Владимира Тарасова "ТРИО", которая недавно вышла в одном из крупных книжных литовских издательств. Автор любезно предоставил нам для публикации отрывки своих воспоминаний, представляющие собой как бы маленькие отдельные ...
  • стиль: джаз, джаз
Глава из книги "Джаз — народная музыка" Сиднея ФИНКЕЛЬСТАЙНА, изданной в Нью-Йорке в 1948 году и переизданной в Лондоне в 1964 году. Перевод осуществлен в Минском джаз-клубе в 1978 году. ( Окончание, начало в № 4(6)'98). Было достаточно много ...
  • стиль: джаз, джаз
Глава из книги "Джаз — народная музыка" Сиднея ФИНКЕЛЬСТАЙНА, изданной в Нью-Йорке в 1948 году и переизданной в Лондоне в 1964 году. Перевод осуществлен в Минском джаз-клубе в 1978 году. Едва ли не основное отличие джаза от другой музыки — его ...
© 2012-2024 Jazz-квадрат
                              

Сайт работает на платформе Nestorclub.com