Jay Clayton - Интервью

Летом 2005 года Джэй Клэйтон проводила мастер-классы в миланской Акаде­мии Вивальди. 12 июня с ней побеседовала наш коррес­пондент Ева Симонтакки. Ниже представлен текст это­го интервью.

Ева Симонтакки: Джэй, как в вашей жизни все на­чиналось: музыка и пе­ние, и преподаватель­ская деятельность?

Джэй Клэйтон: Я пела всегда, с самого детства. Я всегда немножко пела, но была очень застенчивой. Моя мама была певицей, но она так и не стала професси­ональной исполнительни­цей, потому что тогда это бы­ло не принято. Когда она пе­ла стандарты, то не знала, что они были стандартами, по­тому что в тридцатых все бы­ли уверены, что это просто популярная музыка. Я по­мню, что слышала, как она постоянно пела дома, чем бы ни занималась, но без меня, а я пела в школе, была в составе хора, в тройном трио, я лю­била музыку, не знала почему, но пела постоянно. Мне хо­телось петь.

Когда мне было около сем­надцати, мой кузен дал мне три пластинки: это были Дэйв Брубек, Майлз Дэвис и Рэмси Льюис. Я помню это очень, очень отчетливо. Я не знала этих музыкантов и не знала, что это была за музыка, но я полюбила ее, совершен­но в нее влюбилась! Раз мы заговорили об этом, я помню дом, помню отчетливо, как он дал мне эти пластинки, разве это не забавно? Ведь столько лет прошло! Это слу­чилось пятьдесят лет тому назад. Помню, как брат ска­зал: "Эго — Джаз". И я хотела слушать эту музыку все боль­ше и больше. Поэтому' запи­салась в члены Columbia Record Club, тогда они за пен­ни высылали вам стопку пла­стинок. Потом они каждый месяц посылали вам пластин­ку, и вы должны были запла­тить за нее, но в самом начале они высылали приблизи­тельно пять или шесть, и вы должны были выбрать кате­горию: поп, классика или что-то еще. И я, конечно, вы­брала джаз. Вот когда я нача­ла его слушать. К тому же, как я уже говорила, моя мама имела обыкновение посто­янно петь дома, но ведь и она пела The Nearness of You или Everything Happens To Me и тому подобное.

Так я начала слушать джаз, когда мне было семнадцать или восемнадцать, это было в 50-х, в середине 50-х, в то время, когда ты все еще мог пойти на танцы, а оркестр начинал играть стандарт.

И помню, как в первый или второй раз, когда пришла на танцы, я набралась мужества сказать себе: "Могу ли я си­деть просто так?", и спела Moonlight In Vermont. Это было в сопровождении це­лого оркестра, и я помню лишь эйфорию от пения в микрофон, пения с тем орке­стром, и уже тогда я понима­ла, что за "бридж" выиграла, и очень гордилась собой! Тог­да же и решила: "Я буду петь, буду играть в эту азартную игру...", словно знала, о чем речь! Так что я действитель­но помню, как начала слу­шать музыку.
Так случайно совпало, что это произошло до того, как я пошла учиться в колледж — потому что я действительно решила поступать в колледж, но не знала, в какой, понятия не имела. До меня в нашей се­мье никто не учился в колле­дже Я была одной из первых. А тем временем у меня была подруга, чей парень был джа­зовым басистом. Вы повери­те в это? В Янгстауне, штат Огайо... Когда я оглядываюсь назад, меня очень удивляют эти совпадения, потому что не было много джаза в Янг­стауне, штат Огайо, джаза было очень мало. Парень мо­ей подруги начал играть в ре­сторанах, и мы стали ходить туда. Иными словами, все на­чалось именно там! И он дей­ствительно знал музыку! Так все и началось!

Затем я пошла в колледж, потому что мне необходимо было стать самостоятель­ной, уйти из дома! На самом деле я даже понятия не име­ла. что это был за колледж. В вашу школу приходили раз­ные люди и рассказывали о различных колледжах, и я решила пойти учиться в один из них. Я знала только, что должна пойти учиться в любой колледж штата Огайо, иогому что это было уже не так важно, как сам штат. И у меня была одна подруга, ко­торая сказала: "Пошли в Университет Майами" (он находился в штате Огайо). О'кей, я подала заявление, и меня приняли, а она передумала! Так что я пошла учиться в колледж самостоятельно! Вы можете такое вообразить? Меня, ведь я была такая за­стенчивая! Я даже не знала, каково это, но я пошла учитьсяl так или иначе. Мои родители привезли меня туда, поездка длилась пять или шесть часов, это было далеко, это было довольно далеко. Но я и хотела уехать достаточно да­леко, чтобы не приезжать каждый уикэнд. Понимаете? Я должна была уехать из дома.

Так я попала в колледж, и начала петь повсюду в обще­житии. Однажды все собра­лись вокруг меня, и мы при­нялись петь Green Dolphin Street а капелла Теперь, когда вы спросили, я начинаю вспоминать все это... Я по­мню нашу прачечную в под­вале, и помню, как пела там My Funny Valentine моей со­седке по комнате. Потом у меня была другая соседка, ко­торая училась на отделении классического вокала. Мне преподавали лишь началь­ное музыкальное образова­ние, а я и не знала, что можно изучать классический вокал, понятия не имела! Так что она сказала мне: "Почему бы тебе не перейти на классиче­ский вокал? Стать студент­кой моего отделения?" И я сказала: "Хорошо, я не знала, что такое возможно..." По­скольку до этого я выбрала фортепиано, то знала тео­рию. Когда я как маленькая девочка выбрала фортепья­но, моя преподавательница заставила меня дополни­тельно заниматься теорией по субботам. Когда я говорю "заставила меня", то имею в виду, что не проявляла к это­му особого интереса, хоть и изучала гаммы и интервалы... А потом соседка по комнате сказала мне.- "Почему бы тебе не сходить к доктору Нельсо­ну?.." И я пошла к нему — ди­ректору музыкального отде­ления, и он изменил мне му­зыкальную специальность. Моей профилирующей спе­циальностью теперь стал во­кал, а дополнительной — фортепиано. Классическое, все классическое. Никакого джаза не было.

А затем, помнится, таже са­мая соседка по комнате, Сэл­ли Уоркмэн, сказала: "Знаешь что?" — в университетском городке был один джазовый музыкант, его звали Джон Уотсон, он был тромбонис­том, и он четыре года прора­ботал в сфере обслуживания, а потом решил вернуться в колледж, так что он знал джа­зовую музыку. Она сказала: "Почему бы тебе не пойти и не спеть для Джона Уотсона? Он скажет, можешь ты петь или нет". Так я и сделала. Он немного играл на фортепья­но, и помню, что я пела What's New, и возможно что- то еще, уж не знаю, но абсо­лютно уверена, что он слегка улыбался, и—он выступал по выходным дням в кампусе - сказал: "Приходи посидеть там". И, помню это также от­четливо, как говорю с вами, это был 1960-й, помню, как сидела со своим My Funny Valentine в этом небольшом клубе колледжа за электри­ческим пиано, и больше ни­чего до того самого дня. Я так нервничала!

Так я начала петь с бэндом... за 10 долларов, знаете... Пианист, играющий на джа­зовом пиано, был с классиче­ским образованием, и они все многому меня научили. У них было много записей. Они рассказали мне о Мин­гусе, они рассказали мне о Монке. Я даже не знала, кто такой Монк! Я не знала, кто такой Орнетт Коулмэн... И мы их слушали. Я изучала классику в колледже, но по уикэндам мы слушали музы­ку. Так что я получила доволь­но хорошее образование. И после того, как я закончила колледж, оркестр, в котором я работала, получил работу в провинции в штате Нью- Йорк, и у меня был график, я работала официанткой до 10 часов, а после шла высту­пать с оркестром. Это было действительно здорово! И потом я подумала: "Куда бы мне поехать? Может в Нью- Йорк? Или в Калифорнию?"Я лишь знала, что не хочу воз­вращаться в Огайо. Я знала это совершенно определен­но. Там было мало джаза, а я уже не могла без него жить!

И еще помню, как открыла для себя Downbeat, а найти Downbeat в Огайо было очень трудно, знаете, все эти маленькие городки... Это бы­ла тонкая ниточка, связую­щая меня с джазом. Мне дали Downbeat, когда я была еще в колледже, и я прочитала в нем о Шейле Джордан. До этого я ничего не знала о ней, и помню это так, словно это случилось вчера. Я жалею, что не смогла его сохранить...

Вы говорите о журнале Downbeat, не так ли?

Да. Downbeat Magazine. А теперь, как вы думаете, в скольких Downbeat'ax мож­но прочитать о Шейле Джор­дан? Думаю, что в немногих! Их не много! А я нашла тот, где говорилось о ней, и узна­ла, какая она классная. Я узна­ла это. И поэтому решила ехать в Нью-Йорк. Я получи­ла высшее образование, по­лучила место в Thousand Islands, и у меня был график, я пела в уикэнды, а затем по­ехала в Нью-Йорк! У меня бы­ло всего лишь несколько со­тен долларов, не знаю, как я решилась на такое, и я нашла жилье с той певицей из кол­леджа, и мы делили апарта­менты с еще двумя другими девушками.

А затем я принялась искать музыку! Тогда еще играли все: Монк, Колтрэйн... все! Сонни Роллинз, Мингус, Джон Колт­рэйн, все играли. Я была за­стенчивой, но я должна была ходить и слушать их музыку!

И я искала кого-нибудь по­добно... моему уровню, пони­маете? Я знала, куда надо ид­ти, чтобы послушать Монка, но как найти того, с кем вы­ступать самой? У меня уже был репертуар, потому что я выступала в колледже. Такова моя короткая история.

Летом, за год до окончания колледжа, я ездила в Нью- Йорк и сходила послушать Стива Лэйси и Росвелла Рад­да, они играли всего Монка. Я пошла, чтобы послушать их, вместе с моими товарищами из оркестра колледжа, и чуть с ума не сошла! Так что, когда я приехала в Нью-Йорк, то очень скоро сказала себе: "Как я собира­юсь найти единомышленни­ков?" Взяла телефонную кни­гу и принялась искать номер Стива Лэйси.

О, вы так и поступили?!

Можете себе представить мое безрассудство? Мне с трудом верится в это! Я ис­кала его..., это все равно, что искать номер Майлза Дэвиса, например! Я нашла его но­мер и позвонила Стиву Лэй­си: "Хэллоу, меня зовут Джэй Колэнтоун, я только что при­ехала в Нью-Йорк, я — джазо­вая певица". Я сказала: "Я — зеленая джазовая певица, очень зеленая, — потому что я знала это, — я приезжала раньше, чтобы послушать ва­шу музыку, и это было так здорово". Я сказала: "Извини­те, что я звоню вам, но может, вы согласитесь мне помочь. Только скажите, куда мне пойти, чтобы найти людей моего возраста". Думаю, он был не намного старше меня, но он уже был признанным музыкантом. Представляю, что он мне ответил! Жаль, что я не записала наш разго­вор! Помню только, что раз­говаривала с ним несколько раз. И однажды он мне ска­зал: "Хорошо, слушай, я соби­раюсь пойти послушать Монка в Five Spot. Я встречу тебя там".

Иными словами, он помог мне пойти послу­шать Монка бесплатно, это была серьезная услуга, пото­му что он знал, где собирают­ся джазовые музыканты. В Five Spot был бар, и позади бара собирался кое-кто из джазовых музыкантов, они не платили за вход. И я пошла с ним. Разве это не захваты­вающе? Но он был такой про­хладный! Я не могу вспом­нить... Возможно, я присутст­вовала там со Стивом лишь раз, но потом я ходила послу­шать, как играет он. Тогда у него уже был собственный оркестр, они играли не толь­ко Монка, и у него был басист Луис Уоррелл. Его уже нет в Нью-Йорке. Во время Вьет­намской войны было много концертов против войны во Вьетнаме, и Луис играл с Марком Левином, Марк Ле­вин — исполнитель на мед­ных духовых, теперь он жи­вет в Копенгагене. У него бы­ла фри-группа, он играл фри-музыку, потому что это было в 60-х, так что это была фри-музыка. Я никогда до этого не слышала ее, это бы­ло в первый раз. Так, у него был бэнд из семи или восьми участников, играющий фри- музыку на одном концерте против войны во Вьетнаме, и там собиралось выступить также небольшое трио, сна­чала должно было играть трио, а затем — биг-бэнд. И Луис сказал Марку Левит-: "Почему вы не выступаете с вокалистами? Не пригласить ли тебе Джэй Колэнтоун спеть с твоим трио?" И Марк Левин позвонит мне, и я спою с трио, и барабанщи­ком там будет Франк Клэй­тон. Понимаете? И эти парни — моего возраста, точно та­кого же возраста, как я. Мы были двадцатилетние И они любили то же, что и я, и они жили в мрачном east side'e, в общей квартире, и они при­гласили меня на сешн, и я пришла, чтобы принять уча­стие в сешн. А я жила на ман­сарде, и могла играть там му­зыку и проводить сешнз у се­бя дома, и я пригласила их. Так я начала встречаться с людьми моего возраста и участвовать в сешнз, потому что эти парни, конечно, зна­ли, где они проводятся, и зна­ли, куда пойти вечером. И они стали моимидрузьями, и в конечном итоге я вышла за­муж за барабанщика, но по­началу мы были просто дру­зьями. Затем мы жили на мансарде, перед Сохо, мы на­шли лофт, и это было деше­во- Фактически, я нашла его! Я нашла его с другом. И мне хотелось этого, потому что мы могли играть музыку в любое время. У нас даже кух­ни не было.

Что случилось потом?

Мне все время хочется за­бежать вперед. Сейчас мы в 60-х_ В конечном итоге мы начали жить вместе с Фрэнком в моем лофте_ Так, куда я пош­ла выступать? Я помню Village gate, а также вспоминаю на­звание Top of the Gate... "Кто такая Джэй Колэнтоун? Никто. понимаете? Я никогда не забуду Арта Длугоффа, как он сказал: "Почему я найму вас? Никто вас не знает! Да­вайте поборзеем". Я же стра­стно хотела петь, так что мы стали организовывать кон­церты в лофте. Мы проводи­ли концерты прямо там. У ме­ня было фортепьяно, у меня была звуковая система, мы де­лали маленькие флайеры, и мы проводили концерты. Мы приложили немного усилий, и такие люди, как Сэм Риверс, Джин Ли, Боб Моузис играли у нас, выступали на концертах! Иными словами, вы должны петь! И где вы собираетесь петь? Вы должны придумать это сами! И я придумывала все свои выступления, это так. А потом, был такой бар через улицу от Half-Note, и кто-то, не помню кто, из музыкантов сказал: "Знаете, этому бару нужны музыканты? Их даже не интересует, какие..."Так что я спустилась и получила ра­боту на каждый уикэнд! Это было, кажется, 75 долларов на весь оркестр, за весь уикэнд, только фортепьяно и бас, у нас не было барабанов, а Френк ведь бьи барабанщи­ком, так он приходил с малым барабаном и играл..

Но я ведь должна была петь! И теперья пела каждый уикэнд и это бьло здорово! Бар назывался Pookie's Pub. Я пела джаз, но это вовсе не по­ходило на то, словно я хотела стать известной. Для меня главным была сама музыка!

А теперь я собираюсь рассказать вам небольшую историю о Мингусе. Так... Мне было чуть больше двадцати, я жила в мансарде. Фактически я тогда сдала свой лофт в субаренду, потому что собиралась ехать в Европу. Я оказала себе: "Еду в Европу",потому что каждый, кто приходил к нам, рассказывал о Европе. Стив Лэйси тогда уже вернулся, но потом снова уехал в Париж. Так что я сдала в поднаем лофт, потому что собиралась ехать в Европу, и сказала: "Причина, по кото­рой я не поеду в Европу, может быть только одна.- если получу возможность выступать'. И действительно, я по­лучила такую возможность! Этот небольшой ангажемент в небольшом баре, каждый уикэнд, через улицу от Half- Mote. где все время играл Люн Колтрэйн.
А в то время произошли все эти события в Камбодже, случилось то несчастье. Это выяо в перерыве, помню, мы выступали, и в этот небольшой бар забрел Чарльз Мингус. Я не могла поверить в это! Он проходил мимо, как он сжазал позже, и думал только о Камбодже, и всех бедах в мире. и заглянул в этот бар, и увидел бас. И подумал: "Что этот бас делает в этом не­большом баре?" Это был Pookie's Pub. Поэтому он вошел_ Вы можете себе такое вообразить? Мне бьшо чуть больше двадцати... И он сидит в баре, и я пою Lush Life и что-то другое... Итак, он разговаривает с владельцем. Я знаю об этом, думаю, от владелъца. Я действительно сказала ему "привет", но, о май Чарли Мингус! Едва ли был еще кто-нибудь в том ба­ре. и кем была я, Джэй Кслэнтоунн... Там бьло всего несколько человек Они пере­дали мне, что он сказал, буд­то ему понравилось, как я пе­ла Lush Life. Кто знает? Но тогда он сказал этим парням: "Я нанесу это место на свою картуГ Понимаете, что я имею в виду? Он решил по­мочь собрать там посетите­лей. Это лишь предположе­ние? Он сказал: "Я буду здесь играть". И на следующей не­деле это происходит — Jay Colantone and Charles Mingus — No cover, no minimum. Мо­жете себе представить?

И, будьте уверены, бар был забит битком! Это длилось не слишком долго..., он сыг­рал со мной лишь две мело­дии. Кажется, я пела Cry Me А River, я даже не знаю... Свин­говала что-то. Все, что по­мню — Чарльз Мингус и мое пение! Я поражаюсь... Я толь­ко спросила: "Почему вы это сделали?" Но дело бьшо в том, что мое имя каждую неделю фигурировало в Village Voice. Теперь это не делает меня из­вестной — не поймите меня неправильно — но кто-то смотрит ее все время. И — му­зыканты! Мне жаль, что я не могу найти той записи, был кто-то из студентов NYU, кто делал видеосъемку этого концерта. Я пока не гонялась за ней, но где-нибудь же есть видеозапись того выступле­ния. Я все же попробую най­ти ее, потому что никто не помнит этого события.

Так я сделала первые шаги. А затем это повторилось с Джэки Бьярдом (Jackie Byard), который был очень, очень хорошим парнем, и Тони Скоттом, кларнетис­том. Тони Скотт проводил сешнз, и Джекки Бьярд — он играл каждое воскресенье в East Village, не могу вспом­нить название места — тоже... Так что время от времени я одевалась и шла к ним... Пред­ставляете, как я собираюсь спросить их, могу ли я спеть с ними?.. Помню, Ди Джоннетг только приехал в город... и я пошла к Тони Скотту. А он и не думал, что я смогу хоть что-нибудь спеть. И я ждала до 2 утра. Но продолжала си­деть там... И они были такие классные! А потом все же попросили меня спеть. Пой­мите, сидеть там специально для того, чтобы спеть, бьшо так страшно! Но я должна была сделать это! Я должна была узнать, смогу ли я это сделать. Не слишком ли я бо­юсь? Способна ли я высту­пать с ними? И я смогла, сде­лала все о'кей.

Когда я преподаю, я всегда указываю на значение счета (Джэй показывает на паль­цах), думаю, я помогаю уче­никам, правда? Я сама долж­на была понять это! И это бы­ло одним из первых мест, когда я должна была встать, и отсчитать темп! Это было очень важно для меня, пото­му что позднее Джэки Бьярд будет играть в одном месте, и я приду, и он попросит, что­бы я пела. Он был настолько хорош...

Так я начала встречаться с инструменталистами. Я по­том добьюсь их уважения, но очень, очень не скоро. Я все­гда должна была ждать, и ждать, и ждать, чтобы спеть. Но это заставило меня по­нять, что я способна делать это, и это — самое главное. Я не собиралась становиться знаменитой! Кому бьшо ин­тересно знать, кто я такая? Никто не слышал обо мне. А однажды я пела также с Элви­ном Джонсом. Фактически, Pookie’s Pub в течение корот­кого времени был обозначен на карте, иными словами, ту­да стали приходить музыканты, а затем они начали приобретать там имя. Так что через некоторое время я ос­тавила работу... Следующая вещь, которую вспоминаю, это когда Элвин Джонс играл в пабе с Билли Грином на фортепьяно. И я попроси­лась посидеть там! Я нашла в себе силы присутствовать там. Почему я сделала это? Лишь для того, чтобы узнать, могу ли я встать рядом с ни­ми, с этими гигантами, и де­лать музыку: Я спела с ними Round Midnight.

В аудитории я всегда по­вторяю: "Вы должны сделать это! Вы должны найти воз­можность выступать!" Не имеет значения, много ли вам платят или совсем ниче­го, но вы должны найти мес­то, чтобыделать это,для того, чтобы делать с каждым ра­зом все лучше и лучше!

Ну,а в 70-х у меня уже были дети, и теперь мы жили в Трибека... Это сразу за Сохо, на квартал дальше. Правда, раньше этот район не имел названия тогда, и получил его как раз тогда, когда мы переехали, так что и он стал дорогим. Когда Сохо полу­чил название, все арендные платы повысились, и мы пе­реехали в даунтаун, а затем и он получил название. И там был другой небольшой бар — Prescott's, и я получила ме­сто в нем. Я сказала себе.- "Я должна работать один раз в неделю". Я знала достаточно много музыкантов, и если у них не бьшо работы, то они хотели ее найти, потому что это была хорошая музыка, пусть даже стандарты, но вы действительно получали возможность играть. Это не были выступления лишь ра­ди денег. Хотя кассовый ап­парат. конечно, хотел неко­торую сумму денег. Он был в доле, скажем, если в него по­падало 200 долларов за ночь, то чуть больше 200 получала и я. Так мне платили. И там я встретила Джэйн Айру Блум, сопрано-саксофонистку, она — великая!

В 70-х было еще одно большое для меня выступле­ние с барабанщиком Раши­дом Али. Он проживал на Зе­леной Улице и имел неболь­шой клуб, и я буду играть там шесть ночей! Я даже не по­мню, когда еще делала это шесть ночей подряд! На­сколько это больше по срав­нению с одним субботним вечером, мэн? Это были вы­ступления ради того, чтобы заработать деньги. А я про­бую вспоминать о вехах.

В 80-х я уехала в Сиэтл. Так что теперь я буду вспоминать десятилетиями: 60-е прошли в моем лофте, в котором был представлен весь фри-материал. Так что я начала с ис­полнения фри-музыки, и только потом стала испол­нять стандаргы. И в 70-х эти два направления стали соби­раться в мою собственную концепцию того, как пред­ставить и то и другое в одном выступлении. Я считаю, что мне очень повезло, посколь­ку мне удалось услышать жи­вые выступления великих му­зыкантов и тех, кто исполнял мэйнстрим, и исполнителей фри-музыки, достаточно лишь назвать их имена: Ор­нетт, Боб Берг, который жил по соседству со мной, Боб Моузес, Джин Ли. Было много музыкантов, которые жили в лофтах, и с которыми я могла играть... И я счастлива, что была там тогда и слышала все это. То, что родилось в лоф­тах- Когда меня спрашивают "Как вы делаете это? Как вы делаете то?", я отвечаю, что надо слушать все. Мингус и Эрик Дсшфи_ Я любила это! Я любила то! Я имела счастье слышать их живыми. Знаете, я не выбирала исполнение фри-музыки! Я не выбирала то, что собиралась петь. Про­сто так получилось. Я не гово­рила: "Хочу делать это". По­этому я и пробую сказать мо­лодым музыкантам: просто следуйте за музыкой, кото­рую вы любите, и эта любовь во что-нибудь разовьется, расцветет.

В каждом десятилетии что-нибудь случалось. Был еще Sweet Basil, который теперь называется Sweet Rhythm. Я работала и там. Но так и не стала достаточно именитой, чтобы работать в реально больших клубах. Я и сейчас все еще не собираю аудито­рию в больших клубах.

В 70-х я познакомилась с Коби Нэритэ (Cobi Narita) из Universal Jazz Coalition, и она устроила мне ангажемент — каждый уикэнд в Lower East Side. Это был большой ресто­ран. Я должна была выгля­деть нарядно, но могла вы­ступать с тем, с кем хотела са­ма. Я выступала с Сесилом Макби и Джоном Эберкром- би, который был тогда досту­пен! Я знала их. У меня снова было трио.

И вот забавная история: однажды в этот ресторан входит... Тони Скотт. И слу­шает мое выступление! Мо­жете себе представить? Тони Скотт, с которомя пела, когда только начинала..., и он вхо­дит, чтобы послушать меня!

А другим человеком, кто туда забрел, был Мьюэл Ри­чард Эбрэмс (Muhal Richard Abrams). Он был фри-пиани- стом, очень известным. Он — это как Chicago Art Ensemble, целая эпоха... И он был такой прохладный! Я его понимаю, ведь я главным образом ис­полняла стандарты. И похо­дила на человека, который поет лишь ради денег! Я пою с 63-го года, а это был конец 70-х, и я уже преподавала, си­дела в офисе... И была очень угнетена: "Что мне делать дальше?" У меня было уже двое детей... И помню, как ле­жу в кровати, и тут — теле­фонный звонок... И звонит — Мьюэл Ричард Эбрэмс. И он хочет, чтобы я выступила с ним на концерте в Joseph Pap Theatre, большом зале в Village, где после спектаклей исполнялся нью джаз, в одиннадца ть часов вечера. И играли Мьюэл Ричард Эб­рэмс с Джорджем Льюисом, Роско Митчеллом, Чико Фримэном, Джи Ди Пэррином... И он хочет, чтобы я спе­ла с ними! Я сразу же выздо­ровела от своей хандры! Да, время от времени ты выздо­равливаешь... А ведь я уже бы­ла готова уйти из музыки. И затем мы сделали запись, так что есть диск Он называется "Spihumonesty" Spirit Human Honesty, и мы совершили это вместе. Иногда что-то подоб­ное случалось, и это застав­ляло меня все больше прики­пать к музыке. Естественно, это даже немного сделало мне имя. Конечно.

У меня не было намеренна стать известной. Но ведь в этом нет ничего плохого, мне нравится, например, что вы знаете, кто я, я даже не была бы здесь сейчас, не будь это­го... Правильно? Это замеча­тельно, что вы знаете мою му­зыку. И я знала, что должна по­лучить достаточную делю до­верия и долю узнаваемости, чтобы иметь возможность работать с некоторыми людьми, работать в некото­рых местах. Если ты нипо. ты не получишь этого. Но глав­ное все же не то, где работать, а с кем Я хочу иметь возмож­ность пригласить некоторых людей, которых знаю Ия сча­стлива, потому что в течение многих лег продвигала их, и все они очень хорошие музы­канты, например, Джордж Кэблз (George Cables) и даже Хэйри Бэрта (Gary Bartz), с ко­торым я сделала запись, и он очень уважает меня за это. Они делали это не роди денес ведь я не могла заплатить им много. И чем больше твое же­лание петь, тем больше ты должен получить доверия и известности.

А также ты становишься лучше! Ты делаешь лучшую работу с лучшими музыкан­тами! Ты становишься луч­шим! Вот так. Это — моя ис­тория. Должна сказать совер­шенно определенна вы все­гда должны упорно продол­жать делать то, что любите.

А в 80-х меня пригласили преподавать в Сиэтл, штат Вашингтон. Я не хотела ехать, не хотела уезжать из Нью-Йорка Но, знаете, тогда я снова немного выпала из обоймы. В некоторый мо­мент вы утомляетесь быть бедным все время, утомляе­тесь от постоянной гонки, утомляетесь от постоянной заботы об ангажементе. Так что я была слишком устав­шей, и нуждалась в переме­нах. И меня пригласили, и я согласилась, но не сразу. Сна­чала я съездила туда провес­ти мастер-класс, а потом приняла приглашение, по­тому что поняла, что не пере­стану петь, потому что и там была музыка. Джулиен При- естэ (Julien Priester) все еще там, на факультете были Гэри Пикок (Gary Peacock), Джер­ри Гранелли (Jerry Granelli), Арт Лэнде (Art Lande). Я бы не пошла преподавать лишь бы куда. Я знала, что буду там в состоянии делать музыку. И я нуждалась в отдыхе. Мне нужна была передышка, и я поехала туда в 1982. Конечно же, я выступала там с концер­тами, и преподавала, органи­зовала свою программу, и на этот раз впервые в жизни в конце каждого месяца полу­чала небольшой чек. И я даже написала там кое-что из му­зыки!

Но знаете, жизнь меня­ется. и я уехала оттуда через 20 лет! Но даже находясь там продолжала путешествовать. У меня был Vocal Summit, с которым я гастролировала. Интересно, как мне все это удавалось? Так что, начиная с 1982-го, и даже в 90-х я со­вершала туры с Vocal Summit. Да, я уехала, потому что ни­когда не хотела жить в Сиэт­ле, штат Вашингтон. Но меня там окружали замечатель­ные люди, вместе с которы­ми я работала, и я сделала Circle Dancing, и писала му­зыку, и дети мои были слиш­ком маленькие, и я не хотела, чтобы они жили в Нью-Йор- ке, знаете, все эти подростки, и я думаю, что это было пра­вильное решение. Теперь бы кто-нибудь сказал — и я ду­маю, что кто-то обязательно скажет—что если бы я не ос­тавила Нью-Йорк, то, воз­можно, была бы сегодня бо­лее известной. Но меня это не беспокоит. Это—не самое важное в жизни. Обо мне не забывали, я все лишь была в туре Конечно, если бы я ос­талась в Нью-Йорке, то, воз­можно, могла бы добиться большего признания. Но... на первом месте — жизнь, а ис­кусство —на втором. Это был способ, с помощью которого я тогда получила возмож­ность существовать. И я все же депала мою музыку!

Я не осталась бы там, если бы не могла бы развиваться как музыкант. Там есть своя джазовая среда Jazz Alley... Так что я не переставала заниматься музыкой, совсем наоборот, но... Я нуждалась в неболь­шом отдыхе от Нью-Йорка, вплоть до того момента, ког­да пять или шесть лет назад не начала возвращаться в Нью-Йорк на все более длительные периоды времени. Вместо того, чтобы приезжать лишь на концерт, я оставалась в нем на пару недель, затем на целый месяц. Один раз осталась на целое лето. И работала со многими музыкантами... А потом решила оставить мое профессорст­во, оставить мою работу. Так и сделала, и не сожалею об зтом. Я сказала им, что буду преподавать еще один се­местр, а потом возвращаюсь. Потому что собираюсь про­должать петь, пока деньги не закончатся! Знаете, это такая шугка джазовых музыкантов, изторые выиграли много де­нег "О, я собираюсь продолжать играть, пока не закончатсят деньги!" (Джэй хихика­ет)
Но я не сожалею, это было правильное решение—оставить Сиэтл и вернуться в Нью-Йорк, потому что сей­час со мной происходит много всего интересного. И в психологическом отноше­нии я чувствую себя здесь ближе — Нью-Йорк ближе, чем Сиэтл—хотя расстояние это—всего лишь полет на са­молете, но из Сиэтла все каза­лось очень далеко. Я мечтала приехать сюда хотя бы на не­делю, когда жила в Сиэтле. Но теперь я могу быть здесь в те­чение недели, и это — совсем не много! А добраться до Си­этла — всего шесть часов по­лета. И еще один плюс: у меня больше нет обязательств пе­ред школой, которые застав­ляют тебя напрягаться. Ты вольна уехать в любое время. Знаете, когда преподавала, я каждый семестр отправля­лась в какой-нибудь тур, но продолжала чувствовать от­ветственность... А теперь я не на постоянной работе, я — во фрилэнсе, и сразу уезжаю, кактолько заканчиваются де­ла.

Можете ли вы поде­литься своими планами?

Что ж, я работаю над сов­местным проектом с Куртом Ньюроком (Kurt Newrock) и Эмили Дикинсон (Emily Dickinson), и в дуэте — толь­ко голос и фортепьяно. Мы работали вместе лет трид­цать пять назад, а потом я уе­хала, но ничто и никогда не проходит бесследно. Мы хо­дили тогда в студию звукоза­писи, и у нас есть много запи­санных вещей! Так что те­перь мы встречаемся каж­дый уикэнд и разбираем весь этот материал. А также я со­трудничаю со стэписткой Брендой Бафэлино (Brenda Bufalino).

А что насчет Vocal Sum­mit?

Vocal Summit не на первом месте в моем списке, но Vocal Summit должен получить продолжение, правда, уже не с тем менеджментом. Если бы мы собрались сделать за­пись, то собрались бы все:i Норма Уинстон, Микеле Хендрикс и Урсула Дудзяк. Но все мы живем в разных местах, так что это снижает место этого проекта в моем списке, он явно не на его вер­шине...

Я работаю над собствен­ными сольными проектами: моя поэзия с электроникой. А также хочу сделать кое-что с Хэйри Томасом, Энтони Коксом (Anthony Сох) и Гра- нелли, и могу это сделать лег­ко, потому что мы работали вместе в самых разных ситу­ациях, и они хорошо знают друг друга. Это было бы весь­ма существенно.

Затем у меня есть дуэт с ги­таристом Джэком Уилкин­сом (Jack Wilkins). Мы испол­няли стандарты в течение многих лет, так что нужно все это записать. Кроме того, я только что получила грант от Chamber Music America на запись аль­бома с Джэй Айрой Блум и Джерри Граннелли. У нас трио под названием Outskirts, где все мы используем элек­тронику. Я сама написала не много, но структурировала фри-составяяющую, все по­лучилось весьма совместимо, и мы, честно, очень хорошо играем вместе... Иными сло­вами, не так много людей, ко­торым хочется сказать: "Да­вайте играть вместе"... Не так много людей. И мы можем сделать это, так что должна бьггь запись.

И есть у меня одно трио с Фрицем Пауэром (Fritz Power) и Эдом Ньюмейсте- ром (Ed Newmeister), и я была бы счастлива поработать с ними в ближайшее время, но они сейчас в Европе. Мы уже сделали запись, но пока она лежит на полке, и я должна предоставить ее вам. Альбом называется Three For The Road, мы записали его в Вене, когда я преподавала там. В основном это — свободная импровизация.

Какие советы вы може­те дать вокалистам и тем, кто пока только изучает вокал?

Вы можете ходить в школу в течение десяти лет, но если вы не слушаете музыку, то вы все время будете что-то упус­кать. Да, вы будете способны играть, но не больше этого. А если вы не можете ходить в школу, но продолжаете слу­шать музыку, вы все равно бу­дете изучать ее. Да, я очень се­рьезно отношусь к этому, и уверена, что одна из главных вещей для певцов заключает­ся в том, чтобы продолжать постоянно изучать музы­кальный язык Слушайте все, что слушают музыканты. И я скажу музыкантам: слушайте певцов тоже! Слушать — вещь вовсе не второстепен­ная. Это — самое важное. Когда преподаю, я даю вам много всего, но все это не бу­дет работать, если вы не буде­те слушать. Музыка изучается через постижение. Менее опытные учатся у более опытных. И каждому из нас дается в жизни кто-то более опытный, чтобы учиться у него.


Ева СИМОНТАККИ
JAZZ-КВАДРАТ №1/2006