Легендарное «Аллегро» и другие страницы истории

От редакции.
Имя Леонида Нидбальского известно многим джазменам и любителям джаза, прежде всего тем, кто хоть как-то соприкасался с рижским и вообще латвийским джазом. Это человек с техническим образованием, полюбивший джаз с юных лет, и, начиная с 1962 г., сам игравший на ударных в одном из первых рижских ансамблей, кстати, традиционного джаза. Но с карьерой музыканта-любителя было покончено в 1974 г., когда энтузиазм и желание посвятить себя организации джазового движения в Риге взяли верх. Не стоит перечислять все вехи организаторской деятельности молодого инженера, достаточно упомянуть открытие в 1971 г. ставшего известным на всю страну джазового кафе «Аллегро», создание в 1975 г. Рижского джаз-клуба и проведение в 1976 г. Первого, ставшего на многие годы регулярным, рижского джазового фестиваля "Vasaras ritmi" – «Ритмы лета». Конечно, всё это делалось не исключительно руками Нидбальского, но его умение и опыт работы с комсомольско-партийными и городскими структурами всегда приносили требуемый результат.

Нам очень хотелось получить информацию об этих и других событиях в истории латвийского джаза, как говорится, из первых рук, но Леонид, сославшись на нелюбовь говорить речи и писать тексты, предложил воспользоваться некоторыми публикациями разных лет, в которых чаще фигурировали его интервью. С его согласия мы публикуем с незначительными купюрами статью и интервью, данное Нидбальским корреспонденту журнала «Открытый город» (Рига, февраль 2014 г.) Татьяне Коваленко, напечатанное под названием «Легендарное «Аллегро», или глоток рижской свободы».

...Процитируем слова, которые были предпосланы диску с собранными Нидбальским киноматериалами 1971–1994 гг. из многолетней истории рижского джаза, названному «Джаз, который мы потеряли» (2011 г.): «Леонид Нидбальский, легенда латвийского джаза, человек, благодаря которому на протяжении десятилетий джазовое движение на нашей земле росло и крепло...» Казалось бы, что общего между кофемолкой «Страуме» и первым в Риге джазовым клубом? Ответ простой. Они неразрывно связаны с именем одного человека. Это Леонид Нидбальский, инженер-конструктор, один из авторов знаменитой кофемолки и джазмен, стоявший в Риге у истоков невиданного до тех пор музыкального движения. А эпицентром рижского джаза стало некогда известное молодёжное кафе «Аллегро». С тех пор минуло 40 с лишним лет...

Тогда, в конце 1960-х, молодой инженер-конструктор Леонид Нидбальский занимался совсем другими вещами: разрабатывал в «Латгипропроме» электробытовую технику, выпускавшуюся на рижском заводе «Страуме». Ставшая знаменитой на весь Союз страумовская кофемолка – его детище. Она до сих пор служит верой и правдой в семье Нидбальских. Вот и на этот раз за чашкой ароматного кофе Леонид и его супруга Татьяна вспоминали, как всё начиналось…

Ещё полвека назад джаз в Риге считался настоящим андерграундом. Играли его в основном в ресторанах, а на эстраду выпускали небольшими порциями, всячески стараясь причесать эту идеологически неукрощённую музыку. Поэтому настоящий джаз можно было услышать преимущественно из хрипящих и прерываемых глушилками вэфовских транзисторов. Там царили истинные гуру джаза! Чёрные кумиры – Луи Армстронг, Майлз Дэвис, Диззи Гиллеспи…

Леонид Нидбальский (Л.Н.): «Можно было вот так и сидеть на кухне за разговорами, но годы шли. Мы были молодые, нам было по 20-30, и хотелось жить полной жизнью. Нас уже не устраивала радиоточка, которая давала информацию...»

В 1967 году Леониду удалось побывать в Югославии – самой, пожалуй, капиталистической из всех стран бывшего соцлагеря. Посмотрел он и на тамошние музыкальные клубы, о которых даже здесь, в европеизированной Риге, слыхом никто не слыхивал. В тот же год в Таллине прошёл грандиозный джазовый фестиваль, на который были приглашены и зарубежные исполнители. Вот так, в одночасье, всё закрутилось и завертелось...

Л.Н.: «Возникла идея, что и нам нужен клуб, как в Югославии или Чехии. Кстати, в Москве и Ленинграде уже такие тоже были». Но до осуществления мечты – создать свой джазовый клуб в Риге – оставалось ещё четыре года. А пока... В нерабочее время Леонид играл в любительских музыкальных ансамблях. И однажды Татьяна – активистка и комсомолка, завотделом культуры в комитете комсомола Латгипропрома – пришла к Леониду с предложением создать на предприятии свой музыкальный коллектив.

Л.Н.: «Мы тогда ещё не были женаты. Но так вышло, что нас связала музыка! Я тогда понятия не имел ни о барабанах, ни о чём. Но поскольку там была только ударная установка и одна
гитара, то под эти инструменты и подбирался коллектив. И помещение нам дали такое крошечное, что если барабаны расставлены, то сам ты сидишь уже в коридоре».

А потом пришло настоящее увлечение джазом. Леонид несколько лет даже играл в диксиленде. И кто мог тогда подумать, что здесь его ждало ещё одно открытие?! Пожалуй, самое главное в его жизни. И такого Рига ещё никогда не видела. Идея создания первого в Риге настоящего джазового клуба продолжала будоражить умы молодых музыкантов. Но чтобы идея заработала, надо было ещё убедить партийно-комсомольское руководство в целесообразности такого дела.

Л.Н.: «Решение об открытии кафе принимал секретарь Рижского горкома партии Алфредс Рубикс. Нам с тогдашним комсомольским секретарем Карлисом Лицисом пришлось прило-жить немало усилий, чтобы убедить его, что это не «очередная пивнушка для молодёжи» (как выразился Рубикс). Мы заверили, что помимо музыкальных вечеров будут и тематические, посвящённые памятным датам (столетию В. Ленина, например). Наверху согласились и дали добро».

Выбор пал на неприметное, затерявшееся за фасадами здание на улице Калькю, 24. Там, где сегодня зазывно помахивает прохожим чёрный цилиндр ночного клуба-кабаре. А тогда, в конце 1960-х, внутренний дворик имел весьма непримечательный вид. Зато само пятиэтажное строение в духе югендстиля имело довольно занятную биографию. Как и планировалось, здесь были и жилые квартиры, и кинотеатр, и даже кафе. Кинозал располагался на втором этаже и носил странное название – АТ <...> А в народе новый кинотеатр называли попросту – ateja, что по-латышски значит «отхожее место». Но как бы там ни было, кинотеатр и одноимённое кафе пользовались большой популярностью. В те годы там выступали такие звезды, как Пётр Лещенко и король танго Оскар Строк. Кинозал на Калькю благополучно дожил до 60-х годов, именуясь уже в духе своего времени – «Комьяуниетис» («Комсомолец»). А вот кафе была уготована непростая судьба.

Л.Н.: «Это был 1968 год. Мы пришли смотреть помещение для будущего кафе. Там тогда располагалось кулинарное училище. В зале стояли какие-то котлы, мармиты...»

Однако в 1968-м, как планировалось первоначально, джазовый клуб так и не открылся. Помешали события в Чехословакии, после которых партийное руководство засомневалось
в правильности молодёжной инициативы. Обсуждения и согласования затянулись ещё почти на два года, И вот в конце 1970 года кафе было готово к открытию. Первым встал вопрос о названии. Кто-то предложил "Nelke" («Гвоздика»). Как-никак – пролетарский цветок. Но название это не прошло.

Л.Н.: «Я возмутился, это же не цветочный магазин. Но комсомол настаивал, что тогда будет «Чета» («Пламя»). И одно время это название действительно фигурировало. Я обсуждал этот вопрос и дома. И наша бабушка сказала: если это музыкальное кафе, почему бы тогда не назвать его весело – «Аллегро»? Я пошёл с этим названием к художнику Мауриньшу. Оно ему понравилось, он даже предложил под это название сделать роспись. В нынешнем интерьере клуба трудно узнать прежнее кафе «Аллегро». Второго яруса в начале 1970-х ещё не было, но зал выглядел довольно просторно и мог вместить человек двести. Ничего похожего на это молодёжное кафе в Риге тогда действительно не существовало. За создание интерьера джазового кафе взялся художник Леонид Мауриньш. Это ему принадлежала идея расписать потолок зала в стиле любимого им Густава Климта (австрийский художник, яркий представитель венского модерна. – Ред.). Отделка потолка стала его дипломной работой. Но в намеченный день открытия «Аллегро» всё неожиданно сорвалось.

Л.Н.: «Пришёл первый секретарь ЦК Латвии – а эта должность, по нынешним меркам, как президентская. До него дошли слухи, что в кафе какая-то жуткая роспись. Он прошёлся по
залу, посмотрел на эту роспись, и она ему не понравилась».

Татьяна Нидбальская: «Да, пришёл Восс и обратил внимание на то, что тема росписи – быки в разных ракурсах. Головы такие огромные, могучие, на бизонов похожие. И между ними трубы, валторны. Он почему-то посчитал, что быки символизируют фашистскую Испанию».

Открытие «Аллегро» было отложено ещё на несколько месяцев. Художнику Мауриньшу пришлось переделать не понравившуюся большому начальнику роспись потолка. На кардинальные изменения он, конечно, не пошёл, а просто-напросто закрасил её обычной гуашью. Уже позже, когда кафе открылось и все проверочные комиссии благополучно удалились, вторичный слой краски стёрли, вернув потолку его первоначальный вид.
При этом организаторы джазовых вечеров не получали за свою волонтёрскую работу ни копейки, пропадая все вечера в «Аллегро» и придумывая программы новых выступлений.
Рижский джаз держался на чистом энтузиазме. Музыканты в «Аллегро» играли бесплатно. Но все лучшие музыканты стремились попасть именно туда <...>. В их числе и контрабасист Борис Банных, старый друг Леонида Нидбальского.

Л.Н. «В джаз Борис шагнул прямо со студенческой скамьи Рижского политеха, даже институт не успел закончить. Однажды я пригласил его на один из ближайших дней и написал в программе «Борис Банных трио», а у него никакого трио не было и в помине! Музыкантов ему пришлось искать в срочном порядке. Пианиста найти ещё удалось, а вот на барабанах играть было некому. А какой же джаз без ударных?! Он нашёл какого-то фарцовщика, который на барабанах играл. Прорепетировали, видно, он совершенно не то играет. Борис ему: «Ты давай так и так». Научился за одну репетицию играть. Их выступление прошло на ура».

Но, как выяснилось, комсомольская элита оказалась не такой уж большой поклонницей джаза. А выступать в «Аллегро» рвались многие. Кстати, первый мюзикл «Иисус Христос – суперзвезда»
(такого в театрах и не ставили тогда) показали именно в «Аллегро». Это стало настоящей сенсацией! А вот джазовые вечера со временем стали проходить всё реже и реже. И только 23 января 1971 года долгожданное официальное открытие молодёжного кафе состоялось. Рига дала джазу!

«Аллегро» стало единственным на тот момент местом в Риге, где можно было послушать современную музыку. И главное – джаз! Ещё одной отличительной особенностью кафе стали коктейли. Был и свой фирменный – «Аллегро». Вокруг музыкально-го кафе начался ажиотаж. Но главным, конечно, была музыка. Попасть на джазовые вечера сюда было непросто. Пускали только по билетам. Стоили они 1 рубль – чуть дороже, чем на сеанс двухсерийного фильма в кино. Но билеты распространялись только по комсомольской линии. Кроме того, на входе посетители проходили строгий фейсконтроль. Никакой посторонней и подозрительной публики. Не менее строгие требования предъявляли и к музыкантам, выступавшим в «Аллегро».

Л.Н. «У нас музыкант был, Вадим Вядро, с бородой и длинными волосами. Но заведующая кафе «Аллегро» сказала, что неприемлемо так на сцене выглядеть, и заставила его подстричься. По представлениям того времени настоящий джазмен должен был быть в «штатском прикиде»: обязательно американский пиджак, широкие брюки, рубашка с двумя пуговичками под воротничком. Все подражали американским звездам джаза».

Но постепенно кафе полностью перешло в руки комсомола и стало по сути танцплощадкой. Этой публике джаз был не нужен. Спустя четыре года после открытия джаз в «Аллегро» и вовсе сошёл на нет, чтобы возродиться уже в новом качестве и с другой пропиской. Так в ноябре 1975-го в ДК строителей «Октобрис», на Бруниниеку, открылся Рижский джаз-клуб. Первый и единственный в Риге, объединивший самых разных людей. Это были и любители джаза, и музыканты. О клубе, получившем уже статус настоящей общественной организации, писали в «Молодёжке» как о явлении, серьёзно оживившем музыкальную жизнь не только латвийской столицы, но и всей республики. Кстати, и сами журналисты «Советской молодёжи» Владимир Стешенко и Валерий Копман, заболев с тех пор на всю жизнь джазом, приняли немалое участие в становлении клуба.

Л.Н.«Организовали даже коллективные письма, в которых люди писали: не можем больше без джаза и клубов!»

Но «Октобрис» стал не единственной музыкальной площадкой. Летом 1976 г. состоялся первый фестиваль "Vasaras Ritmi", ставший регулярным, а Рига приобрела негласный статус ещё одной джазовой столицы в СССР, наравне с Таллином и Тбилиси. Началось настоящее фестивальное движение. Да какое! С размахом! А сколько джазовых ансамблей появилось тогда! Retro, Ekspresija, Vocal Jazz Group, Рижский диксиленд... Залы филармонии, домов культуры набивались битком. Концерты, джем-сейшены, в которых выступали настоящие звёзды – барабанщик Владимир Тарасов, пианист Вячеслав Ганелин, саксофонист Владимир Чекасин, саксофонист Раймонд Раубишко, трубач Гунарс Розенбергс... Пели в Риге джаз и известные теперь Ольга Пирагс и Лариса Долина. Фестивали были и праздником, и настоящей творческой лабораторией. А завершалось всё это шествием всех музыкантов и любителей джаза через всю Старую Ригу.

Л.Н.: «Начиналось движение с Домской площади, шли к улочке Яуниела, потом к Политеху и мимо него – на набережную до парохода. На одном фестивале взяли даже ретро-авто.
Год за годом каждое лето Рига принимала джазменов. Из фестиваля всесоюзного масштаба «Ритмы лета» превратились в настоящий международный музыкальный форум, бессменным организатором которого долгие годы оставался Леонид Нидбальский и его помощница Галина Полторак. Рижский джаз-клуб из общественной организации вырос в солидную компанию Riga Jazz Center, способную уже не только принимать музыкантов из зарубежья, но и отправлять своих на самые престижные фестивали. О тех временах у Бориса Банных на память осталась не только фирменная жилетка со значком финского «Пори-джаза», но ещё один не менее ценный подарок.

Л.Н.: «Они были во Франции. Там в небольшом городке Марсиак проходил фестиваль, на который со всего мира собрались «все звёзды» джаза. Уинтон Марсалис, Джерри Маллиген <...> Выступали на площади. Вдруг видит какого-то старичка, ко-торый проталкивается к ним через толпу, здороваясь со всеми. Борис ответил ему своим «Гуд дэй». И никак не мог вспомнить, где он его видел. И только вернувшись в гостиницу и пролистав проспект фестиваля, как говорит, чуть в обморок не упал. Это был знаменитый джазовый скрипач Стефан Граппелли. До сих пор этот эпизод Борис считает настоящим подарком».

На излёте той славной эпохи ещё успела исполниться давнишняя мечта Леонида Нидбальского – побывать на родине джаза, в США. Музыканты рижского клуба были приглашены на Lionel
Hampton International Jazz Festival. Выступили в нескольких шта-тах и были с интересом приняты заокеанской публикой. Это тогда была первая и единственная поездка латвийских музы-кантов на родину джаза.

А в самой Латвии с развалом большой страны джазовые фестивали сошли на нет. Маленькой республике, пустившейся в самостоятельное плавание, уже было не до джаза. И некогда советская заграница – Прибалтика – оказалась уже и в самом деле за границей. В 1994 году прошёл последний, 19-й фестиваль "Vasaras Ritmi", «Ритмы лета». Бывшее кафе «Аллегро», переходя из рук в руки, превращалось то в казино, то в ночной клуб. А здание ДК строителей «Октобрис», в котором долгие годы базировался Рижский джаз-клуб, было возвращено прежним хозяевам – шведской «Армии спасения». Оправившись от потрясений переломной эпохи, Рига вновь, конечно, обрела лоск. Но, увы, джазовой столицей с тех пор её уже никто не называл.

Леонид НИДБАЛЬСКИЙ,
Татьяна КОВАЛЕНКО

от редакции: данный материал любезно предоставлен нам издателями "Альманаха "Эрмитаж". JAZZ: серьезное и курьезное" и входит в четвертый по счету выпуск Альманаха. Весь выпуск будет представлен в полном объеме в августе текущего года во время фестиваля "Джаз в саду "Эрмитаж"

---