Вячеслав Ганелин - фатальный и везучий

...Отыграл — подарил очередную программу "Simultaneamente" ("Одновременно") (с перерывом на антракт), вышел в фойе — простуженный, обессилевший. В уме нарисовалась забавная тенденция: за последние три года Ганелин приезжает в Беларусь третий раз, причем, в первый раз — один, во второй — дуэтом с Аркадием Готесманом, и вот в третий — уже с трио. Дальше... А дальше усиления компании не последует, поскольку, трио — максимально удобная для Мастера модель.

Его бы, сраженного местной непогодой, и не дергать, но и оставлять на своей совести незаданные вопросы тоже обидно. Да он и не сопротивлялся.

— Насколько нам известно, участники "Нового трио" — ваши давние партнеры-приятели?

— Партнеры — нет, приятели — да. Мы играли с Мики Марковичем: давно-давно он был участником моего биг-бэнда. А с Виктором Фонаревым мы знакомы по Америке, по фестивалям.

— То есть, "Новое трио" — проект, сформированный именно для этих гастролей?

— Мы иногда играем вместе. А вообще, мне кажется, в мире сейчас нет тенденции к постоянным составам.

— В нашей стране — есть. То есть, одна из многих, едва уловимых.

— Может быть. А у нас музыканты собираются, вместе выступают. Скажем, я играю в разных дуэтах, трио.

— Три года назад, приезжая к нам, вы говорили о стилевых тенденциях в израильском джазе, в частности, о преобладании фьюжн и традиции. Как сейчас обстоят дела?

— Думаю, тенденции одинаковы во всем мире. В принципе, у нас держатся те же ощущения, хотя появилось очень много молодежи.

— Молодежь — это либо авангард, либо традиция?

— Авангарда особого нет, но уже есть какие-то интересные этнические моменты. Я тоже вот сейчас увлекся этим, записываюсь с этнической певицей. Она поет и на арабском, и на иврите, стихи читает, импровизирует на ходу (Эсти Оффкенан).

— Нам отсюда представляется такая картина на расширяющейся world music — как раз с углублением в этническую среду. Так что вы попали в струю.

— Я даже об этом не думал, как так получилось?

— Наконец-то вписались в мировые традиции.

— Наверное. Думаю, есть такие волны в жизни, когда хочется простых вечных истин. Каждый — в своем ракурсе, как это делает, скажем, Джон Зорн, который употребляет еврейские мотивы на базе, может быть, Орнетта Коулмена. Надеясь, что и у меня свой ракурс есть.

— Вы раньше говорили, что в СССР никогда ничего не "пробивали". Но в Израиле у вас такая бурная жизнь: концерты, записи, преподавание, — неужели ничего этого не нужно было "пробивать"?

— Ничего, все само собой. Я фатальный человек: будет — хорошо, не будет — ладно.

— Значит, вы просто везучий?

— Не знаю, может быть, могло бы быть лучше. Но пока мне хватает.

— Сейчас вы уже не чувствуете к себе такого отношения, как к ГТЧ в советские времена, когда вам говорили: вы что, самые умные?

— Нам говорили: что вы себя ставите самыми умными? Нет, такого нет: все умные, то есть, все считают себя умными. Просто в свободном мире человек предлагает себя и либо реализуется, либо нет; хорошо продаешь пирожки — молодец, хорошо играешь музыку — молодец, а не умеешь — не повезло. Это распространяетсяна все. Нам это сложнее воспринять: мы привыкли, чтобы нам помогали. А, в принципе, меня знают, приглашают, все нормально.

— Вас там больше воспринимают как исполнителя, композитора или педагога?

— Я не знаю — все вместе. Сейчас я не так много играю, больше пишу музыки для кино, преподаю, а выступать мне не очень хочется, лучше что-нибудь записать.

— У нас в стране любят отмечать юбилеи: прошумели столетия Гершвина, Эллингтона, Армстронга. А у вас как с этим?

— У нас тоже, конечно. Мало того, могу похвалиться: я участвовал в одном таком юбилее: организаторы эллингтоновского фестиваля пригласили выступить меня с Микой Марковичем. Есть записи оттуда, видео, даже CD вышел. По-моему, получилось неплохо.

— А в других юбилейных торжествах вы участвовали?

— Специально я не играю, а тогда меня спровоцировали. Эллингтон — более гибкий, с его материалом можно делать, что хочешь. Армстронг специфичен именно по исполнительству, поэтому здесь мне особенно делать нечего: что ж я буду хрипеть, как он? А вообще, все событияу нас отмечаются.

— Как вы думаете, почему у нас сейчас так мало музыкального общения между Израилем и Россией, Беларусью? Вам своих музыкантов хватает? Их так много?

— Если сравнить с Беларусью, то очень много.

— А по сравнению с Россией?

— Очень трудно сравнивать: Израиля на карте не видно, а Россия видна хорошо, определить количество музыкантов на квадратный сантиметр...

— Ну, это еще не показатель. А количество? У вас постоянно хорошо играют, что, неинтересно приглашать наших?

— Не в этом дело. Раньше много приглашали, во времена перестройки. Приезжали Шилклопер, Чекасин с Чижиком, я вытащил трио с Готесманом и Вишняускасом. И после этого — все. Я думаю, мало здесь такой самобытности. Хочется чего-то неожиданного, а здесь все еще остается тенденция: хочется победить Америку. Многие играют очень хорошо по-американски, но ведь всегда лучше пригласить американца, он черный и уже поэтому играет правильно. А вот Шилклопер с Альпериным самобытны. Вначале даже был интересен Чекасин с Чижиком. Правда, дуэт был странный: каждый побеждал другого, — но симпатичный.

— Значит, чтобы приехать в Израиль, нужно быть непременно самобытным?

— Как и везде. Это если сделать специальный фестиваль: кто лучше играет по-американски? — тогда можно соревноваться. А так — зачем?

Беседовала Анна АЛАДОВА
Фото Александра ДМИТРИЕВА

2000