Фестиваль Джаз-Транзит, Екатеринбург, апрель 2007г. - часть 1
10.10.2012
Один из трех дней екатеринбургского международного фестиваля «Джаз-Транзит» был посвящен авангардному джазу / Новой импровизационной музыке (своеобразный подарок к юбилею автора нижеследующих публикаций) – на сей раз в наиболее радикальной форме этого направления. Поскольку клубная джазовая культура в Екатеринбурге полностью отсутствует, организаторы фестиваля рискнули вынести на большую сцену местного Театра эстрады две совершенно эксклюзивные программы «для посвященных»: первая – совместный проект (точнее было бы назвать его экспромтом) «неидиоматической импровизации» смоленского виолончелиста Влада Макарова с екатеринбургскими коллегами (трубачом Сергеем Пронем, саксофонистом Игорем Паращуком, тромбонистом Виталием Владимировым) и новосибирским барабанщиком Сергеем Беличенко; вторая – британский семейный дуэт пианиста Кита и вокалистки Джулии Типпетов – его продюсировал «наш человек в Лондоне» Александр Кан, он же представил английских музыкантов екатеринбургской публике, состоящей в данном случае из заинтересованных и любопытных граждан (приблизительно поровну). Объективности ради стоит добавить, что 600-местный зал был заполнен на две трети, а к финалу концерта количество любопытных уменьшилось еще на сотню. Такова статистика – печальная или обнадеживающая – это как посмотреть. Но, так или иначе, публика, досидевшая до конца, устроила музыкантам отнюдь не формальную овацию, и даже сейчас, спустя более полугода, многие свидетели смоленско-британской магии с благодарностью вспоминают это событие как одно из самых удивительных музыкальных впечатлений своей жизни.
Интервью сВладиславомМакаровым
В беседе принимал участие джазовый обозреватель и продюсер Михаил Митропольский, который остроумно называет себя «человеком слова». Владислав Макаров – смоленский виолончелист, джазовый публицист, художник и вообще креативная личность в российской альтернативной культуре. Он играет довольно радикальную разновидность современной импровизационной музыки, которая вызывает неоднозначную реакцию джазовых экспертов и публики.
ВладиславМакаров: Впервые в жизни отвечаю на такой интересный вопрос. Вообще, географическая составляющая к данной музыке имеет очень далекое отношение, потому что музыка, которую я представляю, является некой универсалией. Я могу только сказать, что мой папа – заслуженный артист, я с детства при театре, и поэтому некая доля артистизма мне генетически присуща. А что касается горячих боев под Смоленском (особенно с литовскими захватчиками в 16 веке, с Наполеоном…), то, если очень долго искать, горячечность в моей музыке можно почувствовать.
МихаилМитропольский: У меня такое ощущение, что Влад Макаров не жил во время боев Великой Отечественной войны, ни, тем более, боев с литовцами, и поэтому для него все это отстоит на одинаковую дистанцию.
ВладиславМакаров: Но с дистанции, как известно, видно значительно лучше, с точки зрения аналитической.
ВладиславМакаров: Наверное, в каждом русском городе есть один такой Макаров, который в той или иной степени выражает себя в форме, неадекватной социуму.
ВладиславМакаров: Да, это хорошая метафора. Ну, Смоленск – город западный, граница с Европой, поэтому у нас некоторые западные ветры иногда дуют. Можно сказать, что не так уж я и одинок: лет двадцать назад у меня даже была попытка создать некую школу импровизационной музыки, были ученики, последователи из маргинальной среды (от хиппи до панков и местных интеллектуалов). Но из этого ничего хорошего не вышло, хотя некоторые персонажи даже карьеру сделали в авангардной музыке. Например, барабанщик Михаил Юденич – достаточно известный человек именно в среде рок-андеграунда, и еще в группе «Зга».
ВладиславМакаров: Да нет, я в городе достаточно известный человек, но более не в качестве музыканта, а культурного деятеля, потому что я сотрудничаю и с художниками, и в театре, и в газете, и на телевидении. Смоленск очень провинциальный город, и культурный уровень его достаточно усредненный по российским меркам, а диапазон тем ограничен. Поэтому мне приходится опускать планку.
МихаилМитропольский: Я хотел бы вмешаться в ваш разговор. Из Смоленска всего ночь пути до любого из культурных центров. В этом есть что-то такое метафизическое, загадочное…
ГеннадийСахаров: Время – ночь… ЭтоповестьЛюдмилыПетрушевской.
МихаилМитропольский: Да, время – ночь, которая и превращает Влада в артиста на сцене одного из культурных центров.
ВладиславМакаров: Я преображаюсь…
МихаилМитропольский: …проходя через ночь…
ВладиславМакаров: Есть какая-то доля истины в том, что в Смоленске я веду сравнительно спокойную, умиротворенную жизнь, а когда я уезжаю, то становлюсь радикальным, сверх-экспрессивным маргиналом.
МихаилМитропольский: Несомненно, причем седеющего демона.
ВладиславМакаров: Лет пятнадцать назад был такой термин: «Заппа-образный Макаров». Еще один интересный момент: как-то в поезде девочка говорит маме: «Боярский сидит», – и на меня показывает.
ГеннадийСахаров: Акстати, шляпаутебяесть? Можнобылобыэтообыграть. Тоесть, можновыдаватьсебязаБоярского, приезжаявещеболеепровинциальный, чемСмоленск, город.
МихаилМитропольский: Когда в следующий раз приедешь в Москву, позвони, и я тебе привезу шляпу…
МихаилМитропольский: Тема разговора настолько объемная, что я боюсь, мы не успеем на выступление Влада Макарова. Когда джаз представлял собой некую протестную область (не столько музыкальную, сколько социальную), интеллигенция в крайней степени интересовалась джазом, ходила на концерты и даже прислушивалась к музыке. После перестройки ситуация очень сильно изменилась, поскольку протестовать было не надо, все стало дозволено. И осталась музыкальная составляющая, с которой совсем другие проблемы. Во-первых, должны оказаться на месте люди, которые эту составляющую рождают – музыкальные творцы. С другой стороны – очень важна публика, которая понимает, о чем идет речь, готовая к восприятию того, что она не понимает и не знает. Это любопытство. Оно свойственно людям, у которых свободны мозги, свободны руки. У нас они как-то оказались заняты: все стали гнаться за деньгами, продавать, покупать, устраивать себя – в общем, не до искусства.
ГеннадийСахаров: Некажетсялитебе, что, принимаявовниманиеситуациювнашейстране, этотмаятникпотребительскогообществавскореможеткачнутьсявсторонупредыдущейамплитуды. Итогда, можетбыть, всевернетсянакругисвоя, иджазсновастанетвкакой-тостепениоппозицией.
МихаилМитропольский: Настолько надолго я не загадываю. Как известно, период колебания исторических маятников очень велик.
МихаилМитропольский: Я сразу хотел бы сказать, что представления о джазе сейчас сильно раздвоились и даже расстроились – у прессы, у людей, которые продают джаз – это продюсеры…
ГеннадийСахаров: Тыведьтожепродюсер…
МихаилМитропольский: Я занимаю совершенно особое положение, я не очень удачный продюсер и, как ты заметил, называю себя «человеком слова»; эта фраза имеет продолжение: «человек слова, а не дела». Так вот, я много размышляю о том, что происходит, и прихожу к выводу, что та самая торговля, о которой я говорю, понимает под джазом в первую очередь то, что можно продать. А в нашем обществе, как и в большинстве других, продать можно то, что попроще, что разжевано, доставляет примитивное удовольствие, т.е. то, что фактически является не предметом искусства, а предметом дизайна.
ГеннадийСахаров: Илииндустрии.
МихаилМитропольский: Ну, да, это близкие вещи. С другой стороны, джаз – развивающееся искусство. И я, как человек, увлеченный джазом, считаю, что джаз должен все время жить, развиваться и меняться, и если он перестанет меня удивлять в какой-то момент, то я перестану этим заниматься, и мне будет неинтересно. Пока он еще продолжает меня удивлять, но то, во что он превращается, обычными и даже т. наз. интеллигентными людьми (я таких почти не встречаю) чаще всего не воспринимается как джаз.
МихаилМитропольский: Моя задача заключается в том, чтобы представить эту музыку как дальнейшее развитие джаза. То, что меня увлекает и называется нынче авангардом, имеет одну особенность: по мнению некоторых людей – это достаточно абстрактная музыка, которая рождалась на рубеже 60-х годов и до сих пор почему-то называется авангардом, хотя на самом деле она давно стала классикой, джазовой классикой, которая уже устоялась и имеет свои закономерности. Точно так же в живописи авангардом называется направление, которое возникло в 10-20-х годах прошлого столетия.
МихаилМитропольский: На мой взгляд, авангард, который имеет потенциал для саморазвития и продолжает развиваться в настоящее время – это несколько направлений, из которых я хотел бы выделить направление, объединяющее импровизационные возможности джаза с композиционными возможностями европейской академической музыки…
МихаилМитропольский: Я этого не утверждаю, но, похоже, что действительно так оно и есть.
ГеннадийСахаров: Что-тонаштретийучастникглубокозадумался, инеудивительно: то, очеммысейчасговорим, пожалуй, пронего.
МихаилМитропольский: Нет, не про него, потому что Влад Макаров занимается другой музыкой и, наверное, выскажется по этому поводу. То, о чем я говорю, активно развивается в европейской джазовой школе. Образцом таких ансамблей является «Оригон», который совершенно не похож на американские группы. В России для меня музыкантами такого уровня являются, прежде всего, Гайворонский, Волков и играющий с ними в последнее время Кондаков, «Второе приближение» Андрея Разина, Роман Столяр из Новосибирска. Таких музыкантов очень немного, но некоторые пытаются делать то же самое, например, московский ансамбль «Маримба плюс», которому, к сожалению, не хватает джазовой свободы.
МихаилМитропольский: …им так кажется
. ГеннадийСахаров: Мнетожетаккажется (общийсмех).
МихаилМитропольский: Они занимаются в большей степени композиторской музыкой, привнося в нее разные стилистические элементы, и их деятельность представляется мне достаточно любопытной.
ГеннадийСахаров: Изэтическихсоображенийпридетсятебеповерить, но, посколькуяживувЕкатеринбурге, аневМоскве, ястобойсовершеннонесогласен. АтеперьочередьВладаМакарова, котороготыпочему-тоненазвалвчислекреативныхмузыкантов.
МихаилМитропольский: В числе музыкантов, которые идут этим путем. А Макаров идет другим путем.
ВладиславМакаров: Вообще-то мой путь не вписывается ни в какие пути.
ГеннадийСахаров: Своегорода «No wave».
ВладиславМакаров: Можно и так сказать… хороший термин… надо запомнить. К сожалению, наш новый джаз стремится в сторону буржуазности, т.е. технологии, комфорта, с элементами пиара – все вроде бы прилично и профессионально, но за всем этим нет настоящего креатива в экзистенциональном смысле, как сказал бы Михаил. О новаторстве я говорить не хочу, поскольку это слишком затертое слово. Здесь есть вопрос определенной культуры…
ГеннадийСахаров: …культурыилиподготовкипублики?
ВладиславМакаров: Общей культуры.
МихаилМитропольский: Я хотел бы процитировать Влада Макарова, который однажды написал, что в т. наз. буржуазный джаз он включает очень широкий круг музыкантов, в котором на одном уровне стоят Утесов и Чекасин.
ВладиславМакаров: Пожалуй, да. К сожалению, в России у меня маловато единомышленников, может быть, десяток… Я пытаюсь играть со многими музыкантами, даже достаточно традиционными, как, например, Слава Гайворонский – блестящий музыкант, личность, что для меня является очень важным, но находящийся просто на высоком уровне современной музыки – т.е. то, что играют в Европе и пользуется успехом у ограниченной аудитории. Это такой авангард в прямом смысле этого слова, который раздвигает стилистические горизонты.
МихаилМитропольский: Авангард как передовая линия развития в значительной степени опирается на то, чего мы не знаем. А не знаем мы как раз своего фольклора, хотя в последнее время…
ГеннадийСахаров: …хотявпоследнеевремя, благодарякакразГайворонскому, Волкову, группе «НЕТЕ»…
МихаилМитропольский: …и особенно Сергею Старостину, который в разных составах поет, по сути, две песни: одну быструю и одну медленную, и в этом большого развития нет, хотя он – человек в высшей степени музыкальный.
ВладиславМакаров: Я бы сказал, что абстрактный музыкант-авангардист всегда играет одну песню: поздний Колтрэйн, Курехин, Эван Паркер и, наконец, Макаров – всегда играют какую-то одну тему, но в разных модификациях.
МихаилМитропольский: У меня есть серьезное возражение по поводу слова «буржуазность». Дело в том, что я идентифицирую себя как слушателя с определенным опытом, и мне совершенно безразлично, какие ярлыки навешиваются на музыку или тех, кто ее играет. Для меня важно, какой отклик вызвала у меня та или иная музыка. Если я воспринимаю музыку как банальность, у меня нет на это времени, и мне это не интересно. Если же открывает что-то новое, то не важно, какими средствами она пользуется: пролетарскими, андерграундовыми и т.д.
ВладиславМакаров: Я имел в виду социологический аспект: буржуазность, андерграунд, маргинальность, харизматичность, богемность… Можно говорить на философском уровне, на мистическом, экзистенциальном…
ВладиславМакаров: Это очень сложный вопрос, и уместнее всего ответить на него своей музыкой. Мне очень интересно, как воспримет ее буржуазная екатеринбургская публика. Я, конечно, иронизирую, хотя помпезность вашей сценической площадки для меня очевидна (нынешний Театр Эстрады – это бывший Дом Политпросвещения – Г.С.)
МихаилМитропольский: Мне кажется, перспективы очень неплохие. Просто нужно отказаться от обычных представлений о джазе, которые нам навязывают люди некомпетентные и слишком заинтересованные в извлечении из него денег, как, например, те филармонические сети, которые раскинулись сегодня по всей России. Джаз развивается, и об этом надо говорить, открывать людям глаза на то, что это чрезвычайно любопытно и увлекательно. И тогда мы сможем привлечь значительное количество людей, в том числе молодежи, которая видит в этом возможность для раскрытия собственного творчества, пусть даже в качестве слушателя. Так что перспективы есть, но это зависит от нас.
ВладиславМакаров: Отношения между музыкантами, столкновение идей, концепций, а также причины, объединяющие или разъединяющие музыкантов, работающих в одной и той же эстетической области.
ГеннадийСахаров: Ичегобольше?
ВладиславМакаров: К сожалению, нас больше разъединяет, нежели объединяет, но приходится искать компромисс. И многие проекты чаще всего строятся на компромиссе, где каждый из участников частично подавляет свое индивидуальное начало. Особенно часто это приходится делать мне, потому что трудно найти абсолютных единомышленников.
ГеннадийСахаров: Наверное, потому, чтотыслишкомрадикальный.
ВладиславМакаров: Просто в России очень мало таких музыкантов, и каждый из них достаточно индивидуален, так что приходится подстраиваться. И общий результат получается хуже, чем, если мы играем какими-то совсем маленькими составами или просто соло. Разумеется, проще играть с иностранцами, потому что у них уже отработаны определенные правила – этические и эстетические, знания определенного музыкального языка. Россия в этом смысле отличается очень большой разобщенностью.
ВладиславМакаров: На самом деле понимание нашей музыкальной ситуации с их стороны очень слабое. Мы – люди более открытые к Западу, знаем этих музыкантов, в то время как они… Я вчера спросил у Кита Типпета про Курехина – так он даже не знает, кто это такой! Ну, я ему объяснил, что Курехин был лидером нашей новой музыки. Т.е. эти западные музыканты являются как бы «вещью в себе».
Час Х для армянских любителей джазовой и этнической музыки, а точнее ее авангардной разновидности, наступил в октябре. Новый специализированный концертный зал для подобной музыки гостеприимно открыл свои двери для любителей передовых ...
Третий Международный ереванский джаз-фестиваль. Этого словосочетания армянские любители джаза не слышали целых 5 лет. Последний фестиваль такого уровня состоялся в 2000 году, когда Ереван посетил Чик Кориа (Chick Corea) и его группа Origin. Потом ...
В рамках "Программы поддержки музыкального движения в Украине" Международный автомобильный холдинг "Атлант-М" в конце прошлого 2005 года громко и уверенно хлопнул дверцей, проведя в Киеве III международный фестиваль детского джаза. Честно ...
Согласитесь, что пятилетний юбилей для фестиваля — это вполне достаточно для того, чтобы можно было говорить о постоянстве, каких-то уже выработанных традициях, отлаженности механизма организации и всем таком прочем. Речь идет о пятом, юбилейном ...
Amicus Plato sed magis arnica veritas". Этой древней истиной я собиралась поначалу руководствоваться в написании репортажа с V-ro Международного джазового фестиваля "Jazz Карнавал в 0дессе-2005", но потом вспомнилось еще одно мудрое изречение: "Я — ...
Ну, вот свершилось: самый амбициозный и продолжительный литовский международный джазовый фестиваль Kaunas Jazz 2005 перешагнул свой 15-летний рубеж. С 21 апреля по 1 мая 2005 года под его флагами прошли 27 концертов на сценах Вильнюса и Каунаса. ...
В России прошел фестиваль французского джаза в знаковый - третий - раз. Что там за Рубиконом - теперь очевидно. Возможно, он не стал самым масштабным и феерическим, но «своего слушателя» организаторы уже прочно прикормили изысканностью ...
28-29 апреля 2006 года в минском Театре молодежной эстрады прошли финальные концерты фестиваля-конкурса NAVARA Underground. Название — не случайное. NAVARA Trade — так называется фирма, которая совместно с компанией "Белинтермузыка" (обе торгуют ...
Вот так практически не известные на родине музыканты выезжают за границу и берут первое место на международном конкурсе. Однако когда такое случается один раз, поводов делать какие-либо заключения немного. Если же это становится нормой, наступает ...
Более 1200 мастеров джаза выступили 8,9 и 10 июля в Гааге на Джазовом фестивале Северного моря — самом большом в мире джазовом фестивале в закрытом помещении. 15 залов, в которых одновременно проходили концерты, едва вмещали приехавших в Гаагу со ...
З наменитой композицией What А Wonderful World, которую исполнили все вокалистки финала, завершился 4-й, уже ставший традиционным конкурс молодых джазовых исполнителей стран Балтии - Sony] Jazz Stage 2007. Центр современной музыки, руководимый ...
Джаз в Большом Городе 6 дней в ноябре 2005 года в Вильнюсе проходил Международный джазовый фестиваль Vilnius City Jazz, венчая собой джазовый фестивальный год в Литве. "Финал" оказался очень ярким, насыщенным, полистилистическим. Равно как и в ...