Уровень продаж подтачивает джазовую индустрию

От переводчика
На страницах нашего журнала джаз и родственные ему стили мы, как правило, рассматриваем с точки зрения искусства. Но никогда нельзя забывать тривиальную, в общем-то, мысль, что это еще и бизнес. Джаз - искусство и джаз - бизнес очень прочно связаны друг с другом, хотя это и не всегда заметно внешне. Эта связь — не грубая и зримая цепная передача, здесь все значительно тоньше, но она существовала всегда, существует и сегодня. Джаз, как бизнес, сегодня можно отнести, пожалуй, к разряду чуть ли не венчурных сфер деятельности. Он не сулит мгновенных прибылей, а иногда не сулит их вообще. О джазе с этой точки зрения мы пишем редко, хотя часто именно тут лежат глубинные мотивы тех или иных явлений в сфере джазового творчества. Именно поэтому нам показалась чрезвычайно любопытной и важной статья американского журналиста Фреда Каплана, с которой мы хотим вас познакомить.

Давным-давно, в 1968 году, на авангардном альбоме под названием «Congliptious» трубач Лестер Боуи (Lester Bowie) иронично спрашивал: «Так что, известный нам джаз умер?» И затем, после блистательного соло, отвечал сам себе: « Все зависит от того, какой джаз нам известен, хе -хе -хе.» Будь Боуи жив сегодня, подобная постановка вопроса не показалась бы ему столь забавной. Джаз не умер, но лишь немногие сочтут его сегодня процветающим.

Американцы тратят в год на компакт-диски 13 миллиардов долларов, но джазовые диски, согласно данным Американской Ассоциации Звукозаписывающей Индустрии, составляют в этой сумме менее трех процентов — и это соотношение не менялось в течение всего прошедшего десятилетия. При том даже эта цифра возможно приукрашивает реальное положение дел, потому что в нее входят данные по продажам дисков не только Джона Колтрейна и Сонни Роллинса, но и Боба Джеймса с Кенни Джи.

Типичный джазовый компакт-диск, даже если это диск хорошо известного артиста, продается в количестве примерно 3000 экземпляров. Если удалось продать 10000, то это уже считается очень удачным бизнесом, ну а уж если продано 20000 экземпляров, то это, исходя из сегодняшних реалий, просто хит. В определенном смысле, однако, в этом нет ничего нового.

«Джаз всегда был маргинален,» - говорит Майкл Кускуна (Michael Cuscuna ), многоопытный продюсер с лэйбла Blue Note и один из руководителей занимающегося переизданиями лэйбла Mosaic Records , - « Если посмотреть на альбомы 50-х и 60-х годов, которые сегодня считаются классикой жанра, - многие из них в свое время продавались в количестве 3000 штук.»

Однако, вновь вглядываясь в прошлое, разница в том, что тогда были такие звезды джаза, как Майлс Дэвис, Луис Армстронг, Дэйв Брубек, Кэннонболл Эддерли, чьи альбомы продавались сотнями тысяч экземпляров и этого хватало их лэйблам для поддержки менее коммерчески удачливых артистов. Сегодня нет джазовых звезд — нет музыкантов - инструменталистов, которые могли бы таким образом поддерживать свой лэйбл. Даже Уинтон Марсалис, видимо самый известный из современных джазовых музыкантов, не продает много записей; у него даже нет своего лэйбла. Columbia Records недавно вычеркнула его из списка своих артистов, сочтя престиж от его присутствия неадекватным тем огромным гонорарам, которых он добивался. (Сотрудники звукозаписывающих компаний говорят, что Марсалис предлагал себя многим другим лэйблам, но везде получил отказ, так как он хотел слишком много денег, запрашивая один миллион долларов за альбом. Компетентные люди говорят, что даже принимая во внимание инфляцию, Колтрейну никто таких денег не платил.)

В поисках звезд


Подсчитав стоимость звукозаписи в наши дни, многие лэйблы сегодня предпочитают заниматься переизданиями хитов прошлых лет, а не пытаться создавать хиты новые. Переиздания дешевы и они хорошо продаются. Классический альбом Майлса Дэвиса 1959 года Kind of Blue продолжает расходиться в количестве по несколько тысяч экземпляров в неделю — это бестселлер по джазовым стандартам. Альбом Колтрейна 1964 года A Love Supreme продан уже в количестве 500000 экземпляров со времени его переиздания на CD. Пианист Эндрю Хилл (Andrew Hill) говорит, что альбомы, которые он записывал для Blue Note в середине 60-х, продаются сегодня в качестве переизданий намного лучше, чем это было 35 лет назад.

Обилие переизданий на рынке не только не помогает, но и вредит новым проектам. Один джазовый публицист вспоминает, как он интересовался несколько лет назад причинами очень скромных рыночных успехов альбома Panamonk пианиста Данило Переса (Danilo Perez), интересного и высоко оцененного критиками диска с латинизированными мелодиями Телониуса Монка, изданного на лэйбле Impulse. «Смотри, - разъяснил ему один из дистрибьюторов, - перед тобой стоят рядом на магазинной полке Перес за $16.99 и переиздание самого Монка за $10.99. Какой из таких двух дисков ты предпочтешь купить?»

Помимо переизданий, лишь еще один вид джазовых дисков неплохо распродается, это вокальный джаз. Особенно хорошо дела идут, если его исполняет хорошенькая певица и ее песни имеют определенный потенциал в плане полистилистики и особенно близости к поп-музыке. Каждый из последних двух альбомов, изданных Дайаной Кролл на Verve был распродан в количестве более миллиона экземпляров. Даже дебютный альбом Норы Джонс, хорошенькой, но, мягко говоря, средней певицы разошелся в количестве 500000 экземпляров и спрос на него сохраняется. Поэтому-то сегодня все джазовые лейблы рыщут в поисках молодых, привлекательных вокалисток. Как сформулировал один из продюсеров: «Нам нужен следующий Майлс Дэвис и следующая Дайана Кролл».

И еще одно, помимо дефицита звезд, существенное изменение произошло в джазовом мире. Тридцать лет назад, даже продав только 3000 экземпляров диска, лэйбл оставался в плюсах. Сегодня это далеко не так. Стоимость записи скромного альбома на крупной фирме, скажем, квартета или квинтета, который два дня работает в студии, составляет от двадцати до тридцати тысяч долларов. Стандартный мастеринг компакт-диска, перевод готовой записи с пленки на диск, стоит около $3,000. Ответ на вопрос, какой вариант сулит большие прибыли, очевиден.

И все-таки один вопрос в связи с прибылями остается. Blue Note принадлежит EMI, Columbia является собственностью Sony, Verve и Impulse проглочены Seagrams/Vivendi/Universal. «Дело даже не в том, что джазовый лэйбл находится в собственности компании, выпускающей, скажем, ликеры, - рассуждает один из продюсеров, - главная проблема в том, что стоимость прокачки альбома через крупную компанию несуразно велика. Маленький независимый лэйбл может сделать удачный бизнес, продав несколько тысяч экземпляров диска. Более крупной компании требуется значительно большее число продаж, чтобы оправдать свои расходы.»
Некоторые новые собственники этих крупных лэйблов просто прекращают невыгодный бизнес. Совсем недавно Atlantic Records, который ныне принадлежит AOL Time Warner, распустил свой джазовый отдел, с которым сотрудничали такие блестящие и потенциально хорошо распродаваемые музыканты, как саксофонист Джеймс Картер, гитарист Марк Рибо и пианист Сайрус Честнат. «Если такая фирма, как Atlantic уходит из джаза, то дела действительно плохи, - говорит сотрудник другого лэйбла, - ведь эта фирма записывала Колтрейна, Орнетта Коулмена, Modern Jazz Quartet, Чарльза Мингуса».

Прорыв малых лэйблов


Малые независимые лэйблы — главный источник продвижения наиболее новаторского, а часто и наиболее привлекательного с рыночной точки зрения, джаза. Многие джазовые лейблы, которые сегодня считаются классическими, - Blue Note, Impulse, Riverside, Prestige - начинали как малые независимые компании. Но их современные последователи сталкиваются сегодня с новой незадачей: как продвинуть на рынок свои записи. Тут проблемы носят двухсторонний характер. Крупные дистрибьюторские компании, которым приходится иметь дело с малыми лэйблами, больше не считают это выгодным. Крупные розничные торговцы сталкиваются с проблемой финансовых потоков. Tower Records, которой нанесли серьезный ущерб экспансия корпораций и победное шествие Интернета, на 360 дней задерживает оплату поставщикам — это слишком долго для небольшого дистрибьютора, что вынуждает многих из них просто прекращать бизнес с такой компанией.

Тем не менее, несколько коммерческих радиостанций и сегодня передают джазовую музыку, а общественные радиостанции уменьшают общий объем музыкального вещания в пользу новостей и разнообразных разговорных передач. «Парни, играющие джаз, спрашивают сами себя: «Для кого мы работаем?» - говорит Гэри Гиддинс (Gary Giddins ), джазовый критик из The Village Voice и автор нескольких удостоенных наград книг по музыке, - «Хозяевам звукозаписывающих компаний мы безразличны. Мы не слышим себя по радио, мы не видим себя в ТВ, мы не видим свои диски в магазинах.»

При столь высоких затратах и столь скромных шансах на прибыль многие ответственные лица, особенно в крупных лэйблах, все меньше стремятся испытывать судьбу. «Сегодня приходится иметь дело с ультраконсервативной индустрией и это очень плохо, - говорит Дэвид Бейкер, один из ведущих специалистов по звукозаписи джаза за последние тридцать лет, - держу пари, что еще не придуман мир, в котором бы джаз процветал.»

Менеджеры испытывают растерянность перед лицом рынка, они просто забыли, что надо делать. «Джазовые лэйблы, преуспевавшие в 50-е, 60-е, даже в 70-е годы — у них был саунд, было свое лицо» - говорит Бейкер.
«Ты мог еще и не слышать того нового парня, которого они продвигали, но ты уже знал, что это что-то стоящее, что это надо послушать. Сегодня ты идешь и покупаешь диск, не имея понятия с чем тебе придется иметь дело.»

Гиддинс соглашается: «У великих джазовых лэйблов были различные оригинальные приемы, благодаря которым они всегда держались на высоте. На обложках дисков Impulse всегда были такие забавные оранжевые кривульки. На дисках Riverside можно было полюбоваться отличными фотографиями Монка. Эти и подобные им детали придавали альбомам особое очарование. Они делали это, как сегодня этим занимаются сигаретные компании, чтобы привлечь молодую, еще не сформировавшуюся аудиторию.»

Неужели в этом проблема? Неужели джазовые продюсеры разучились делать джаз привлекательным? Может быть, лучшие из сегодняшних молодых мастеров джаза — Дэйв Дуглас, Дон Байрон, Джейсон Моран, Джеймс Картер, Бен Эллисон — продавали бы больше дисков, если бы обложки их дисков выглядели интереснее и их реклама была бы более агрессивной?

«Есть некое общее ощущение, что джаз — это мертвая музыка: мертвые парни, старые парни, старая аудитория,» - говорит Чак Айвенуза (Chuck Iwanusa), президент Jazz Alliance International. Так не должно быть. «Коммерческая реклама Шевроле изображает машину, прорезающую шоссе под музыку `Cantaloupe Island' Херби Хэнкока. Многим людям эта музыка очень нравится, но они даже не подозревают, что это джаз, - говорит Айвенуза, - Почему бы Шевроле не показать и фото Херби? Только покажите: «Эй, это тот парень, что написал эту музыку — Он все еще жив!»

Фред Каплан

перевод Леонида Аускерна

2002г.