Музыкально-бытовой сериал продолжается несмотря ни на что. Некоторый перерыв объясняется легким разгильдяйством, но даже не автора, а больше того человека, кто все время дергает его и подзуживает на дальнейшие "серии". Кто этот негодяй — неважно.
Мы выбирали природу. Природа нужна была для кино. Двое из нас тогдашних уже умерли (Адольф Иосифович и Сергей Владимирович), а двое еще живы (я и Володька Головницкий). И мы нашли ее и остановились перед ней, и я достал одну из шести припасенных бутылок "Агдама", потому что красоту нужно было осознать. А самое важное — ее, красоту, нужно было объяснить. Адольф Иосифович выдохнул, передал мне стакан и, разминая сигарету, очень по-бытовому произнес: "Выкопайте яму, заройте меня по колено, полейте водой. Я буду здесь расти".
Эту историю я рассказал Роме, прежде чем предложить ему последний альбом Bobby McFerrin'a "Beyond Words". Он вызывает аналогичные эмоции, только вот он вообще-то про Африку... И слова в нем действительно не имеют значения в полном соответствии с названием — важно лишь ощущение чистой красоты.
Рома на этот раз был грустен. "Знаешь, — начал он, — я ведь не послушал еще все то, что ты принес в прошлый раз". Продолжения тирады я ждать не стал и, как исконный враг его жены, объявил: "Рома, вот вышли Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd и The Who с 8-24- страничными буклетами. В принципе, все эти альбомы (но без буклетов) у тебя уже есть. И без остальных дисков, что у меня в сумке, ты прекрасно проживешь. НО ТЫ ВЕДЬ БУДЕШЬ МУЧАТЬСЯ, ЕСЛИ ВСЕГО ЭТОГО У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ!" Рома молча кивнул головой в сторону сумки, и я открыл ее.
Рассказывают, как однажды отдыхал знакомый народ в мастерской у Цеслера. Частично сидя, иные потом прилегли. Для нас важен один из прилегших. Кто-то из сидящих некстати заговорил об искусстве, потом конкретно о живописи, причем совсем уж плохо о "Черном квадрате" Малевича. "Ну что такого, — вещал он, обозначив указательными пальцами в пространстве размеры квадрата, — в нем есть? Черный, пустой, взгляду остановиться не на чем. Вот Айвазовский, — говоривший опять, насколько хватило рук и жестов, обозначил в пространстве Айвазовского, — это воздух, море. Душа летит и дух захватывает". И тут лежащий (тот самый, важный для нас) перевернулся на другой бок и как бы между прочим выдохнул: "Ну, ты еще Шишкина не видел".
Суть не в том, хороши ли на самом деле Малевич, Айвазовский или Шишкин, а в том, что люди проявляются в отношении к ним. Обозначают себя, даже в положении лежа.
Новые альбомы Mason'a Casey "Soul On Fire", Duke Robillard'a "Living With The Blues" и Robben Ford'a "Blue Moon" могут понравиться по- разному. Но не могут остаться незамеченными, как, впрочем, и любой настоящий блюз, независимо от формы. Бери, Рома, все. Это именно те кусочки пространства, которыми ты обозначишь себя.
И еще про блюз. Дворник наш (худой, опрятный и краснолицый) — беззлобный пьяница. Жена его — дворничиха (произносить надо с уважительной округлостью, как "купчиха") — женщина размеров необъятных и очень крикливая. Около семи утра, когда они приступают к работе, ее особенно хорошо слышно в спящем еще дворе. Тихо выгребают макулатуру и пустые бутылки бомжи, деловиты и молчаливы собаки, а также первые пешеходы и курящие на балконах соседи. И только дворничиха громко упрекает мужа все в одном и том же. Утро моего города.
Этим утром было тихо и тепло. Напротив нашего балкона — две лавочки. Утром они первыми попадают под солнце и стоят как на сцене. Лавочки были заняты. На первой сидела дворничиха и что-то добродушно объясняла местной собаке; за ее спиной сидел муж с кем-то еще и пил 0.7 прямо из горлышка. Второй ждал своей очереди без жадности, потому что следил не за бутылкой, а за тем, как разговаривает с собакой жена дворника. Во дворе было по-домашнему тихо — странно, но по-доброму. Я позвал проснувшуюся уже мою жену и без слов завершил наш вчерашний разговор о том, почему я не хочу уезжать туда, где живется лучше.
Но не подумайте, что Tab Benoit, чью песню "When А Cajun Magnets The Blues" из альбома ’Wetlands" я постарался проиллюстрировать, стоял рядом со мной на балконе. Нет, он выпивал с нашим дворником, и это был блюз.
А еще был и джаз — недавно вышедший альбом Kevin'a Mahogany "My Romance" — очень грустный. И вспомнил я Таисию Ивановну, маму моего друга Вовки Сакульского. Все собственные воспоминания — это грусть, и нет таких, что бы веселили.
Таисия Ивановна очень болезненно воспринимала не- женатость сына. Грустила и вздыхала по этому поводу, а поскольку я был и ее другом, делилась со мной своими переживаниями. Сидим мы с ней как-то зимним вечером у телевизора и ожидаем Вовчика. Показывают что-то про Антарктиду. Холоднотам, рассказывает диктор, и одиноко. Люди да пингвины на льду. А на кухне, кстати, стоит 120 литров домашнего вина, которые без хозяина трогать нельзя, что и понятно. А в телевизоре все белое безмолвие и одиночество. И говорит мнетогда Таисия Ивановна: "Смотри, Зая, пингвины и те парами ходят!"
Послушал я Kevin'a Mahogany, вспомнил Таисию Ивановну и подумал, что уже месяц как Вовчика не видел. Надо позвонить. А джаза все меньше в Москве в последнее время выпускают. Тоже невесело. Хотя, может, так и надо... меньше выбор — шедевры заметнее. Из того, что просто нельзя пропустить — последний альбом Cassandr'ы Wilson "Belly Of The Sun" — плод ее поездок по Югу США.
Я обратил Ромино внимание на то, что ношу в сумке все меньше такого рока, который представлял бы собой радостное событие. Bryan Ferry, Bonnie Raitt, U.D.O. и Sheryl Crow, конечно, неплохи. Но говорить об их альбомах с восторженным придыханием не получается. Сюрпризом, да и то ожидаемым, стал только выпуск первых пяти альбомов Country Joe & The Fish.
Я, Рома, всегда по дороге на работу курю возле входа в метро а станцию "Институт культуры". Курил я и этим утром. Прямо на меня со стороны вокзала катил тележку старик, а за ним — точно такую же тележку — его старуха. Почему-то было совершенно ясно, что так они и прожили всю свою жизнь — впереди он, а за ним его жена. Шаг в шаг.
Они остановились, и старик, оценив меня взглядом, подошел.
— Сынок, як да паяздоу на Сталбцы прайти?
Я посмотрел в сторону платформы, что была под мостом за автомобильной развязкой, клумбами, газонами и железной сеткой, и начал рассказывать.
— Пройдете вдоль Института культуры, затем направо вдоль Академии Президента и выйдете на Московскую. Там налево, через метров 50 в подземный переход, опять налево, мимо входа в метро по ступенькам наверх... — говоря это, я уже осознавал всю глупость своего объяснения и лично свою.
Взгляд старика открыто подтверждал это. Наконец он поставил диагноз.
— Хопиць мне у мазги устауляць. Пальцам пакажы!
Я протянул руку в сторону платформы, что была под мостом за автомобильной развязкой, клумбами, газонами и железной сеткой. Старики синхронно потянули за свои тележки, И обязательно благополучно дошли и запросто уже доехали до своих Столбцов.
Над городом смог. Густой, плотный, синий... Трубы, какие-то непонятные сооружения, языки пламени, столбы черного дыма — прямо-таки тот самый гнилой Запад, который так любили показывать советские пропагандисты — конец ихней цивилизации. Но вот ...
Толпа у дверей ресторана "Палас" собралась нешуточная. Да и гости прибывали пачками, служители едва успевали отгонять машины на стоянку, как появлялись все новые и новые. Нарядные дамы в сопровождении элегантно одетых мужчин проходили через ...
По сообщению армейской информационной службы известный музыкант, майор ВВС Глен Миллер пропал без вести над Ла Маншем во время перелета из Лондона в Париж. Поиски продолжаются. Газета The Times, 24 декабря 1944 года В половине десятого «виллис" ...
У жизни за океаном есть одно неоспоримое преимущество-. оказываешься ближе к кумирам своей юности. Рок-музыканты (в отличие от джазмэнов и исполнителей классики) с годами отнюдь не выигрывают. И это грустно. Зато билеты на их концерты становятся ...
Кулль Михаил Ильич, 1935 г. р., москвич, джазовый музыкант, игравший в различных составах с середины 50-х до конца 90-х годов. Как многие джазмэны этого поколения, был музыкантом-любителем, совмещал музыку с инженерной работой, кандидат технических ...
Я перелетел из мира в мир, из жизни в жизнь, из Москвы в Париж, 14 июля 1978 года. То был день моей собственной Бастилии. Причина была личная, Я был уверен, что вернусь в Россию, так как родиной считал русский язык. Я писал с 14 лет и жил, как и ...
Завершение главы из книги Владимира Мощенко, посвященной известнейшему московскому музыковеду, ведущему, критику и исследователю джаза Алексею Баташеву. Окончание, начало в #5(19)'99 "JK". Да, говоришь ты, в Кировском районе столицы 4 августа I960 ...
Мы продолжаем публикации журнальных вариантов глав из будущей книги московского писателя и джазфэна Владимира Николаевича Мощенко. Первая глава выходила в "JK" #9-10 '98 и называлась по строчке из стихотворения Андрея Товмасяна "На мрачной долине ...
Начало в ##9-10'98 - 2-3'99. 1987. Отъезд Славы Ганелина Ганелин "сидел на отъезде", как тогда говорили, то есть ждал ответа из ОВИРа на свою просьбу о выезде. Выезжать с концертами он уже не мог, да и не хотел. Мы с Чекасиным продолжали работать. ...
Глава из книги "Джаз — народная музыка", изданной в Нью–Йорке в 1948 году и переизданной в Лондоне в 1964 году. Перевод осуществлен в Минском джаз–клубе в 1978 году. Первое широко распространенное определение джаза звучало как "коллективная ...
Из главы 5 "RitarDando" (Продолжение. Начало в ##9–10'98 — 1'99) 1985 — В Голландии Не считая выезда в Югославию, нас продержали под домашним арестом пятнадцать месяцев и наконец–то в июле разрешили уехать в Голландию, на "Nord See Jazz Festival". ...
Продолжение. Начало в ## 9–12, 98. Из главы # 4 "POI SEGUE..." (1981) Десятилетие Трио 8 марта на сцене филармонии в Вильнюсе мы отмечали десятилетие Трио. Это не было что–то специальное. Ничего особенного. Просто на афише было написано, что концерт ...