Marcus Miller - Новый Миллер!

Похоже, в нашем журнале постепенно складывается весьма приятная традиция: вслед за Таней Марией, в этом номере, специально для "Jazz-квадрат", на вопросы Дмитрия Подберезского отвечает Маркус Миллер.

— Музыкант Миллер стал известен у нас не так давно. Не могли бы вы рассказать, как началась ваша карьера в музыке?

— Я начал играть на басу в возрасте тринадцати лет. Через пару лет дело дошло уже до профессиональных выступлений. Моими первыми партнерами были флейтист Бобби Хэмфри и ударник Ленни Уайт. Я играл с Михалом Урбаняком, Уолтером Бишопом-младшим.

Лет в девятнадцать мне стали доверять работу студийного музыканта, было это в Нью-Йорке. Я участвовал в записях таких исполнителей, как Дэвид Сэнборн, Дэйв Грузин, Гровер Вашингтон-младший, Пол Саймон, Роберта Флэк, Арита Фрэнклин, Стэнли Тьюрентин, МакКой Тайнер и Джордж Бенсон. Кроме того, я играл музыку для коммерческих передач на радио и ТВ, а также в бэнде теле-шоу "Saturday Night Live".

А потом мне позвонил Майлс Дэвис, искавший в ту пору басиста. Мне было тогда 22 года.

— Как вы сами определили бы, что такое джаз как музыкальное направление?

— Джаз — это вид музыки, появившийся в Новом Орлеане в начале 1900-х годов и развивавшийся далее через Кинга Оливера, Луиса Армстронга, биг-бэнды Джимми Лансфорда и Каунта Бэйзи, Бена Уэбстера, Чарли Паркера, Диззи Гиллеспи, Телониуса Монка, Майлса Дэвиса, Джона Колтрейна, Сонни Роллинса, Херби Хэнкока, Уэйна Шортера и Джо Завинула. Джаз начинался как смесь афро-американского спиричуэлс, блюза и музыки, основанной на импровизации с европейскими и ранними американскими песенными формами. Джаз сильно изменился с тех пор и вобрал в себя много разнообразных веяний. Сегодня есть джаз, связанный с позднейшей американской поп-музыкой, с традиционной индийской музыкой и т.д. Джаз сегодня — это чрезвычайно широкая категория, но и сегодня почти всегда в джазе присутствуют оригинальные элементы блюза и импровизации.

— Каковы, по вашему мнению, наиболее яркие и значительные особенности джазовой музыки 90-х годов? Какие исполнители сейчас особенно интересны?

— Отличительной чертой джаза 90-х я бы назвал повторное открытие ранних джазовых стилей. Думаю, джаз находится сегодня на второй стадии своего развития. Первая стадия была связана с непрерывной цепью открытий нового. Вторая стадия — стадия осмысления и оценки. Многие мастера, глядя на всю эту волшебную музыку последних ста лет, посвящают себя делу ее сохранения. Другие музыканты продолжают искать новые звучания, и для нового тысячелетия Уэйн Шортер — это мастер, который непрерывно ищет новые варианты джаза. Сайрус Чеснат и Джон Редман — мастера, ведущие громадную работу по сохранению музыки, созданной их учителями.

— Есть ли разница между современным американским и европейским джазом? Если да, то в чем она?

— Думаю, лет 30 назад различие было весьма существенным. Джаз — это музыка, заставляющая исполнителя исследовать свое прошлое и использовать его для создания новой музыки. Так как у европейской музыки совсем другое прошлое, джаз, который создавали европейские музыканты, отражал это различие. Конечно, были и отступления от этого общего правила, но в целом американский джаз более блюзовый, а европейский — сильнее пропитан влиянием классической музыки.

Сегодня, когда мир стал столь тесным, и европейцы, и американцы уже с юных лет часто слышат одну и ту же музыку; различие в джазе, который они создают, вследствие этого заметно уменьшились.

— Согласны ли вы с мнением, что в современном джазе наступает прямо-таки засилье электронных инструментов? Иногда кажется, что барабанщиков скоро придется заносить в музыкальную "Красную книгу".

— Мне кажется, для создания музыки можно использовать любые средства, имеющиеся в вашем распоряжении. Необходимо время, чтобы как следует овладеть электронными инструментами, так же, как необходимо оно и для акустических инструментов. Многие музыканты применяют электронику, не обучившись толком игре на ней — что ж, тогда электронные инструменты сами научат музыканта.

На мой взгляд, сейчас существует тенденция более широкого применения акустических инструментов.

— Музыкальные инструменты какой фирмы вы предпочитаете, и чем был обусловлен ваш выбор?

— В 1977 году мама купила мне "Fender Jazz Bass". Преимущественно я играю именно на этом инструменте. Он хорош со всех точек зрения: он хорошо звучит в разных стилях и он прочен. Звук, который я из него извлекаю, очень характерен, и мне очень приятно играть на этом инструменте. Иногда, но не часто, я применяю и пятиструнный "Sadowsky Five String Bass". Бас-кларнет, на котором я играю, сделан фирмой "Buffet".

— Считаете ли вы, что блюз остается основой для современного джаза?

— Современный джаз очень широк, но в большинстве случаев, как мне кажется, блюз остается главным источником эмоций в музыке.

— Можно ли ожидать в ближайшем будущем джазовую революцию, как это было с би-бопом и джаз-роком?

— Музыка меняется, как меняется и время. Музыка просто отражает то, что происходит в мире. Если начинают происходить серьезные перемены в сфере культуры, то джаз отразит их — но только если он останется достаточно современным, чтобы новые музыканты ощущали его как поле, пригодное для их самовыражения. Если джаз станет просто исторической музыкой, лишь отображающей прошлое, то современные музыканты найдут другой жанр (рэп, альтернативный рок) для выражения своих меняющихся ощущений.

— Какую роль, по вашему мнению, играет коммерция в современном джазе?

— Если это коммерческий джаз на хорошем уровне, то он открывает случайному слушателю двери для восприятия более глубокого джаза. Если коммерческий джаз невысокого качества — случайный слушатель будет им наслаждаться, но никогда не вдохновится возможностью открыть более сложные формы джаза.

— Может ли джазовый музыкант стать сегодня достаточно богатым человеком?

— Если вы имеете в виду некую точку, при достижении которой слишком большое количество денег начинает влиять на качество музыки, то, на мой взгляд, это зависит от конкретного человека. Майлс делал неплохие деньги в 50-е годы, но его музыка оставалась фантастической. Херби Хэнкок продолжает делать прекрасную музыку сегодня. Но есть и другие музыканты, для которых во главу угла становятся деньги и которые забывают, зачем они играют музыку.

— Как зародилась идея записи альбома "Tutu"? Всегда ли сам Майлс Дэвис решал, кто с кем будет играть?

— Я слышал, что Майлс уходит от фирмы "Columbia" и подписывает контракт с "Warner Bros". Я был знаком с Томми Липумой, продюсером "Warner", поэтому я созвонился с ним и спросил, нужны ли ему какие-нибудь композиции для Майлса. Он очень заинтересовался, и в результате в Лос-Анджелесе мы сделали записи моих композиций.

Через пару дней Майлс прослушал эти записи, они понравились ему и он предложил продолжить работу. В конце концов он сам пришел в студию со своей трубой, и мы совместно работали над его партиями для трубы.

Я добавлял к этой музыке партии тех или иных музыкантов и проигрывал эти записи Майлсу. Если ему нравилось — мы вычищали эти записи и пробовали что-то другое.

— Что дало вам как исполнителю и композитору сотрудничество с Майлсом Дэвисом? Как складывались отношения у Майлса Дэвиса с молодыми музыкантами, представителями нового поколения в джазе?

— Майлс дал мне возможность выплеснуть наружу ту музыку, которая звучала во мне. Я наблюдал, как он создавал свою музыку, невзирая на критику, и это вдохновляло меня идти тем же путем. Майлс поддержал мое стремление сочинять музыку в том же русле, в котором я писал ее для него. Если вы исследуете мою музыку, вы можете слышать зарождение моего композиторского стиля на пластинках Майлса.

Майлс — крестный отец большей части нового поколения джазовых музыкантов. Ему не было равных по части остроты мышления, напора, чувственности, гибкости, душевности — всех тех качеств, которых стремится достичь молодой музыкант.

— Что вы знаете о нашей стране и нашем народе? Когда наши поклонники джаза могут ожидать встречи с вами? Планируете ли вы выступления в Москве?

— Я хотел бы выступить в Москве. По отзывам музыкантов, бывавших там, московская публика отличается большим энтузиазмом. Надеюсь посетить Россию в 1998 году, и пусть все услышат, как мы играем!

Дмитрий ПОДБЕРЕЗСКИЙ

перевод Леонид Аускерн