«Ренессанс» - 40 лет в джазе

Поддерживать жизнь творческого коллектива даже на протяжении десятка лет бывает не просто. 1 апреля (2017 года – прим.пер.) ансамбль традиционного джаза «Ренессанс» на полном серьезе можно поздравить с сорокалетием. Этот единственный коллектив отечественного джаза, отмечавшийся Гран-при международного конкурса, продолжает выступать с концертами, не отвлекаясь при этом на проблемы популярности.

Концертный дебют «Ренессанса» еще под названием «Маэстро диксиленд» совпал с открытием Минского клуба любителей джаза. В течение долгих лет на многочисленных фестивалях в СССР в первую очередь именно он представлял белорусский джаз. А вот с чего все начиналось, я расспросил Николая Лаптенка – единственного музыканта в нынешнем составе ансамбля, который выступает в нем с самого начала.

- Началось все в январе 1977 года, когда в одной из комнат Дворца культуры МТЗ встретились четверо музыкантов с целью разучить одну нехитрую джазовую мелодию. Братья Семен и Марк Горелики (фортепьяно и труба), тромбонист Геннадий Невидюк и я. Для нас всех это был первый опыт исполнения традиционного джаза. Позже к нам присоединился банджист Игорь Чайков, который привел своего брата Вадима, временно меня заменившего, поскольку моя молодая жена обижалась, что я все время пропадаю на репетициях. На саксофоне играл Геннадий Якутович, участвовали кларнетист Геннадий Кремер, контрабасист Юрий Корчик. В таком составе ансамбль дебютировал и отправился на свой первый джаз-фестиваль в Куйбышев. Я же вернулся за барабаны в конце 1979 года.

Самодеятельный коллектив начинал со «съема» композиций, изданных на виниловых дисках, музыканты также прочесывали библиотеки в поисках любых нот, пригодных для аранжировки под свой состав. Примером служила музыка «Ленинградского диксиленда». Никакой сверх-идеи не было: просто хотелось играть так, как это делали ленинградские коллеги. Принцип создания репертуара основывался на следующем: музыка должна быть веселой и легко узнаваемой, при этом она должна укладываться в 16-ти тактную структуру. Было не просто, хотя бы потому, что в Минске уже существовал подобный коллектив под руководством Авенира Вайнштейна. В профессиональном смысле это был бэнд посильнее «Ренессанса», хорошо знавший что и как делать. Кстати, базой коллектива под руководством Геннадия Кремера стал уже Дворец культуры камвольного комбината, его художественный руководитель Семен Загнетов волевым решением и навязал диксиленду новое название. Он же стал и первым менеджером «Ренессанса».

Первые выезды на джаз-фестивали стали для минских музыкантов неоценимой школой. Они знакомились с коллегами из разных городов, осваивали «правила игры», специфический джазовый сленг, обменивались нотами. В Беларуси подобные отношения с единомышленниками были почти невозможны: коллективов, исполнявших джаз было ничтожно мало. Здесь джаз не преподавали, ноты «фирменных» пьес были раритетами, музыкантам приходилось учиться играть буквально наощупь. По этой причине джаз-фестивали становились своеобразными окнами в мир знаний.

-Фестивали дали нам очень много, - говорит Николай. «Юность Полесья» был для меня одним из первых. А в 1982 году в Витебске довелось послушать литовский студенческий биг-бэнд под руководством Владимира Чекасина. Для меня этот концерт стал настоящим шоком! Лучший джазмен Европы 1982 года привез своих воспитанников и дал необычайную лекцию на тему «Что такое современный джаз»! Через два года в том же Витебске состоялся «Парад диксилендов» с участием десяти коллективов. Все они исполняли вроде бы похожую музыку, но только на разных уровнях. Поразило то, что почти всю ночь музыканты джэмуют, употребляют разнообразные «джазовые» напитки, а уже утром готовы сесть в трамвай, который ходил по всему городу, и снова играть часа два-три. Упомяну еще фестиваль биг-бэндов и диксилендов в Вильнюсе, где можно было услышать совсем молодых литовцев, игравших так, как в Беларуси и из числа искушенных музыкантов мало кто смог бы сыграть.

Cостав ансамбля на протяжении прошедших лет изменялся неоднократно. В то же время с минчанами работали и специально приглашавшиеся гости. Однажды случилось так, что как раз перед началом очередного фестиваля в Витебске Геннадия Кремера призвали в армию, и тогда на его место пригласили из Ленинграда кларнетиста Валерия Зуйкова. Николай Лаптенок признается: работать с ним было необычайно комфортно. Музыканты встретились на месте, просмотрели ноты, уточнили, что и как, и все прошло без проблем! Еще одним партнером «Ренессанса» был наш известный трубач Валерий Щерица. По рассказам Николая, он, как и Зуйков, отличался высокой культурой звучания, понимал форму диксилендовых пьес. Неоднократно выступали они и с универсальным кларнетистом-саксофонистом Виталием Ямутеевым. Были и концерты с мультиинструменталистом Давидом Голощекиным, человеком, не простым в общении.

-Это очень искушенный музыкант, он все понимает и умеет. Но – человек деспотичный, на сцене тянет одеяло на себя. И стояла задача: как «Ренессансу» не опуститься до уровня аккомпанирующего бэнда. Помогла форма диксилендовых пьес: имеется приглашенный музыкант, но тема исполняется коллективно. Поэтому каждый солист может отыграть три-четыре квадрата, но потом обязательно идет коллективная импровизация. И я побеседовал с Давидом, оговорив: тут, как пойдет, играете свои квадраты, но дальше будет так-то и так-то. Так и вышло. Это был необычайно яркий солист, единственный в нашем составе. Знаменитый музыкальный критик Владимир Фейертаг был поражен, отметив, что впервые видел Голощекина, ограниченного некими рамками.

Выйдя примерно в середине 90-х годов за границы стандартного диксиленда, бэнд начал экспериментировать. Решающим фактором тут стало давнишнее знакомство с Владимиром Фейертагом, убедившим, что рамки диксиленда очень узки, а форма пьес неизменно стандартная. В этой связи вариантов оставалось два: либо ломать форму, либо изменять порядок звучания квадратов, исполняя уже не только диксиленд, но и близкую к нему музыку, например, темы раннего свинга. Имея в своем составе четыре духовых инструмента, «Ренессанс» выбрал второй путь. Именно тогда в репертуаре появились аранжировки белорусских народных мелодий («Чаму ж мне не пець?») и получалось так: начиналась пьеса с коллективной импровизации, а сама тема появлялась только в конце.



В 1998 году по приглашению знаменитого польского фотографа Марека Каревича, с которым музыканты познакомились в Минске на открытии его персональной выставки, «Ренессанс» принял участие в конкурсе Złota tarka в рамках одного из старейших джаз-фестивалей Европы Old Jazz Meeting в городе Илава. Откровенно говоря, силы были неравные: шестнадцати польским любительским коллективам противостоял один по существу профессиональный белорусский. Результатом стало присуждение «Ренессансу» Гран-при. Жюри традиционно присутствовало на репетициях. Помню реакцию Станислава Фиалковского, дирижера известного Big Warsaw Band, который подлетел ко мне с вопросом: «Кто так гениально аранжировал Lady Be Good, что тему я узнал только в самом конце!?» Это еще одно свидетельство того, что к концу 90-х годов «Ренессанс» уже был коллективом со сложившимся неповторимым творческим лицом.

Во время второго визита в Илаву в 2008 году, уже в качестве почетных гостей, «Ренессансу» предложили в рамках гуманитарной акции дать концерт в местной тюрьме. Как считает Николай Лаптенок, это было одно из самых ярких выступлений коллектива. Когда в финале прозвучала тема из известной польской киноленты Déjà vu, стены тюрьмы просто зашатались от аплодисментов…

С другой стороны, в активе бэнда был и сольный концерт в московском зале им. Чайковского, где «Ренессанс» выступал в акустическом варианте: там нет традиции подзвучивать выступления. К слову, за все время в этом прославленном зале из числа белорусских джазовых коллективов выступали только оркестр под управлением Михаила Финберга, «Камерата» и «Ренессанс». Предложение выступить исходило от Владимира Фейертага, который, зная особенности сцены, подсказал минчанам, как на ней расположиться, чтобы в зале все звучало в наилучшем виде. В пьесе Solitude Эллингтона был момент, когда труба и кларнет, инструменты весьма разные, нисходили до пиано, а потом взрывались форте. И публика это оценила: в финале концерта она аплодировала стоя. «Со страху у нас все получилось отлично!» - признается Николай.

Парадокс: за сорок лет существования «Ренессанс» записал и издал всего два альбома.

-Материал для записи есть, - поясняет Николай, - но в наше время поддерживать такой коллектив можно лишь при условии, что у него есть постоянная работа или дотация. Тогда можно выступать, записываться и издаваться. Сегодня, к сожалению, этого нет. Нет и денег для записи. Последнее время выступаем редко, ситуация на рынке изменилась, прежде всего приглашают молодых исполнителей, потому что они обходятся дешевле. Мы же, старики, за копейки выступать не будем. Поэтому и приглашают изредка туда, где востребовано качественное исполнение.

Доживет ли бэнд до полувекового юбилея? Николай Лаптенок в раздумье:

-Даже не знаю. Если бы теперь была конкретная цель, мы бы делали для нее все необходимое. Современный «Ренессанс» - все же скорее хобби для музыкантов, которым нравится традиционный джаз, нечто вроде клуба. Это неплохо, но нестабильно. Каждый из нас работает где-то еще. Тем не менее ансамбль жив и способен еще на многое.

Тридцатилетие коллектива отмечалось на сцене концертного зала Белгосфилармонии, тогда он работал в составе детской филармонии. Логично было бы предположить, что сороковой день рождения старейшего джазового бэнда страны пройдет, как минимум, на не менее высоком уровне. Логично думать никому не повредит. Но у современности своя логика…

Дмитрий Подберезский ("Мастацтва", №3-2017)

перевод с белорусского Леонида Аускерна

на фото (сверху вниз по тексту) :

"Ренессанс" в телешоу "Три холостяка", 2007

"Юность Полесья" Солигорск 1981

Гран-при конкурса Zіota tarka – 1998, Илава. Фото из архива Николая Лаптенка

На джаз-фестивале Old Jazz Meeting, Илава, 2008. Фото Дм. Подберезского