nestormedia.com nestorexpo.com nestormarket.com nestorclub.com
на главную новости о проекте, реклама получить rss-ленту

Утесов и джаз

Утесов и джаз  Этот очерк был написан к столетию со дня рождения Утесова, но так нигде и не публиковался. Теперь, спустя 6 лет, мы исправляем такую явную несправедливость. — Прим. ред.

Сей краткий очерк не претендует на полно­ту и объективность. Он касается лишь одной стороны многогранной и многолетней дея­тельности Леонида Утесова, а именно джазовой. При этом какие-либо архивные изыскания в музейных фондах не проводи­лись, и отсюда все нижеизложенное изна­чально субъективно, хотя и основано на об­щеизвестных фактах.

I Леонид Осипович Утесов был, бесспорно, разносторонним артистом и вообще талант­ливой личностью. На своем долгом творче­ском пути он, как известно, выступал в роли чтеца-эстрадника, куплетиста, акробата, ар­тиста оперетты, певца и автора песен, музы­канта и руководителя джаз-оркестра. Едва ли в какой другой стране мира можно найти аналогичный пример такого же творческого разнообразия.

Если говорить о музыке, то, освоив в Одес­ском музучилище игру на скрипке, он потом свободно подбирал на ней любую мелодию. У него был хороший слух и впоследствии ка­кой бы инструмент он ни брал в руки, у не­го почти сразу что-то получалось. Например, он мог подбирать мелодии на сопрано-сак­софоне, на трубе и постепенно научился чи­тать партитуру, хотя вначале не знал нот.

Весной 1926 г. Москву посетил негритян­ский ансамбль "Джаз Кинпс", это был секстет Фрэнка Уитерса, а следом в составе ревю Сиссла и Блейка "Шоколадные ребята" приехал джаэ-бэнд Сэма Вудинга из 11 человек. Так со­стоялась наша первая встреча с "живым* джа­зом, о чем позже вспоминал и сам Утесов. В 1928 г. он побывал в Париже и услышал там американский оркестр Теда Льюиса, от кото­рого пришел в восторг. Кларнетист Льюис был в основном комедийным и водевильным ак­тером, он выступал в разговорно-песенном жанре и использовал яркую театрализацию концертных программ. Неудивительно, что его шоу произвело сильное впечатление на эс­традного артиста Утесова, и этот субпродукт джаза на долгие годы стал для него прототи­пом и образцом сценической формы.

Вернувшись домой, Утесов задумал со­здать нечто подобное, он привез с собой пе­чатные музыкальные партитуры и решил ор­ганизовать свой оркестр, таким же образом театрализованный, то есть теа-джаз, где каж­дый из музыкантов мог бы вдобавок играть некую актерскую роль. В дальнейшем для не­го специально писались эстрадные програм­мы-инсценировки ("Джаз на повороте", "Му­зыкальный магазин’ и т.д.), а сама музыка здесь чаше всего носила определенный целе­вой характер и, помимо интермедий, обыч­но служила просто аккомпанементом для пе­сен Утесова. Как писал в своей известной книге о советском джазе А Н. Баташев в 1972 г.: "Выдающийся мастер советской эстрады, Утесов тесно "сплавил" себя с массовой пес­ней. Он убежденно выбрал свой путь, верил в него, считал его единственно правильным. В этой последовательности — сила и своеоб­разие его творческого облика".

То были "золотые годы" советского джаза — такого, каким его тогда понимали. Тогда не говорили "На сцене играют джаз", а — "играет джаз", имея в виду определенный состав исполнителей. И в ряде случаев этот состав означал не столько жанр, "сколько яр­лык (джаз "Веселые повара" и т.п.). Тем не менее, Утесов создал настоящий оркестр и его авторитет в музыкальной среде и на эс­траде был очень высокий, особенно после выхода кинофильма "Веселые ребята" и его повсеместного успеха.

Однако, сам Л.О. едва ли был "джазме­ном" — и тогда, и позже. Он даже не при­сутствовал в студиях на записи часто оркест­ровых, инструментальных номеров его кол­лектива (где он не пел), несмотря на их по­следующую популярность среди публики. Для таких сессий существовали отличные джазовые техники-профессионалы — кон­цертмейстеры и аранжировщики (Дидерихс, Воловац, Островский, Минх, Людвиковский, Кауфман). Да и номеров згих оркестровых было весьма немного — при переиздании их Глебом Скороходовым на долгоиграющих пластинках фирмы "Мелодия" в 1975 г. на­бралось всего лишь на один двойной аль­бом. Таково было все инструментальное на­следие оркестра, документированное в за­писях (некоторые сценические инструмен­тальные пьесы остались не записанными).

Позднее Утесов, естественно, не принимал и не понимал бибоп, как и весь последующий современный джаз и его стили. В 1954 г. в журнале "Новое время" на английском язы­ке было опубликовано открытое письмо Уте­сова некоему Гарри Джилтрэпу и обществен­ности города Манчестера в ответ на статью в 4-м номере газеты "Манчестер гардиэн" за январь того же года, в которой Л.О. был яко­бы представлен как "страдающий джазист" времен борьбы с космополитизмом и "ино­странщиной". В своем ответе Утесов, в част­ности, писал: "Я уверен, если Вам случится ус­лышать наше выступление. Вы с трудом смо­жете назвать нас джаз-оркестром. Джаз, как мы понимаем, есть танцевальная музыка и, следовательно, она находится вне сферы на­ших интересов. У нас есть собственный под­ход к искусству и легкой музыке, и мы смело продвигаемся по избранному пути, отбрасы­вая все, что мешает прогрессу".

Иногда его оркестр исполнял и записывал что-нибудь вроде "Ночь и день" Кола Пор­тера или "Штормовая погода" Гарольда Арлена, но наряду с этим самому Утесову со­вершенно не нравилась, например, музыка Вуди Германа и Стэна Кентона, и он говорил джазовой общественности Манчестера: "Мы были удивлены, что такая музыка пользуется популярностью за границей среди отдельных любителей. Это голые шумовые модели без какого-либо содержания. Мы, советские музыканты, считаем ангийский оркестр Джеральдо лучшим из эстрадных организаций Запада с точки зрения искусства и музыкальной культуры.

Джазовые вкусы Утесова ограничились Тедом Льюисом, Гаем Ломбарди, Джеком Хилтоном, Джеральдо ианалогичными оркестрами 30-х годов. (Кстати, Луису Армстронгу тоже почему-то нравились "сладкие саксофоны" Гая Ломбарди, но все же это был Армстронг!). Хотя в Европе Утесова иной раз называли "русским королем джаза" (в той же "Манчестер Нардиэн"), но это было столь же несуразно, как в свое время в США "королем джаза" считался Пол Уайтмэн.

Уже в 1961 году в своей книге "С песней по жизни" Л. О утверждал: 'Сейчас нет надобности никого убеждать, что современный амерм«анский джаз — явление весьма далекое от джаза советского*. Он придерживался своей собственной, давно устоявшейся музыкальной морали. и пытался возвести стену между своими прежними представлениями и тем миром музыки, в котором ему теперь довелось жить. Проигрывая свои ста­рые грампластинки и окутываясь ростальгией, он поражался, что стало теперь с самим понятием джаза, и когда в середине 60-х тот же Баташев в процессе работы над своей книгой обратился за какой-то консультацией к Утесову, то он однозначно заявил ему: "Я ненавижу ваш джаз!*. Он был его организатором, генератором и катализатором, истинным лидером и — когда надо—защитником своiero коллектива, ибо в самый "ледниковый период" "разгибания саксофонов", когда джаз у нас был заклеймен, как "музыка духовной нищеты" (то есть в 1947 - 1953 годах и несколько далее), в нашей стране это был, пожалуй, единственный существующий, регулярно работающий и гастролирующий джаз-оркестр (тогда, конечно, называвшийся "эстрадным"), а такое наверняка давалось нелегко. И одним из первых Утесов объявил со сцены, что "наш оркестр опять вернется к своей девичьей фамилии и теперь снова называется джазом". Так что было бы некорректно судить о нем однобоко.

II.Я не был знаком с Утесовым лично, то есть никогда не бывал у него дома, встречался только за кулисами концерта и пару раз о чем-то толковал, разговор носил общий характер, и у меня остался лишь его автограф ("Товарищу Верменичу с наилучшими пожеланиями")на одной редкой фотографии его оркестра 30-х годов.Да и о чем, собственно, было говорить, когда джазовая сторона его деятельности и так была достаточно представлена на пластинках, с которыми я познакомился сразу после войны. А те редкие, ранее не издававшиеся записи, которые уже в наши дни откопал неугомон­ный Глеб Скороходов, ничего нового не до­бавили к имиджу бэнда.

Сам бэнд в "живом" виде я в первый раз услышал во время его гастролей в Вороне­же в 1950 г. Это была очень зрелищная про­грамма под названием "От всего сердца" с участием Эдит и братьев Русаковых. Тогда последними "хитами" Утесова были "Вер­нулся я на родину’ Марка Фрадкина и "Кей­си Джонс" Джо Хилла. Потом мне неодно­кратно приходилось бывать на его концер­тах в свои студенческие годы в Ленинграде, куда он любил приезжать, и там сложилось так, что я смог узнать поближе некоторых музыкантов оркестра, глубоко повлиявших на мое джазовое образование.

В наших больших составах 30-40-х годов работали как профессиональные "лабухи*, находившиеся на недосягаемом расстоянии от джаза, однако люди исполнительные и дисциплинированные, так и подлинные ма­стера и знатоки джаза. Оркестру Утесова де­сятки лет отдали наши выдающиеся джазме­ны той далекой уже эпохи — это Орест Кандат, Аркадий Котлярский, Иосиф Давид, Александр Ривчун, Николай Носов, Эмиль Гейгнер, Виктор Миронов, Михаил Гарпф, уже упоминавшиеся Минх и Людвиковский. Именно такие люди всегда определяли джазовый дух этого биг-бэнда. ("Великоле­пен оркестр Утесова*, писал его биограф Ю. Дмитриев в 1960 г., "этому квалифици­рованному ансамблю доступны самые сложные джазовые произведения*). Имен­но такие люди могли оказать и оказывали значительное влияние на последующее по­коление наших музыкантов и любителей джаза.

Ill Имя Кандата мне встретилось впервые очень давно — еще на старых 78-оборотных пластинках Утесова оно указывалось в каче­стве аранжировщика-обработчика некоторых мелодий, в основном американских Потом я, конечно, видел его на концертах Утесова, из которых запомнился один в 1954 г. в Ленинградском Саду Отдыха, где Кандат со своим альтовым звуком "под Джонни Ходжеса" с душой исполнил соло в теме "Аппиева дорога" из еще не поставленного тогда балета Арама Хачатуряна "Спартак".

В следующем году я с удивлением увидел его уже во главе собственного септета на каком-то танцевальном вечере, которых в те времена было множество, особенно в студенческой среде.Проработав с Утесовым четверть века, Орест Оскарович ушел из оркестра по семейным причинам, и остался в Ленинграде, где у него был дом, а вскоре появился и свой бэнд, в который входили сам Кандат (альт-сакс), Анатолий Лебедев (тенор), будущая "звезда", молодой Костя Носов (труба),Иосиф Давид (тромбон),Анатолий Кальварский (рояль),Виталий Понаровский, а позже Александр Шак (контрабас) и Виктор Иванов (ударные).

Орест Кандат родился в Вене в актерской семье, позднее жил в Риге, он хорошо говорил по-немецки, по-английски, знал и латышский язык. В оркестре Утесова он был лидером группы саксофонов и славился густым и красивым звуком. Познакомившись с ним, я зачастил в его квартиру на Фонтанке, где в то или иное время побывали, наверное, все пи­терские джазмены. Кандат был очень эруди­рованным, доброжелательным, жизнерадо­стным, интеллигентным, умным и общитель­ным человеком. Помимо того, что я тогда просто гордился такой дружбой, он стал мо­им, так сказать, "крестным отцом* в джазе, и за это я благодарен ему до сих пор.

Все, что я узнал тогда о настоящем джазе и его истории, будучи студентом в Ленингра­де, я узнал именно от Кандата. Он много раз со мной подолгу беседовал, иногда до позд­ней ночи, крутил магнитофон, пластинки, он что-нибудь рассказывал, показывал фото­графии и журналы, иной раз играл на роя­ле или саксофоне для иллюстрации, а, глав­ным образом, отвечал на мои бесконечные вопросы по джазу и вообще ‘за жизнь*. Соб­ственно, было нормальное человеческое об­щение двух поклонников джаза, хоть он и был старше меня на целых 25 лет.

Орест всегда старался идти в ногу со вре­менем, на танцах исполнял всякие послед­ние новинки тех лет, но, с другой стороны, он, конечно, не мог и не стремился играть так, как, например, Гольштейн или Кунсман. Да ему это было и не нужно. Кандат позна­комил меня также со многими другими джа­зовыми людьми и потом не было случая, чтобы я не навестил его, приезжая иногда в Ленинград.

С 1958 г. Орест Оскарович работал с Эдит Утесовой, затем гастролировал с Калантарян, а в 1966 г. возглавил пароходный оркестр на океанском лайнере "Александр Пушкин* (Ленинград-Монреаль), которым курсировал се­зонно с апреля по октябрь, и в марте 1969 г. мне удалось пригласить его в жюри нашего первого Воронежского джаз-фестиваля в знак уважения и по старой дружбе. Спустя па­ру лет Кандат тяжело заболел и весной 1972 г. его не стало. Утесов прислал венок.

.
Ближайшим другом и единомышленни­ком ’Кандика" в оркестре Утесова и его со­ратником еще по ленинградской "Джаэ-Капелле" Георгия Ландсберга был Аркадий Котлярский, один из самых многолетних ветеранов утесовского ансамбля. Он являлся основным солистом на тенор-саксофоне и его соло мы до сих пор можем .слышать почти во всех инструментальных записях оркестра на пластинках - таких, как пьеса *По волнам*{1939) или "Наш ритм' (1947). Иногда он еще и пел в вокалыном трио. .

Аркадий Михайлович покинул банд в '1962 году и также осел в Ленинграде. Я встречал его на концертах джаз-клуба и фестивалях, но ближе познакомиться довелось только в 70-х,, и я очень жалею, что этого не произошло раньше. Исключительно воспитанный, дружелюбный и гостеприимный, он был оптимистом и добрым человеком. Его все любили, особенно привлекали его простота и доступность, к тому же он знал многих интереснейших людей нашего джаза, еще с 20-х годов. Для меня это была как бы живая история, и я мог слушать его, рассматривать фотоальбомы и архивы ночи напролет. Для меня I этот человек как бы олицетворял не столько джаз вообще, сколько джаз--оркестр Утесова в частности, где он работал с 1930 г.

И чуть позже тому нашлось весомое подтверждение. Дело в том, что по примеру ВалерияI Мысовского (с которым меня когда-то познакомил Кандат), я к тому времени закончил писать свою джазовую автобиографию и решил показать ее Котлярскому что­бы убедить его написать свои собственные’ воспоминания. Тогда я часто приезжал в Лениннград и, каждый раз встречаясь с Аркадием Михайловичем, забирал его черновые заготовки для книги, которые он псчему-то предпочитал писать только на бланках теле­грамм.* В 1983 г. я ‘самиздатом* размножил его мемуары, через год по его просьбе сделал второй вариант, но дело благополучно g кончилось официальным изданием книги ' Котлярскогр в Ленинграде под названием "Спасибо джазу" в 1990 г. тиражом 5 тыс^экземпляров (с предисловием Генриха Терпиловского и послесловием Ал. Баташева). Получился прекрасный"рассказ старого утесовца" об оркестре и его музыкантах, и я был доволен, что чем-то поспособствовал этому.

Весной 1991 года "Арчи" уехал насовсем к родне в Массачусетс, но я одень рад, что такой человек был в моей жизни.

В 1946 году к Утесову пришел тромбонист Иосиф Давид., с которым я встретился уже позже, в составе группы Кандата. Это был первоклассный джазовый музыкант, он блестяще импровизировал и напоминал Томми Дорси, хотя родился в Одессе. Надо было видеть и слышать, как на танцевальных вечерах в Литере они с Кандатом соревновались друг с другом, по очереди накручивая квадраты какого-нибудь стандарта.типа.." Мзкки- Мессера". Давид всегда был в ударе и являлся действительно выдающимся солистом - профессионалом, который мог работать в любом оркестре, не только джазовом (что он потом и делал). Поговорить с Иосифом Петровичем было интересно не столько об истории джаза вообще, сколько об инструменталистах и пьесах,, например, из репертуара Гленна Миллера, на которого он ‘очень был похож в своих очках.

Неожиданно тесные контакты возникли у меня с Александром Борисовичем Ривчуном, где-то в 1965 году, когда я перевел с английского книгу о джазовой импровизации Джона Мехигена, а у него вышла "Школа игры на саксофоне", и он обратился ко мне, когда потребовались некоторые дополнения.. Он любил и понимал джаз, к Утесову пришел в 1948 году, а до этого более 10 лет играл у Цфасмана и в совершенстве владел кларнетом и саксофоном.Потом раз или два я бывал у него дома в Москве в Каретном ряду, где познакомился с его талантливым сыном Борисом, тоже кларнетистом (а ныне композитором), который позднее также играл у Утесова. Кроме этого, была у нас небольшая переписка, затем Александр Борисович приезжал в наш город вместе с Утесовым, но в сентябре 1974 года он неожиданно скончался от сердечного приступа. Человек был фанатично предан спорту и - на тебе. (Через 8 лет так же уйдет из жизни Игорь Лундстрем).

В одном доме с Борей Ривчуном жил также другой наш выдающийся саксофонист-ветеран Эмиль Давидович Гейгнер, мягкий общительный человек с привлекательной внешностью, очень интеллигентный, слегка заикающийся, когда волновался. Этот блестящий музыкант был исключительно одаренным солистом и очень хорошим аранжировщиком. Он много лёт работал в оркестре ВРК п/у Цфасмана (соло те­нора в ’Начало танца"), в 50-е вынужденно руководил женским оркестром й дважды ра­ботал с Утесовым. В своей книге Баггашев пи­шет, что "Гейгнера можно сблизить с наши­ми современными джазовыми музыканта­ми, так как в его игре были заложены зер­на будущих, то есть сегодняшних джазовых стилей". Этого очаровательного джентльмена и высокопрофессионального джазмена я потом встречал на всех московских джаэовых фестивалях и часто с ним общался. Запомнилась встреча с Гейтером на 60-летии советского джаза в 1982 г. в ДК Москворечье.

В большой дружбе с Кандатом йыл также тромбонист Михаил Гарпф ("где бы мы ни останавливались в гостинице, я всегда посе­лялся вместе с ним в одном номере*), и он позже, узнав о наших отношениях с Орестом, уже после его смерти, подарил мне целыи ряд старых редких фотографий с Кандатом, с которым проработал около двух десятиле­тий. Внимательный, добрый чел6век, он готов был оказать мне любую помощь в память о своем (и нашем общем) друге. Михаил Иосифович был, наверное, старейшим по стажу утесовцем, так как пришел он в оркестр еще в 1940 г. и, доработав в нем до пенсии, остался там в качестве кладовщика, но в конце 1983 г. не стало и его.

В году, кажется, 1970-м Утесов с оркестром был в Воронеже последний раз. Пел сидя, и вообще после своего 75-летия сам он выезжал нечасто, если только недалеко, например, в Ленинград. Оркестром дирижировал Константин Певзнер. Были они здесь у нас несколько дней, выступали в самом лучшем ДК города,и как-то в один из вечеров Ривчун пригласил меня зайти к ним в гостиницу. Дело было под пасху и в номер к Алек­сандру Борисовичу на мацу пришли Гейгнер и Гарпф. Я услышал множество интереснейших историй и биографических былей о хо­роших и худых временах, о переплетении су­деб в мире нашего джаза, о больших музы­кантах и больших оркестрах. Им было что вспомнить и что рассказать,а для меня это был редкий, незабываемый вечер и потом я страшно жалел, что с собой не взял дикто­фон. Но все равно концентрированное би­ополе трех этих джаэовых ветеранов заряди­ло меня сильно и надолго.

IV. Будучи типичным любителем джаза я хотел на собственном примере показать здесь, что означали для меня самого все те люди, о которых я рассказал. Да, я смотрел на них снизу вверх не только потому, что все они были намного старше меня, а я принадлежал к другому, следующему поколению джазфзнов, но, и потому что олицетворяли для меня историю нашего джаза.

8 заключение мне хотелось бы привести следующее резюме. Значение самого Утесова для послевоенных и последующих советских любителей джаза вряд ли было ощутимым, значение же его оркестра и его музыкантов — большим и заметным, но главное в том, что без Угесова не было бы и этого замечательного оркестра. Дорога его жизни была длинной и временами трудной, а сам он являлся, безусловно, незаурядной фигурой в артистическом мире всего советского периода. Конечно, история нашего джаза не перестала бы существовать без Утесова, но все же это была бы другая история.

Юрий Верменич
Воронеж, март 1995

Jazz- Квадрат,№2-3, 2001









стиль
джаз
автор
Юрий ВЕРМЕНИЧ
страна
Россия
музыкальный стиль
традиционный джаз


Расскажи друзьям:

Ещё из раздела композиторы, аранжировщики, бэнд-лидеры

  • стиль: этно, этно
Солидный "Музыкальный энциклопедический словарь" позднесоветского периода не знает человека по имени Астор Пьяццола. То есть не знает вообще. Нет ни отдельной статьи, ни упоминания в заметке о танго, ни даже скромного упоминания при перечислении ...
  • стиль: джаз, джаз
"Не оглядывайтесь назад, на этом теряешь энергию!" Стен Кентон В этом году (2004) исполняется двадцать пять лет со дня смерти Стена Кентона. Он был пианистом, композитором, аранжировщиком, но в историю джаза, куда это имя вписано, бесспорно, очень ...
  • стиль: джаз, джаз
Уже прошел год, как оборвалась жизнь выдающегося аранжировщика, композитора и музыканта Виталия Долгова. Потеря невосполнимая. Только сейчас, особенно остро понимаешь, какой неоценимый вклад внес он в сокровищницу мирового джаза. За долгую жизнь в ...
  • стиль: джаз, джаз
Исполнилось 80 лет Ивару Мазурсу. Легендарному латвийскому джазовому музыканту-пианисту, аранжировщику, руководителю джаз-оркестра, самого известного в Риге в 50-60-е годы Увлечение джазом началось у Ивара еще в юные годы. Часами он слушал его по ...
  • стиль: джаз, джаз
Когда почти пять лет тому назад я писала книгу о джазе в Ростове-на-Дону, мне посчастливилось познакомиться с самыми разными ветеранами ростовского эстрадно-джазового движения. Но, пожалуй, два человека произвели на меня самое сильное впечатление: ...
  • стиль: этно, этно
В Москву приезжает легендарный композитор и продюсер Гектор Зазу. Правда, без Бьорк, Шеба Халида, Депардье и прочих своих друзей. Московское прогрессивное студенчество, особенно в возрасте от тридцати пяти и старше заполнит до отказа "Шестнадцать ...
  • стиль: джаз, джаз
"Я благодарен своей судьбе за то, что я дожил до сегодняшнего дня..." Когда над страною гудели метели, Мы все из Вайнштейновской вышли шинели. Под этой шинелью скрывался не раз От выпадов злобных прекраснейший джаз. Борис Гершт Эти строки были ...
  • стиль: джаз, джаз
Реабилитация саксофонов Министром культуры СССР в 1954 году работал старый друг Рознера Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Встреча была теплой, и вскоре Рознер начал собирать свой новый оркестр. Делать аранжировки для первой программы он ...
  • стиль: джаз, джаз
Поэт Валентин Парнах был первый, кто в России произнес слово "джаз", собрал первый в РСФСР джаз-бэнд, первый концерт которого состоялся в Москве 1 октября 1922 года. Тогда он сказал: "Течения музыки Азии и Африки странно скрестились в Америке". Если ...
  • стиль: джаз, джаз
"Дело" Рознера Во Львове Рознер с женой и ребенком оказались неслучайно: именно в этом городе проходила регистрация тех бывших польских граждан, которые в 1939-1941 годах проживали в западных районах Украины и Белоруссии и изъявили желание ...
  • стиль: джаз, джаз
И вновь гастроли, гастроли, гастроли... К 1 января 1945 года в составе оркестра было 53 человека, включая танцевальную группу. Эти люди колесили по стране в двух пассажирских вагонах, возя с собой 13 детей, среди которых были и грудные. Концертная ...
  • стиль: джаз, джаз
"С миру по нитке..." Музыканты, которыми пополнился оркестр, были представителями самых разных городов страны и самых разных национальностей. В документах оркестра можно найти списки состава, относящиеся к 1944-1946 годам, с указанием "домашнего ...
© 2012-2024 Jazz-квадрат
                              

Сайт работает на платформе Nestorclub.com