Kimmo Pohjonen & Kronos Quartet

Одним из громких событий, открывших нынешний осенне-музыкальный сезон, стал приезд и совместное выступле­ние 7 сентября 2004 года авангардных академистов Кронос Квартет и передовика в деле аккордеон­но-баянных мехов — финна Киммо Похйонена сотовари­щи. При массе общего и обоюд­ной передовитости, по всемир­ной известности и, как принято говорить, заслуженности — ставить коллективы уж совсем вровень — что подменять дей­ствительное желаемым.

Тем не менее, трудно сказать, кто тут был "при чьем участии". Достижения Кроноса давно оценены "в Грэмми", а в таком случае о других наградах (коих немало) — говорить лишне. Но именно экстравагантному финну доверили на этот раз признанные мэтры свои дра­гоценные смычки и струны — вернее издаваемые ими звуки. А уж Киммо с Самули (напар­ником по проекту Кластер) два года колдовали с сэмплами и всяческими техническими вы­думками, так что конечному результату не нашлось иного названия, нежели Uniko. Одна­ко не станем суетиться и разбе­ремся с толком.

Компания GreenWave не в первый раз привозит исполни­телей, о которых столичные меломаны и в смелых мечтах не помышляли. Так что вопрос о доверии не ставится ни на се­кунду. Однако не далее как в этом году нас уже поражал громогласно-эпатажный Зорн, интриговал транссирующий МакЛафлин (каждый со своим неслабеньким оркестром!), а чего ждать от засэмплирован- ного струнного квартета, 80- минутную композицию кото­рому написал финский аккор­деонист с ирокезом — не пред­ставлялось даже с трудом. Слы­шались сомнительные репли­ки о каких-то "других мирах", но помилуйте, сэмплы на сего­дня не диковинное "зрелище", а "чудеса" квадрофонии любо­пытны, разве что, любителям копаться в архивах И если бы не упомянутое доверие Зеле­ной Волне и (наверняка не слу­чайно) мелькнувшее пару раз упоминание группы Mum (ис­ландцам тоже пофартило посотрудничать с Самули) — пра­здника "форматом МДМ" мог­ло до конца не получиться. Си­туация не улучшалась в связи с "последними событиями" в Москве, но ничья рука не дрог­нула. Концерт состоялся. Цены кусались.

Что же это было? Вряд ли от­кровение, но: когда бы мелома­ну, ознакомившемуся с творче­ством обоих коллективов не накануне нынешнего собы­тия, a earlier, вдруг подумалось "А если б их вместе?..." — то вот оно вам.

Впрочем, открывали кон­церт американцы.

В один из прошлых приез­дов ими было исполнено 10-ти частное, "замешанное на зве­здных шумах", произведение Sun Rings (Солнечные кольца) американского минималиста Терри Райли. На грядущем ок­тябрьском фестивале музыки Альфреда Шнитке, Дэвид Хар­рингтон продемонстрирует записанные в 1998 году и уже однажды звучавшие здесь в ис­полнении его коллектива 4 струнных квартета выдающе­гося российского композито­ра. Но нынешняя программа имела заметную особенность: 4 (опять же) музыкальных ком­позиции, исполненных в пер­вом отделении, продемонст­рировали, что квартет, чье на­звание переводится с гречес­кого как Время, не прочь попу­тешествовать и в пространст­ве. Вслед за посвященной жертвам терактов предполо­жительно ливанской компо­зицией последовало сочине­ние югославского автора, а за­тем, не узнанная частью ауди­тории, но отмеченная в общей канве всеми без исключения, песня "свободного полета" из дискографии исландцев Sigur Ros. Вероятно, это и было куль­минацией выступления гостей из Сан-Франциско. Далее по­следовало произведение Фи­липе Переса Сантьяго. Но не стоит искать его на одном из последних альбомов Кроноса Nuevo, которое основано как раз на сочинениях различных мексиканских композиторов. Вообще, выбор американцев трудно объяснить, пока не вспомнишь о "разноликости" как характерной черте музыки Киммо Похйонена, его смеше­нию музыкальных языков раз­ных культур. Вероятно, это и стало причиной того, что Кронос не стал "играть на контрас­тах" с финном, как бы отдавая тому первую роль даже до его появления во втором отделе­нии. К тому же заключитель­ная Holy Ground окончательно наполнилось электронными эффектами — самое время бы­ло объявить антракт, чтобы после короткого перерыва пе­рейти к монументальному тво­рению Киммо Похйонена.
Об этом поподробнее.

В музыкальном плане произ­ведение не поразило, но, несо­мненно, снискало положи­тельный отклик у слушателей. Музыканты были серьезны, но не пафосны, и зал внимал ста­рательно, искренне бурно ап­лодируя между частями. Впро­чем, деление произведения не носило ярко выраженных "программных" черт. Словно картины из одной серии они имели необходимую рамку и однохарактерное наполнение. Однохарактерное — в смысле узнаваемое в каждой "картине", но не однокрасочность Черно­го Квадрата. Такое сложно уве­ковечить в музыке. Внушитель­ное музыкальное полотно, вы­держанное в одной струе — должно передавать сверхэмо- циональное переживание и принадлежать перу Великих. Вспомним Реквием Моцарта и... вернемся на землю. Не будем попусту льстить финскому са­мородку упоминанием Таких Имен—довольно с него и Хен­дрикса. Кстати, виртуозностью наш гость в этот раз не поразил, чему при желании легко найти объяснение — не та нынче бы­ла ипостась. И этой "скромнос­ти" у финна можно поучиться (тому же Зорну). Пришедшие же подивиться технике "мехо­вого маэстро" остались не­сколько не при делах, но до са­мого последнего "биса" сдер­живали дыхание при каждом вступлении баяна (именно на этом инструменте играл Ким­мо!) Это потом вспомнится, что вроде бы есть и собствен­ные Чистяков и Мамонов, в смысле, чтобы дивиться баян­ной технике одного и "погла­зеть" на обоих.

Это потом воз­никающие то слева (неожи­данно и сразу громко), то где- то сзади отрывки партой инст­рументов или голоса покажут­ся некоторым интересной со­ставляющей "шоу". Позабудет­ся какизыски квадрофонии от­влекали только-только скон­центрировавшееся и абстраги­ровавшееся от наполненного МДМГа внимание. Потом: кто- то вспомнит, что визуальная составляющая сводилась к плавным сменам цветовой гаммы вокруг секстета: рассе­янно желтый, красный, зеле­ный — словно вода в аквариу­ме, преображающая световые лучи в различные оттенки. Па­раллельно и музыка лилась, приплясывала и буйствовала, стихала и навевала грусть. Сле­дуя за звуками и светом, в голо­ве трансформировались обра­зы, а шаманские завывания Киммо будоражили что-то дав­но оттесненное в глубины со­знания. Все это происходило легко и гармонично, словно иначе было и не написать.

Желание дослушать до кон­ца не покидало ни на минуту. Но вот интересная особен­ность: Киммо был в Москве в 2001 на открытии Дней Хель­синки, и мало что изменилось в концепции его музыки с тех пор. Но то, что так недавно по­ражало — сегодня "предсказуе­мо". Именно это незлобивое, но легко расшифровывающееся понятие характерна Uniko. И, увы, именно "характеризовало" в прошедшем времени. Его можно слушать, можно переслушивать и. несомненно, получать при этом удовольствие. Его стоит иметь в коллекции, но так же можно без этого обойтись. А история "новой музыки", к коей относят и Kronos и Kluster, прибережет место в своих архивах для иного шедевра бесспорно непосредственного финна, возможно для следующего?..

Столь сумбурный текст хотелось бы хоть напоследок упорядочить. Итак, тот кто пропустил это знаменательное событие культурной жизни столицы—еще сможет услышать выдающийся квартет не далее, как этой же осенью — на академическом фестивале Альфреда Шнитке, где также ожидаются отечественный камерный оркестр Кремлин и, ни много, ни мало, национальный филармонический оркестр Poссии. Те же, кто попал в тот день в МДМ — не пожалеют о потраченной сумме и времени.

Мария ЗОТОВА

Jazz-Квадрат, №6/2004


-