Dave Douglas - Мой любимый альбом - это всегда тот, который предстоит выпустить

Имя Дэйва Дугласа, одного из лучших джазовых трубачей мира, блестящего компози­тора и бэнд-лидера, много­кратного победителя раз­личных журналистских оп­росов и номинанта премии Грэмми, довольно часто гос­тит на наших страницах. Это имя могло встретиться вам и в разделе новостей, и в CD- Обзоре, а два года назад Jazz- Квадрат напечатал и боль­шую обзорную статью о творческом и жизненном пу­ти этого выдающегося музы­канта (см. № 6/03). Но впер­вые за довольно долгую, уже восьмилетнюю историю су­ществования журнала (вре­мя-то как летит!) Дэйв дает эксклюзивное интервью для Jazz-Квадрата. Это большое событие и для журнала, и, на­деемся, для наших читателей.

Готовя вопросы для Дэйва, мы старались не углубляться слишком далеко в прошлое, памятуя о вышеупомянутом портрете Дугласа, опублико­ванном на страницах журна­ла и вполне доступном для чи­тателей. Хотелось больше по­говорить с Дэйвом о дне сего­дняшнем и о ближайших пер­спективах Те два года, кото­рые прошли со времени того обзорного материала, стали для Дэйва годами интенсив­ной и успешной работы.

Главным событием 2004 го­да надо, наверное, признать создание Дугласом собствен­ной фирмы звукозаписи, Greenleaf Music, которую он основал после целой серии очень удачных альбомов для Bluebird / RCA. 25 января 2005 года новый лэйбл праздновал свой первый релиз: им стал очередной альбом Дэйва Mountain Passages, записан­ный с его новой группой Nomad. Альбом собрал много лестных отзывов у критиков и журналистов и неплохо про­давался. Со 2 по 27 августа в Нью-Йорке проходил третий ежегодный фестиваль Новой музыки для трубы (Festival of New Trumpet Music) или, как его еще называют по англий­ской аббревиатуре, FONT Music. Дэйв Дуглас стоял у ис­токов создания этого фести­валя три года назад, и сейчас, вместе с Роем Кэмпбеллом и Джоном Нелсоном, куриро­вал проведение этого крупно­го форума трубачей, собравшего 45 видных мастеров это­го инструмента из разных стран, которые играют не только джаз, но и world music, академический авангард и др. Дэйв занимался на FONT Music 2005 не только органи­заторской деятельностью и проводил мастер-классы, но и представил две большие пол­номасштабные программы.

В рамках проекта Dave Douglas Brass Ecstasy музыканты ис­полняли произведения само­го Дугласа, Отиса Рэддинга, Марлы Уэйнрайт, Джона Май­ера, а также мелодии из репер­туара старых духовых оркест­ров. Другой программой, так­же встреченной на фестивале с большим интересом, стал проект Dave Douglas Key­stone, в котором Дэйв, уже с другой командой музыкан­тов, играл музыку из новейше­го своего студийного альбома Keystone. Этот диск должен появиться 20 сентября, и ста­нет уже двадцать третьим аль­бом в дискографии музыкан­та (для тех, кто прочтет этот текст в печатном варианте журнала, это событие станет уже свершившимся фактом). Keystone — первый для Дугла­са альбом, который издается по технологии Dual-Disc и выйдет в формате CD/DVD. Как видите, конец лета и нача­ло осени стали очень горячим временем для Дэйва. Тем при­ятнее, что он в этот период (август-сентябрь 2005 г.) на­шел возможность ответить на наши вопросы. Одновремен­но хочется выразить искрен­нюю признательность Джей­сону Бирну (Yason Byrne) и фирме Red Cat Publicity, New York, за помощь в организа­ции этого интервью.

Леонид Аускерн: Мой первый вопрос касается FONT Music. Как родилась идея фестиваля такого рода? Были ли вы среди кураторов фестиваля с самого начала?

Дэйв Дуглас: Нью-йорк­ский клуб Tonic попросил меня в 2003 году подгото­вить клубную программу на август того года. В то время мы играли вместе с Роем Кэмпбеллом (Roy Campbell), и, обсуждая этот вопрос, пришли к выводу, что мы оба склоняемся к тому, чтобы ор­ганизовать серию концер­тов, представляющих широ­кой публике трубачей, игра­ющих новую, необычную музыку для трубы. Так родил­ся фестиваль FONT Music.

В период подготовки пер­вой программы в 2003 году я осознал, КАК МНОГО ВО­КРУГ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ РА­БОТ, и как мало мы их знаем. Хотелось бы представить публике очень многих, и рам­ки одной программы оказа­лись слишком тесны. Мы до­говорились продолжать уст­ройство таких фестивалей и в будущем, показывая каждый год как можно больше новых направлений в музыке для трубы. С каждым годом наш фестиваль растет и становит­ся все масштабнее.

Кроме того, для нас это способ в некотором роде от­давать долги сообществу му­зыкантов. Мы, уже добивши­еся успеха, разделяем его со многими другими музыкан­тами, которые идут на риск в поиске новых путей и заслу­живают того, чтобы быть ус­лышанными.

Одна из фестивальных программ этого года по­священа Лестеру Боуи. Принадлежит ли он к ва­шим любимым труба­чам? Что вы думаете о его роли в истории джаза?

Мне кажется, что очень важно вспоминать всех ве­ликих трубачей. Для меня лично в такой список входят Букер Литтл (Booker Little), Майлс Дэвис, Вуди Шоу (Woody Shaw), Клиффорд Браун (Clifford Brown), Ли Морган (Lee Morgan), Фред­ди Хаббард, Диззи Гиллеспи, Лестер Боуи (Lester Bowie), Лео Смит, Баикида Кэрролл (Baikida Carroll) и ЕЩЕ ОЧЕНЬ МНОГИЕ!

Для меня и для всех тех, кто работал на фестивале в этом году, было важно отметить достижения и значимость работ одного из наших пред­шественников. Мы осознава­ли, что, потеряв чувство общ­ности, неразрывной связи явлений в истории музыки, сложно понять и новые до­стижения.

Понимали мы также, что очень важно оценить уни­кальность художественных достижений КАЖДОЙ ЛИЧ­НОСТИ. Мы не собирались раскладывать разную музы­ку по разным ящичкам с яр­лычками. Мы осознавали, что такой подход помешал бы нам оценивать достоин­ства музыки и ограничивал объективность восприятия художественных достиже­ний разных мастеров. Каж­дого артиста, которого мы представляем в фестиваль­ных программах, мы просим только об одном: играть их собственную музыку, не идти на компромиссы и не гото­вить "специальные проек­ты", если им этого не хочется.

Для меня Лестер Боуи—это воплощение идеи одновре­менного сосуществования са­мой разной музыки. Ему была интересна любая музыка, и его вдохновляли музыканты самых разных направлений, если только их творчество за­трагивало его душу. Для него не существовало различий между так называемыми "низ­кими" и "высокими" форма­ми Лестер годами вырабаты­вал свое звучание и свой ин­дивидуальный подход к музы­ке. А затем он применял все это в самых разных областях музыкального искусства, и дух его творчества — это тор­жество истинной музыки. В его музыке есть благородство, юмор и элегантность.

Вот по этим причинам мы и сочли уместным посвятить ему отдельную фестиваль­ную программу.

В дни раннего джаза сложилась целая группа блистательных исполни­телей: Болден, Оливер, Кеппард, Джонсон, чуть позже молодой Сачмо и Бикс. Мне кажется, труба была в те дни ведущим инструментом в джазе. Имеет ли место такая си­туация в наши дни?

Труба уникальна, и дело тут в том, что ее звук очень напо­минает голос человека, он то­же обнажен. Уникален и тот факт, что, как и голос, звук здесь создается с помощью вибраций человеческого те­ла, с помощью губ. Как мне ка­жется, здесь приходится пре­одолевать очень много тех­нических проблем, но зато результаты напряженного труда выглядят особенно привлекательными и всегда очень индивидуальными.

Сегодня музыку уже очень трудно подвести под какие-то стилистические катего­рии. Возможно, в этом ни­когда не было необходимос­ти. Мне интересны много­численные безымянные му­зыкальные миры, которые инициированы трубачами.

Инструмент сам выдвигает себя на передний план. Будь то джаз, contemporary music, world music или что-то иное, вы очень часто обнаруживае­те, что лидирующим голосом является труба. Сегодня мож­но наблюдать очень интерес­ную тенденцию, когда мно­гие трубачи стремятся к тому, чтобы голос их инструмента НЕ БЫЛ лидирующим голо­сом. Это одновременно очень ново, необычно и при­влекательно.

Многие наши поклон­ники джаза связывают ваше имя с термином "downtown music". Что вы думаете о перспективах нью-йоркской down­town music?

Забавно, что ваши любите­ли джаза знают мое имя! Ме­ня это радует.

Я не разбираюсь в том, что такое uptown или downtown. Но мои музыкальные вкусы всегда вели меня к чему-то необычному и отличающе­муся от общепринятых стан­дартов. Это не зависело от того, выступал я в качестве лидера или сайдмэна. В нача­ле своей карьеры мне боль­ше доводилось играть музы­ку, которую вы могли бы на­звать джазовым мэйнстри­мом. Но я обнаружил, что на­ибольшее удовлетворение получаю, когда играю музы­ку новую и разнообразную. Я последовал за своим внут­ренним голосом и попал при этом в самые необычные ту­совки. И очень этим доволен.

Мне кажется (и я могу при этом ошибаться), что это как раз такие места, которые лю­ди называют "даунтаун-сценой". Но перспективы здесь у каждого музыканта свои. И слава Богу.

В прошлом году Дэйв Дуглас и Майкл Фридман создали новую звукоза­писывающую компа­нию, Greenleaf Music. Как развивается этот проект сегодня?

Спасибо. Приглашаю вас посетить наш сайт www. greenleafmusic.com.

Какие-то изменения и рас­ширение деятельности на­шего нового лэйбла проис­ходят практически ежеднев­но. Мы представляем на нем новую музыку и новые идеи, связанные с музыкой и куль­турой в целом. Мы вкладыва­ем средства в создание новой музыки и ставим своей целью искать новые пути для ее про­движения к слушателям.

Более всего мне здесь ка­жутся эффективными наши ежемесячные загрузки ин­формации через Сеть. Каж­дый месяц новый трек от­правляется к нашим подпис­чикам. Другими путями полу­чить эту музыку невозможно — только по подписке и че­рез Сеть. Кстати, такая прак­тика предвещает закат тради­ционных способов распро­странения музыки. Мы выпу­скаем некий небольшой трек, который существует вполне самостоятельно и не связан с какими-то дополни­тельными носителями.

В этой сфере есть еще мно­го других идей, и я надеюсь, ваши читатели посетят наш сайт и присоединятся к нам.

Вы работали с множе­ством музыкантов в раз­ных ансамблях. Есть ли у вас любимые партнеры?

ХА! Я могу назвать многих. Гай Ключевсек (Guy Klu- cevsek), Джон Зорн, Винсент Херринг (Vincent Herring), Джой Бэрон (Joey Baron), Кларенс Пэнн, Билл Фризелл, Грег Коэн (Greg Cohen), Джеймс Джинус (James Ge­nus), Марк Фельдман, Джош Роузмэн (Josh Roseman), Хан Беннинк (Han Bennink), Лу­ис Склавис (Louis Sclavis), Дэ­вид Беркмэн (David Berkman), Мартиаль Соляль (Mar­tial Solal), Рузвелл Радд (Ros­well Rudd). Это я еще только начинаю перечислять...

А вот из тех, кто ушел, луч­шим был Стив Лэйси (Steve Lacy).

Концертные записи или студийная работа — что вы предпочитаете?

Я предпочитаю студию, потому что целью для меня является сделать запись в са­мых удобных для этого усло­виях. Это не значит, что кон­цертные записи совсем ни­кудышны, отнюдь. Однако, как продюсер записи, если у меня есть выбор, я предпочи­таю студию.

Ваша дискография вы­глядит весьма убедитель­но. Есть ли в ней ваш са­мый любимый альбом?

Мой любимый альбом — это всегда тот, который пред­стоит выпустить. В данном случае — Keystone. Он станет доступен на нашем сайте 20 сентября 2005 года.Я работал над этим проектом два года.

Этот альбом посвящен звезде немого кино Роско Арбайклу, комику с весьма трагической судьбой. Как вы пришли к такой теме для своей новой работы?

Закончив работу над Freak In (альбом, записанный сеп­тетом Дэйва Дугласа в 2003 го­ду — прим. Л А), я решил при­обрести программный пакет Pro Tools и обновить систем­ное обеспечение своего ком­пьютера. Мне хотелось быть ближе к процессу сочинения и издания электронной музы­ки. В ходе одной из последних сессий в студии Джейми Сафта (Jamie Saft), одной из по­следних моих записей в Брук­лине, я записал около часа со­льной музыки для трубы. Мне хотелось построить следую­щую запись на уже существу­ющих звучаниях, и я начал трансформировать треки, превращая сырые звучания трубы в новые мелодии, структуры, придавая им грув. Я нашел реликтовую "drum machine" марки Univox, выпу­щенную в I960 году. Она при­надлежала моему отцу и была похоронена в чулане среди груды других старых вещей. Я начал экспериментировать со звуками, которые мог изда­вать этот динозавр. Эти до­машней работы миниатюры начали приобретать форму в смеси с сырыми треками с со­льными партиями трубы.

Примерно в это же время мне позвонил Джон Яновски (Jon Yanofsky) из Paramount Center for the Arts и поинтере­совался, не хочу ли я заняться озвучиванием фильма. Я не­медленно вспомнил об упо­мянутых выше звуковых зари­совках, потому что в них уже присутствовал некий визу­альный элемент. На самом де­ле оказалось, что речь в при­глашении шла не об озвучива­нии какого-то определенно­го фильма, а ЛЮБОГО филь­ма, по моему выбору. Это от­крывало грандиозные воз­можности, но и было связано с обширной исследователь­ской работой. Первым делом я подумал о современной анимации, которая мне очень нравится, но в этой сфере стыковок с моей музыкой мне отыскать не удалось. Тогда я обратился к фильмам из ран­ней истории кино, так как в них меня привлекало техни­ческое несовершенство и дух открытия, связанный с новиз­ной этого вида искусства.

После часов просмотра немых фильмов, я остано­вился на ранних комедиях, сделанных Роско Арбайклом (Roscoe Arbuckle) для Key­stone. Из всех просмотрен­ных мной немых фильмов, именно в них был самый бы­стрый темп, наиболее под­ходящий для глаза и уха со­временного человека. Я по­пытался вообразить, как бы выглядели эти фильмы в со­четании с современной му­зыкой, и мне показалось, что она здесь не очень подходит.

Когда я прочел о трагичес­кой жизни Арбайкла и не­справедливом устранении этого человека из обществен­ной жизни, заинтересовался еще больше. Первое, что при­ходит людям на ум при упо­минании Арбайкла, это то, что он насильник и убийца, что он убил бутылкой женщину во время оргии в Сан-Францис­ко на День Труда в 1921 году.

И лишь немногие помнят, что он был совершенно неви­новен. Он был не просто оп­равдан, он даже получил офи­циальные извинения от су­дей! Но эти извинения, есте­ственно, не могли стать жаре­ными новостями для таблои­дов, в отличие от чудовищ­ных обвинений, которые они публиковали. Роско продол­жил работу в кино, но до под­линного comeback он так и не дожил. Он умер десять лет спустя, его фильмы были изъ­яты из проката, и его имя все еще связано в первую очередь с ужасным скандалом. (Роско Арбайкл, выдающийся комик немого кино, был другом Бас­тера Китона и образцом для Чарли Чаплина. Снимаясь в комедиях, он, по-видимому, стал первым актером, по чьей физиономии размазали торт. Потом этот гэг был тысяче­кратно растиражирован. Его громкая карьера оборвалась 17 сентября 1921 года в связи со скандальной и так до кон­ца не выясненной смертью молоденькой актрисы Вирджинии Раппе, в которой прес­са, а затем и следствие обви­нили Роско — прим. Л. А).

Стал ли Keystone ва­шим первым контактом с миром кино? Сочиняли ли вы саундтреки к ка­ким-либо фильмам?

Нет. Мою музыку много раз использовали в кино, но меня никогда еще не пригла­шали специально сочинить музыку к фильму. А мне бы очень хотелось поработать в этой сфере.

Мой последний вопрос не связан с музыкой. Мы знаем, что вы критикова­ли политику американского правительства в от­ношении бывшей Юго­славии, Ирака. Что вы ду­маете о ситуации в мире сегодня? Как могут про­стые люди противосто­ять терроризму?

Прежде всего, надо уяснить, о чем идет речь. О преступлении. Необходимо схватить людей, которые это совершают, и выяснить причины их деяний, чтобы уберечь других от веры в то, что подобная тактика принесет успех. Мне отвратительно безумие тех, кто атакует школу в Беслане, театр в Москве, здание в Нью-Йорке, дискотеку на острове Бали или метро в Лондоне.

Я согласен со многими американцами, которые считают, что действия нашего нынешнего правительства, продекларировавшего «войну террору» были ошибочными и неэффективными. Они не затрагивают и не мешают тем силам, которые в действительности стоят за этими преступлениями.

Мы (я имею ввиду и себя, и многих американцев) хотим положить конец терроризму. Мы хотим задержания и наказания всех тех, кто ответственен за гибель невинных и искалеченные невинные жизни. Мы не считаем, что для этого необходима война за контроль над ключевыми регионами мира. Мы чувствуем, что нам надо, наконец, обратить внимание на самих себя. Очень тяжело наблюдать то, что творится в Новом Орлеане. Это очень больно.

Отвратительно, когда мое собственное правительство оправдывает смерть тысяч невинных людей. Идет ли речь об Ираке или о других местах, ужасно, когда результатом нашей политики становится смерть невинных. Это печальный факт. Это отвратительно. Мы не можем отворачиваться от этих печальных фактов во имя слепого патриотизма.

А я – большой патриот Америки. Эта страна дала нам Телониуса Монка, Генри Трэдгилла и Билла Фризелла. Я люблю ее, и хотел бы видеть нас объединенными в защите тех ценностей, которые нам дороги: семья, культура, образование, процветание, традиции, религиозные вероисповедания. И самая большая трагедия – видеть эту страну испорченной алчностью и властью.

Я верю, что поднимать свой голос и действовать с той степенью ответственности, какую мы хотели бы видеть у других, – это единственное, что мы могли, и что мы можем сделать. Это требует от каждого из нас работы над собой, и это изменение в общественном сознании изменит мир.

Большое спасибо! Же­лаю вам доброго здоро­вья и успехов!

Джейсон Бирн прислал мне эти вопросы, и я поста­рался ответить на них наи­лучшим образом. Спасибо за ваш интерес ко мне.

Беседовал Леонид АУСКЕРН

JAZZ-КВАДРАТ №6'2005