Jane Ira Bloom - Звезда по имени Блум

"...Импровизационная музыка для меня — это путь к постижению самых разнообразных вещей."
Джейн Айра Блум

Когда симпатичная женщина играет на саксофоне, это всегда привлекает внимание. Когда симпатичная женщина играет на саксофоне хорошо — это притягательно вдвойне. Ну а если симпатичная женщина играет на саксофоне блестяще — это наверняка Джейн Айра Блум. Американская саксофонистка, играющая на сопрано и альте, принадлежит к сравнительно немногочисленной группе исполнительниц, ярко раскрывших свой талант в инструментальном джазе. В отличие от вокального джаза, в инструментальном женщин все еще немного, а среди преуспевших в игре на духовых инструментах — откровенно мало. Если же говорить об игре на сопрано-саксофоне, то Джейн Айра уже ряд лет входит в джазовую элиту среди исполнителей на этом инструменте.

После смерти признанного короля сопранистов Стива Лэйси критики, журналисты и любители джаза постоянно называют ее имя в группе претендентов на опустевший "престол", с переменным успехом оспаривающих друг у друга титул лучшего сопрано-саксофониста мира. Блум не просто обладательница красивого звука и эффектной техники игры, она еще и музыкант-новатор, постоянно ищущий новые выразительные средства. А помимо этого — широко эрудированный человек с весьма разносторонними интересами (что также находит отражение в ее творческой жизни) и очень независимая личность, для которой коммерция никогда не заслоняла чисто творческие задачи.

Джейн Айра Блум родилась в Бостоне в 1955 году. В том, что именно музыка станет главном делом ее жизни, Джейн разобралась достаточно рано. Правда, с окончательным выбором инструмента все решилось не сразу. С детства она играла на фортепьяно, потом пробовала себя в качестве барабанщицы. И тот, и другой опыт пригодились впоследствии, особенно игра на ударных. Многие отмечают, что с ритм-группой Джейн взаимодействует удивительно точно, да и сама она не скрывает, что ритм барабана будто живет у нее в крови. Выбор саксофона был поначалу довольно случайным. Джейн было тогда лет девять-одиннадцать. Будущим музыкантам вынесли показать несколько разных инструментов, и девочке приглянулся именно саксофон. Начинала она учиться игре, как водится, с альт-саксофона, но постепенно перешла к сопрано. Большую роль в этом переходе сыграл педагог Джейн Айры, известный в Бостоне специалист Джо Виола (Joe Viola). Он помог Джейн расслышать все оттенки звучания сопрано-саксофона, помог ей полюбить этот инструмент. Учитель и ученица часто играли дуэтом. Тонкую, красочную палитру собственного звучания Виола сумел передать Джейн Айре.

Сегодня, накопив огромный опыт практической игры, Блум очень высоко оценивает роль своего педагога в постановке звучания и раскрытии всех секретов своего инструмента. А их много! Вот как она сама описывает тонкости в игре на сопрано-саксофоне в интервью с Францем Матцнером (2003 г.): "...Как говаривал Джо, у сопрано-саксофона меньше окошко для правильной игры. Знаешь, как обычно саксофонисты говорят о правильном интонировании на сопрано? Оно вроде бы и не сложнее, чем на других саксофонах, у каждой разновидности есть свои проблемы, но сопрано меньше прощает, и потому здесь чуть больше тонкостей в постановке амбушюра. Надо затрачивать побольше времени на работу по постановке звучания, которое ты хочешь извлечь из инструмента, в то время как инструмент коварно подталкивает тебя к более легким и доступным приемам звукоизвлечения. И только время может привести тебя к нужному результату. Я всегда говорю, что нужно постараться перехитрить инструмент".

Ценя в первую очередь уникальность звучания, Джейн Айра довела технику владения инструментом до совершенства. Ее звук, ее игра действительно очень индивидуальны. Разумеется, произошло это не сразу. После Беркли Джейн Айра училась еще и в Йеле, где получила степень по музыке и свободным искусствам. Здесь она делала больший упор в учебе на общие принципы композиции. После окончания университета, как очень многие молодые джазовые музыканты со всех уголков Америки, да и остального мира, она устремилась в самый джазовый город планеты — в Нью-Йорк.

В конце 70-х годов здесь звучал самый разнообразный джаз, но Джейн Айра Блум практически сразу присоединилась к самому радикальному джазовому кружку тогдашнего Нью-Йорка — к тем, кто играл так называемый лофт-джаз. Это странное направление было обязано своим названием не столько стилистике исполняемой музыки, сколько месту ее исполнения. Музыканты и артисты самых разных творческих воззрений собирались и играли свою музыку в старых заброшенных складских помещениях, огромных пустующих пакгаузах и т.д. Объединяющим моментом для этих людей служило резкое неприятие сложившейся системы взаимоотношений между творцом искусства и его посредниками на пути к слушателю: звукозаписывающими компаниями, концертными агентствами, владельцами клубов. Радикальные артисты нашли свою радикальную публику, которая с удовольствием посещала концерты лофт-джазовых музыкантов в их пристанищах. Все вместе они создавали особый элитарный мирок, окутанный атмосферой исключительности. Сегодняшнее понятие "даунтаун-мьюзик" близко, хотя и не тождественно реже звучащему в наши дни термину "лофт-джаз". Предшественники были, пожалуй, бескомпромисснее нынешних альтернативщиков.

Главными лоцманами в мире лофт-джаза стали для Блум два человека: вокалист и педагог Джей Клейтон (Jay Clayton), с которым она часто выступала в нижнем Манхэттене, и бывший сайдмен Майлса Дэвиса, саксофонист Джордж Коулмэн (George Coleman). Эти люди помогли молодой исполнительнице обрести уверенность, трансформировать ее творческие идеи в свободную экспрессию и оригинальные композиции. Если в детстве первыми образцами для подражания в джазе для Джейн Айры были вокалистки, такие, как Элла Фитцджеральд, то сейчас ее вдохновляли музыканты не просто яркие, а предпочитавшие свой, резко индивидуальный путь в искусстве: трубач Букер Литтл, саксофонисты Сонни Роллинс и Орнетт Коулмэн.

Свою дискографию Блум открыла в 1978 году. К этому вопросу она тоже подошла нетривиально. Мы знаем немало случаев, когда известные и уже согревшиеся в лучах славы музыканты, устав от диктата звукозаписывающих компаний, создают собственные лэйблы. Дебютантка Джейн Айра Блум изначально не собиралась следовать ничьим руководящим указаниям и свой первый же альбом издала на ею же основанной фирме Outline Records. Альбом носил лаконичное название We Are и был записан в дуэте с басистом по имени Кент МакЛэгэн (Kent McLagan) в Образовательном Центре Искусств в Нью-Хэйвене, штат Коннектикут, всего за два дня. Все композиции, за исключением одной пьесы МакЛэгэна и одного стрейнхорновского стандарта, сочинила Блум, она же взяла на себя функции не только продюсера, но и фотографа и дизайнера обложки. Среди сотен ежегодных дебютов альбом был замечен, хотя бури восторгов не вызвал. Критики отмечали оригинальность музыкального мышления автора, теплоту звучания, хорошее взаимопонимание партнеров в достаточно необычном по составу дуэте.

Через два года, в полюбившемся Джейн Нью-Хэйвене был записан второй ее альбом Second Wind. Здесь состав музыкантов был расширен до квинтета (к Блум и МакЛэгэну добавились барабанщик, пианист и вибрафонист), а сама Джейн Айра помимо любимого сопрано-саксофона играла еще и на альте. Уже в этих первых двух работах, как в зеркале, отразились тенденции, присущие и в дальнейшем творчеству Джейн Айры Блум, причем как в студии, так и на сцене. Выяснилось, что ее стихия — "высоколобый" камерный джаз, предпочитаемые ею составы — дуэт (формат, любимый далеко не всеми), квартет, редко более крупные форматы. Блум любит работать с довольно узким кругом музыкантов-единомышленников: за четверть вековую карьеру едва наберется два десятка исполнителей, участвовавших в записи ее альбомов. Как раз на рубеже 80-х годов Джейн начала выступать вместе с пианистом по имени Фред Херш (Fred Hersch), ставшим, по ее собственному признанию, идеальным партнером, взаимопонимание с которым и в концертах, и при записи альбомов является просто идеальным, когда они оба испытывают величайшее удовольствие от совместного музицирования. Это сотрудничество продолжается и по сей день. Блум прекрасно знает историю джаза и опыт своих предшественников, однако в собственном творчестве предпочитает искать на импровизационной основе новые пути и новые средства для решения творческих задач. Ее музыка тяготеет к авангарду, но авангард это особый — по-женски теплый, чувственный, гуманистичный, если хотите.

На Блум начали обращать внимание, причем люди серьезные, например, известный джазовый критик Нат Хентофф, очень тепло отозвавшийся о Second Wind. Заметили ее и в Европе, в частности, Маттиас Винкельман, шеф весьма высоко котирующейся в кругах любителей джаза, да и иной креативной музыки, мюнхенской фирмы Enja Records. По его приглашению Джейн Айра в компании с Фредом Хиршем, Эдом Блэкуэллом (удар-ные) и Чарли Хэйденом на басу записали в конце 1982 года в Нью-Йорке альбом Mighty Lights, вновь почти полностью состоящий из ее композиций и изданный в следующем году на Enja Records. В DownBeat этот диск оценили на "пятерку" (т.е. пятью звездочками), что бывает нечасто и уже само по себе служит для джазового музыканта пропуском в особый элитный клуб. Для Блум это был первый опыт записи на "большой" фирме, в конце 80-х годов она его повторила, выпустив два альбома на CBS Records, чтобы затем окончательно вернуться (по крайней мере, по сей день) к практике работы с небольшими независимыми лэйблами.

Оба CBS-овских альбома (Modern Drama и Slalom) интересны еще и тем, что на них впервые оказались увековечены в записи уже ранее практиковавшиеся Джейн Айрой на сцене во время концертов эксперименты с электронной музыкой, которые она называет "живая электроника". Предвижу скептические замечания: что уж тут экспериментального? К концу ХХ века электронная музыка уже давно и прочно вписалась во все направления музыкального творчества, от академических сочинений до поп-музыки. Но дело в том, что Блум и не собиралась ставить электронику во главу угла. Как она сама признается в вышеупомянутом интервью с Матцнером, "...я по-прежнему заинтересована в том, чтобы быть сопрано-саксофонисткой, а не синтезаторщицей". "Живая электроника" для нее — это лишь пара скромных "ящиков", программу для которых она написала сама, и которые при нажатии ножной педали выдают разнообразные электронные эффекты, превращающие подчас ее звучание в целый оркестр сопрано-саксофонов. В ходе исполнения не происходит никакого перепрограммирования, а электроника просто включается и отключается так же быстро и спонтанно, как меняется акустический звук при нажатии клапана на саксофоне. "Живая электроника" расширяет палитру красок, которыми пользуется Блум, и она по сей день активно использует этот прием. Блум справедливо считают пионером в применении "живой электроники" к игре на сопрано-саксофоне.

Конец века совпал по времени для Джейн Айры Блум с очередным творческим подъемом. Она много гастролирует, выступает. Теперь это уже зрелый мастер, который приближается к периоду расцвета. Из разряда "талантов, заслуживающих большего внимания" в различных опросах она постепенно перемещается в группу мировых лидеров джаза в игре на сопрано-саксофоне. Блум по-прежнему отличается широким кругом творческих интересов. Она сочиняет не только джазовую, но и академическую музыку, выступая и с камерными составами, и с различными танцевальными труппами, пишет музыку для кино и телевидения. Интересуется она и спортом, свидетельством чему служат композиции Ice Dancing (в честь замечательной английской пары в танцах на льду Джейн Торвилл/ Кристофер Дин) и Slalom из одноименного альбома. Не изменяет Блум и своей любви к визуальным искусствам, особенно к живописи и фотографии, сама много и на неплохом профессиональном уровне фотографирует. Интересно, что на обложку альбома Red Quartets Джейн Айра поместила увеличенный фрагмент одной из своих фоторабот. Джейн Айра известна и тем, что начала исполнять свою музыку в... планетариях, она стала первым музыкантом, специально отмеченным Программой искусств Американского космического агентства NASA за такие свои сочинения, как Most Distant Galaxy и Einstein's Red/Blue Universe. Эти пьесы были изданы на выпущенных Блум в 90-е годы альбомах, соответственно Art And Aviation и Red Quartets.

А между двумя этими дисками был очень любопытный альбом The Nearness (1996 г.). В нем Блум "покусилась" сразу на две джазовые иконы: классический стандарт традиционного джаза Summertime и не менее классический стандарт, но уже эпохи бопа, 'Round Midnight. В весьма изобретательной интерпретации гершвиновская "Колыбельная" превратилась в почти фри-джазовую композицию под названием Nearly Summertime, а в пьесе Midnight Round/ `Round Midnight сам Монк, наверное, с трудом признал бы свое самое популярное сочинение. При этом обе версии были сделаны с большой убедительностью, которая вызвала уважение даже у тех, кто не очень любит подобные эксперименты. В этом альбоме Блум подчеркнуто отказалась от использования своей "живой электроники", а стандартный для себя формат квартета усилила духовой секцией в лице трубача Кенни Уилера и тромбониста Джулиана Пристера.

Впрочем, в последующих работах она вернулась и к использованию электроники, и к квартетной форме, где наиболее постоянными ее партнерами стали пианист Фред Хирш, басист Марк Дрессер (Mark Dresser) и барабанщик Бобби Превит (Bobby Previte). В этом составе был записан и самый, пожалуй, нашумевший альбом Джейн Айры Chasing Paint: Jane Ira Bloom Meets Jackson Pollock. Выше уже говорилось об увлеченности саксофонистки живописью. Образы, навеянные творчеством тех или иных мастеров кисти и красок, часто служили для Блум толчком к сочинению музыки. Так, уже на втором ее альбоме появляется композиция Jackson Pollock, в альбом Art And Aviation включена пьеса Straight No Chaser/ Miro, а в "Красных квартетах" звучит композиция Chagall/ How Deep Is The Ocean. Эти названия уже дают представление о пристрастиях автора. И действительно, Блум более всего интересуется искусством ХХ века, а в нем ее более всего привлекает абстрактный экспрессионизм. После отцов абстракционизма Кандинского, Мондриана и Малевича, новый импульс развитию этого направления в середине ХХ века придал выдающийся американский художник Джексон Поллок. Именно этот мастер оказался особенно созвучен творчеству Джейн Айры Блум.

И когда Фонд Дорис Дьюк выделил Блум специальный грант на сочинение музыки на темы Поллока, она с энтузиазмом взялась за работу. Как рассказывала позже Джейн Айра, она импровизировала за роялем, выставив перед собой репродукции полотен Поллока. Линии и цветовые пятна художника, пропущенные через душу композитора, превратились в цикл джазовых импровизаций для квартета. Интересно, что в данном случае мы имеем дело со своеобразным двойным отражением, поскольку сам Поллок обычно работал именно под звуки джаза, особенно предпочитая пение Билли Холидей. Потом начались репетиции, шлифовка созданной Блум сюиты в шести частях, где звуки, акустические и электронные, уподоблены краскам, а их соотношение меняется по воле композитора так, как если бы художник наносил эти краски на холст в только ему ведомой последовательности. В марте 2002 года состоялась премьера новой работы Блум в Музее изящных искусств Хьюстона. Вскоре вышел и диск с этой вызвавшей очень широкий общественный резонанс музыкой.

Не могу в этой связи не сделать пару замечаний. Сами по себе встречи джаза и живописи не новы. Отечественные поклонники джаза со стажем должны прекрасно помнить выступления пианиста Леонида Чижика в ГМИИ им. Пушкина в Москве, где он импровизировал на темы известной серии Анри Матисса "Джаз". Но, увы, то был Советский Союз, да еще в один из самых тухлых периодов своей истории, так что этот эксперимент для джазового мира в целом остался практически незамеченным. К счастью, в случае с Блум все вышло иначе...

Эксперименты в сфере синтеза искусств Блум продолжает и поныне. Она сотрудничала с такими известными кино- и театральными актрисами, как Ванесса Редгрейв и Джоан Вудвард, с художником Дэном Наминга, легендарным хореографом Кармен ДеЛавеллад. В марте 2004 года в Филадельфии состоялась премьера синтетической программы Unexpected Light, построенной на сочетании и контрасте музыки и светового шоу. Эта программа была создана Джейн Айрой Блум в сотрудничестве с известным дизайнером световых представлений Джеймсом Ингеллсом. Если же говорить о чисто музыкальных направлениях, то Блум не чужда и world music. В проекте Atlantic / Pacific Waves она и басист Марк Дрессер играют вместе с такими восточноазиатскими музыкантами, как Мин Ксяофэн, виртуозный исполнитель на китайской пипе, и Джин Хи Ким, играющий на корейском народном инструменте комунго.

Последним же из собственных проектов Джейн Айры стал на сегодня альбом Like Silver, Like Song, выпущенный в 2005 году. Это вновь квартет с испытанными партнерами (только Хирша сменил за роялем Джейми Сафт), и это тоже тематическая программа, посвященная на этот раз снам (или мечтам — английское слово "dream" допускает и такое толкование). Я не хотел бы сейчас подробно говорить об этой работе, поскольку рецензировал ее для Jazz-Квадрата (см. № 4/05). Скажу только, что произвела она на меня очень сильное впечатление, и именно этот альбом послужил поводом для более глубокого знакомства с творчеством Джейн Айры Блум и, в конечном счете, для написания этой статьи.

У Джейн Айры на сегодня очень много различных джазовых (и не только) регалий. В 2001 и 2003 годах она получала премию Ассоциации джазовых журналистов, как лучший сопрано-саксофонист года. Побеждала она в категории "сопрано-саксофон" и в анкетах критиков авторитетного журнала DownBeat. У нее есть награда имени Чарли Паркера за новаторство в джазе и награда организации International Women In Jazz. Но одна награда Джейн Айры носит совершенно уникальный характер. Чтобы рассказать о ней, потребуется небольшая предыстория.

25 сентября 1984 года в Обсерватории Лоуэлла в Аризоне с помощью 13-ти дюймового астрографа (фототелескопа), который в свое время помог открыть планету Плутон, был обнаружен новый астероид за номером 60683. Эта малая планета, имеющая около пяти километров в диаметре, также вращается вокруг Солнца, но на расстоянии примерно в два раза большем, чем Земля. Впоследствии наблюдение этого астероида подтвердили обсерватории Германии, Австралии и американская обсерватория на Гавайях. В феврале 1998 года во все регистры Международного Астрономического Союза, по предложению первооткрывателей, было внесено название этой, до тех пор безымянной, малой планеты: Джейнайраблум (Asteroid (6083) Janeirabloom). На Земле сегодня живет не так много людей, в честь которых названы космические объекты. Джазовая саксофонистка и композитор Джейн Айра Блум принадлежит с 1998 года к их числу.

Впрочем, для многочисленных поклонников ее таланта в разных странах мира, Джейн Айра все же ассоциируется не с астероидами, и вообще не с планетами, большими или малыми, а, скорее, с иными космическими телами. Для них она — звезда. Звезда по имени Блум.

Леонид Аускерн

Jazz-Квадрат, №6/2005
фото Kristine Larsen